цветов, гниющих растений. Поселились в отеле на другой стороне Жемчужной
реки. До пристани ехали в автобусах через город, запруженный толпами
людей, вдоль бесконечных лоджий, тянущихся из квартала в квартал. А в
глубине их, отгороженных от улицы приземистыми колоннами, кустарные
мастерские, лавочки, маленькие, как чуланы, харчевни, магазины. Не город -
сплошной универмаг или бесконечный прилавок, загроможденный всякой
всячиной: овощами, кокосами, плетеными корзинами, вяленой и живой птицей,
метлами, самодельной обувью, тряпьем, сувенирами... Из лоджий толпа
выплескивалась на улицу, говорливая, праздная. Всюду неумолкаемый гомон -
крики бродячих торговцев, звонки рикш, гул голосов.
загромождавших реку. Уже смеркалось, было время прилива, и река текла
вспять, маслянисто-черная и стремительная.
баньянами.
у входа.
разглядывая богато сервированный стол с цветами, крахмальными салфетками,
тарелками с позолотой.
боевых успехов. Отвечал майор, благодарил за гостеприимство. Все было
чинно, благопристойно, как на дипломатическом приеме.
солнце, едва приподнявшись над Жемчужной рекой, принялось сразу нещадно
палить землю. В воздушной зоне приняли боевые порядки и, волна за волной,
полетели в сторону моря. Это было совсем близко - полчаса лету, но, когда,
выйдя на цель, легли на боевой курс, увидели, что аэродром на острове
пуст... За минувшие сутки японцы успели перебазировать свою авиацию,
вывести ее из-под удара. Вероятно, кто-то их предупредил. Что же здесь
удивительного - город кишел японскими шпионами. Предателей, продажных
людей в Китае хватало. Говорили еще, что в ту ночь бесследно исчез
гоминдановский чин, приветствовавший советских добровольцев за богато
сервированным столом в кантонском отеле... Может быть, это и была его
работа.
исчезновении гоминдановца. - Здесь ухо надо держать востро.
Накапливался опыт не только боевых дел. Следующую операцию готовили в
сокровеннейшей тайне, о ней знали даже не все летчики.
лежит большой гористый остров Формоза2. По сведениям агентурной разведки,
в северной части острова, близ портового городка Тайхоку, японцы
формировали крупное авиационное соединение. Пароходами или своим ходом в
Тайхоку переправляли десятки и десятки самолетов. На фронте боевые
действия расширялись, и, несомненно, императорская ставка готовила новые,
в том числе авиационные, удары по гоминдановской армии. А что, если
разгромить японские резервы еще до того, как они вступят в действие?
и пришли к выводу - стоит дерзнуть. Уж слишком заманчива была цель.
осложнялось тем, что значительную часть пути - больше двухсот километров -
предстояло лететь над морем на сухопутных машинах. Здесь уже каждая
неисправность, каждое повреждение грозило гибелью.
барражировали над городами, отражали воздушные атаки, сами наносили удары,
- никакого затишья. Бои шли напряженные и каждодневные. Близился День
Красной Армии - 23 февраля 1938 года. Именно в этот день решено было
совершить налет на Формозу, которую японцы считали глубоким и недосягаемым
тылом.
ползли по циферблату. Небо стало затягиваться облаками, и это вызывало
тревогу - что, если полет отменят? В штаб пробежал синоптик.
скажет...
синоптик, довольный, будто самолично устроил летную погоду.
поднялись ровно в семь. Через десять минут следующая десятка, за ними
истребители.
наконец пошли прямо к острову. Когда пересекли линию фронта, испортилась
погода. Облака затягивали землю, видимость над морем стала нулевой. Шли
над облаками в ослепительном сиянии солнца. На альтиметрах - пять тысяч
метров. Дышать стало трудно, не хватало воздуха.
Летчики не отрывали глаз от ведущего. "Везет же самураям!" - с досадой
думал Вадим, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть внизу. Только бесстрастные
темные вершины, торчавшие в белизне сплошных облаков, проплывали под его
самолетом. Облака безнадежно закрывали остров. Как теперь решит командир?
Бомбить вслепую сквозь облака? Пробиваться вниз? Возвращаться обратно?.. И
вдруг, когда, по расчетам штурманов, бомбардировщики подходили к цели,
пелена облаков разорвалась, в просвете показалась земля, впереди город с
прямоугольниками кварталов, с темно-красными крышами, а вдалеке уже
отчетливо видимое поле аэродрома...
повторили и остальные. Прошли над центром города: справа ажурный
железнодорожный мост, по рельсам сороконожкой ползет товарный состав.
встретили почему-то ни единым выстрелом. И ни одного японского истребителя
в воздухе! Налет был до того неожиданным, а самонадеянность японцев так
велика, что они даже не подумали использовать противовоздушную защиту
аэродрома...
заточенные карандашики бомб. Уменьшаясь в размерах, они достигли земли и
бесшумно, как в немом кино, взметнулись взрывами. Истребители
барражировали над аэродромом, который уже застилали расплывающиеся клубы
черного дыма. Самолеты, только что стоявшие стройными рядами на поле,
теперь вздыбились и ярко горели, рассыпаясь на части. Пылали ангары,
рвались цистерны с горючим, метались люди... Ближе к жилым постройкам,
рядом с пакгаузами, выстроившимися вдоль железнодорожных путей, видны были
кубики деревянных ящиков - еще не распакованные, не собранные самолеты, к
которым тоже подползал огонь.
ближайшем аэродроме сделали посадку, заправились горючим и полетели на
свою базу.
ни одного выстрела в воздухе, но успех был громадный. Японцы не сообщили о
своих потерях, однако через несколько дней в английских газетах можно было
прочесть: китайская авиация совершила налет на аэродром близ Тайхоку на
острове Формоза. Предполагают, что в армии Чан Кай-ши появилась морская
авиация. Налетом уничтожено более сорока самолетов, два склада с
авиационными частями, цистерны с большим запасом горючего. Погибло около
двадцати летчиков и столько же ранено.
ценных бумаг. Это тоже связывали с налетом китайской авиации на Формозу.
на Формозу они вернулись без единой потери.
японцам нанесли такой удар. Через несколько дней супруга генералиссимуса,
мадам Чан Кай-ши, которую прозвали "далай-дама", устроила пышный прием в
честь добровольцев. Она охотно заменяла генералиссимуса, была оживлена, и
юркая ее фигурка мелькала среди гостей. Мадам властно отдавала
распоряжения, расточала похвалы. Военный министр Хо Ин-цин тенью ходил за
супругой генералиссимуса, улыбался и одобрительно кивал при каждом ее
слове. Мадам наслаждалась выбранной себе ролью, купалась в чужой славе.
колыхались бамбуковые гардины, прозрачные, будто сделанные из легкой
ткани. Они, как водяные струи, переливались при дневном свете. У окна
плоский, как ширма, аквариум, с причудливыми китайскими рыбками. На стенах
картины, и среди них одна с изображением сосны и журавля: символ
долголетия и счастья. Ну и, конечно, сама мадам Чан Кай-ши в элегантном
европейском костюме.
при галстуках, в белых воротничках.
крылья с золотистыми звездочками - по числу сбитых самолетов. Затем
начался а-ля фуршет, слуги разносили на глянцево-черных подносах рюмочки
маотая, сандвичи с диковинной, пропитанной уксусом рыбой, и летчики, стоя,
с тарелками в руках, отведывали незнакомые яства.
только на более высоком уровне. Мадам пожимала руки, липкими глазками
вонзалась в лица советских добровольцев и говорила, говорила без умолку.
Белов Вольф
Ильин Андрей
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Суворов Виктор