Чтение 59–й страницы книги ~Восходящее солнце~

Ленты снова закрутились на полной скорости. Меня поразил внезапный
возврат к нормальному размеру и нормальному движению. Я следил, как
любовники, страстно целуясь, продолжали пересекать комнату.

"Значит, теперь за ними следят", сказал Тереза. "Интересно. Что это за
девушка?"

Я сказал: "Мне кажется, таких называют торигару оннаи."

Она спросила: "У нее свет в птичке? Тори что?"

"Ладно. Я хотел сказать, что она беспутная женщина."

Тереза покачала головой. "Мужчины вечно болтают такое. Мне кажется, она
его любит, но у нее неразбериха в голове."

Любовники добрались до конференц-зала и Черил внезапно вывернулась,
пытаясь оторваться от мужчины.

"Если она его любит, то это странный способ демонстрации любви", сказал
я.

"Она чувствует, что что-то не так."

"Почему?"

"Не знаю. Наверное, что-то услышала. Того, другого. Не знаю."

Какова ни была бы причина, Черил боролась с любовником, который
обхватил ее за талию обоими руками и почти тащил ее в конференц-зал. Черил
снова дернулась у двери, когда мужчина пытался втолкнуть ее.

"Здесь хороший шанс", сказала Тереза.

Ленты снова замерли.

Все стены конференц-зала были из стекла. Сквозь внешнее остекление
виднелись огни города. Однако, внутренние стены, выходящие в атриум, были
достаточно темными, чтобы действовать как черный зеркала. Когда Черил с
любовником оказались рядом с внутренними стеклянными стенами, их борьба
отражалась в стекле.

Тереза двигала ленту вперед кадр за кадром, высматривая изображение,
которое можно остановить и обработать. Время от времени она увеличивала
кадр, пробовала пикселы и снова уменьшала изображение. Работа была трудной.
Парочка двигалась довольно быстро, фигуры часто оказывались смазанными. А
огни небоскребов, стоящих снаружи, забивали хорошие изображения.

Работа становилась раздражающе нудной.

И медленной.

Стоп. Увеличение. Прокрутка по изображению, попытка обнаружить секцию с
достаточным количеством подробностей. Откат. Снова шаг вперед. Снова стоп.

Наконец, Тереза вздохнула: "Не получается. Свет все забивает."

"Тогда идем дальше."

Я видел, как Черил цепляется за дверную раму, пытаясь удержаться. В
конце концов, мужчина протолкнул ее и она начала падать с выражением испуга
на лице. Она взмахнула рукой, чтобы ударить мужчину. Сумочка полетела в
воздух. Потом оба оказались в зале. Фигуры перемещались быстро и
поворачивались.

Мужчина прижал ее спиной к столу и изображение Черил появилось в
камере, которая смотрела прямо вниз в конференц-зал. Короткие светлые волосы
контрастно выделялись на темном дереве стола. Ее настроение снова
изменилось, она на секунду перестала бороться. У нее был выжидательный вид.
Возбужденный. Она облизала губы. Ее глаза следовали за мужчиной, который
склонялся над нею. Он завернул ее юбку на бедра.

Она улыбнулась, надула губки, зашептала ему в ухо.

Коротким жестом он сдернул ее трусики.

Она ему улыбнулась. Напряженной улыбкой, полу-возбужденной,
полу-умоляющей.

Она возбуждалась собственным страхом.

Руки ласкали ее горло.

( Находясь в затемненной лаборатории, прислушиваясь к шипению коньков
сверху, мы снова и снова наблюдали конечный акт насилия. Он проходил на пяти
мониторах под разными углами, когда ее бледные ноги поднялись ему на плечи,
и он согнулся над нею, копошась в своих брюках. На повторе я обратил
внимание на мелочи, ускользавшие раньше. Как она, шевеля бедрами, скользнула
на стол, чтобы принять его. Как изогнулась ее спина в момент проникновения.
Как изменилась ее улыбка, кошачья, всезнающая. Оценивающая. Как она
подгоняла его, что-то бормоча. Ее руки, ласкающие его спину. Внезапная смена
настроения, вспышка гнева в глазах, резкий толчок. Как она боролась с ним,
вначале его возбуждая, а потом, борьба началась всерьез, потому что что-то
пошло не так. Как выпучились ее глаза, в этот момент у нее был взгляд
настоящего отчаянья. Ее руки отталкивали его руки, задирая рукав пиджака и
обнаружив крошечную вспышку металлических запонок. Отблеск ее часов. Ее руки
упали на стол, ладони открылись. Пять бледных пальцев на черной поверхности
стола. Потом дрожь, пальцы дернулись, и наступила неподвижность.

Он медленно осознавал, что произошло несчастье. На мгновение он
напряженно застыл, потом взял ее голову в руки, подвигал туда-сюда, пытаясь
пробудить ее, перед тем как окончательно высвободиться. Даже глядя на его
спину, можно было почувствовать его ужас. Он действовал медленно, словно в
трансе. Короткими шагами он бесцельно походил по комнате, туда, потом сюда.
Видимо, пытался собраться с духом и решить, что делать дальше.

Каждый раз смотря все заново, я чувствовал нечто новое. Первые
несколько раз я чувствовал напряжение, потом оно сменилось почти сексуальным
чувством. Потом я стал более сосредоточенным, более анализирующим. Словно
отошел в сторону, отодвинулся от монитора. И в конце концов вся
последовательность событий, казалось, разбилась перед моими глазами на
отдельные элементы, тела совершенно потеряли свою человеческую сущность,
превратились в абстракции, в элементы обстановки, двигаясь и перемещаясь в
темном пространстве зала.

Тереза сказала: "Эта девушка больна."

"Похоже."

"Она жертва. И он тоже."

"Может быть."

Мы снова следили. Но я больше не понимал, за чем мы наблюдаем. Наконец
я сказал: "Давай дальше, Тереза."

x x x

Мы прокручивали сцену до некоторой точки на счетчике ленты, а потом
отматывали назад. Мы просматривали в этом режиме часть ленты, а потом шли
дальше. Когда мы двинулись вперед, почти сразу случилось нечто особенное.
Мужчина перестал расхаживать и резко посмотрел в сторону, словно увидел или
услышал что-то.

"Другой?", спросил я.

"Наверное." Она показала на мониторы. "Это то самое место на лентах,
где тени кажутся не совпадающими. Теперь мы знаем, почему."

"Что-то стерли?"

Она прогнала ленту назад. На мониторе бокового обзора мы видели, как
мужчина посмотрел в направлении выхода. У него был вид, словно он увидел
кого-то. Однако, он не казался испуганным или виноватым.

Она увеличила изображение. Мужчина превратился просто в силуэт. "Вы
что-то различаете, верно?"

"Верно, профиль."

"И что там?"

"Я слежу за линией челюсти. Вот, видите? Челюсть движется. Он
разговаривает."

"Разговаривает с тем другим?"

"Или сам с собой. Но он наверняка оглянулся. А теперь, видите? У него
вдруг появилась новая энергия."

Мужчина двигался по конференц-залу. Его поведение стало
целенаправленным. Я вспомнил, какой запутанной казалась мне эта часть, когда
я видел ее прошлой ночью на полицейской станции. Но с пятью камерами все
стало довольно ясно. Мы точно видели, что он делает. Он подобрал трусики с
пола.

Потом он наклонился над мертвой девушкой м снял с нее часы.

"Не слабо", сказал я, "он забрал ее часы."

Мне в голову пришла лишь одна причина: на часах была надпись. Мужчина
положил часы и трусики в карман и повернулся уходить, когда изображение
снова замерло. Тереза остановила ленту.

"В чем дело?", спросил я.

Она показала на один из пяти мониторов. "Вот", сказала она.

Она смотрела на вид сбоку. Он показывал вид конференц-зала из атриума.
В углу экрана я увидел призрачный силуэт. Угол зрения и освещение были как
раз таковы, что его можно было разглядеть. Это был другой.

Третий.

Он подошел ближе и теперь стоял в центре атриума, глядя на убийцу в
конференц-зале. Изображение третьего полностью отражалось в стекле. Однако,
было слабым.

"Вы сможете его вытащить?"

"Попытаюсь", ответила она.

Работа началась. Она настукивала команды декомпозиции изображения. Она
увеличивала контрастность и четкость. Изображение пошло полосами, стало
уплощенным. Она вернулась назад и попробовала по-другому. Увеличила.
Сплошное мучение. Но мы почти-что могли сделать опознание.

Почти, но не совсем.

"Кадр вперед", сказала она.

Кадры один за другим щелкали вперед. Изображение мужчины попеременно
становилось резче, смазанней, снова резче.

И наконец мы ясно его увидели.

"Ни фига", сказал я.

"Вы знаете, кто это?"

"Да", ответил я, "это Эдди Сакамура."