Чтение 53–й страницы книги ~Экстренный случай~

останавливался, прислонялся к стоявшим на улице машинам и переводил дух.
Голова кружилась все сильнее и сильнее. В конце концов я споткнулся и упал.
Колени с хрустом приложились к мостовой, боль пронзила меня насквозь. На миг
в голове прояснилось, и я сумел подняться на ноги. В башмаках хлюпало,
одежда пропиталась потом и дождевой водой. Решив воспользоваться этим
хлюпаньем в ботинках как своего рода звуковым маяком, я заставил себя идти
дальше. Шаг - остановка. Шаг - остановка. Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп. Наконец
кварталах в трех впереди показались огни, и я понял, что выберусь.

Шаг - остановка.

Я привалился к какой-то синей машине. Всего на миг, чтобы чуть-чуть
отдышаться...

***

- ...да тот самый парень, - услышал я. Меня поднимали, засовывали в
машину, потом снова вытаскивали. Кто-то устроил мою руку на чьем-то плече, и
мгновение спустя я пошел. Впереди сияли яркие лампы, горела вывеска:
"НЕОТЛОЖНАЯ ПОМОЩЬ". Синяя. Прямоугольная. У дверей стояла медсестра.

- Полегче, полегче, не напрягайтесь.

Моя голова болталась из стороны в сторону. Я попытался что-то сказать, но
в горле пересохло. Страшно хотелось пить. Я окоченел. Скосив глаза, я
увидел, что меня тащит на себе какой-то лысый старик с косматой бородой. Я
попытался потверже стать на ноги, чтобы избавить его от необходимости
поддерживать меня, но колени подломились, как резиновые. Меня трясло.

- Ничего, парень, все в порядке. Ты просто молодец.

Старик говорил нарочито грубовато, стараясь ободрить меня. Подбежала
медсестра. Она словно плыла в пятне света висевшего над дверью фонаря.
Мельком взглянув на меня, сестра бросилась в приемный покой. Мгновение
спустя оттуда выскочили двое санитаров и подхватили меня под руки. Ребята
были дюжие. Я почувствовал, как мои ноги отрываются от земли. Носки туфель
только чуть-чуть задевали покрытый лужами асфальт. Голова моя свесилась на
грудь, и капли дождя забарабанили по затылку. Лысый старик побежал вперед,
чтобы распахнуть двери.

Меня внесли в теплое помещение, уложили на мягкий стол и начали
раздевать, но костюм и плащ насквозь пропитались водой и кровью, ткань липла
к телу, и в конце концов одежду пришлось кромсать ножницами. Казалось, это
продолжалось несколько часов. Я не мог открыть глаза: прямо над головой
висела ослепительно яркая лампа.

- Возьмите пробу на совместимость крови, - услышал я голос одного из
стажеров. - Набор первой помощи и шовный материал - в четвертую палату.

В изголовье суетились люди, я ощущал кожей чьи-то пальцы, марлевые
тампоны. Но едва-едва: холодный лоб окоченел. Меня уже успели раздеть,
растереть жестким полотенцем, укутать одеялом и переложить на другой мягкий
стол, который вдруг покатился по коридору. Я разомкнул веки и увидел лысого
старика, который сочувственно смотрел на меня.

- Где вы его нашли? - спросил стажер.

- На машине лежал, - пустился в объяснения старик. - Вижу, лежит мужик.
Думаю: пьяный отрубился. А ноги-то на дороге, вот я и остановился, чтобы
оттащить, пока его не переехали. Тут и увидел, что одет прилично и весь в
крови. И привез его сюда, а что с ним случилось - знать не знаю. Похоже,
побили парня.

- При нем нет бумажника, - сообщил старику стажер. - Он должен вам деньги
за доставку?

- Нет, ничего не надо, - ответил старик.

- Он наверняка захочет расплатиться.

- Не надо ничего, - повторил лысый. - Поехал я.

- Сообщите дежурной сестре ваше имя, - попросил стажер, но старик уже был
таков.

Меня вкатили в палату с голубыми кафельными стенами. Зажглась лампа, и
надо мной нависли чьи-то лица, полускрытые марлевыми масками. Послышался
скрип натягиваемых резиновых перчаток.

- Сначала остановим кровотечение, - сказал стажер. - Потом сделаем
рентген. - Он взглянул на меня. - Вы в сознании, сэр?

Я кивнул и попытался заговорить.

- Не надо, молчите. Возможно, у вас сломана челюсть. Сейчас я только
залатаю рану на лбу, а разбираться будем потом.

Медсестра омыла мне лицо теплой мыльной водой. Я заметил кровь на губке.

- Сейчас обработаем спиртом, - сказала сестра. - Немножко пощиплет.

Стажеры разглядывали мою рану и переговаривались.

- Запишите так: на правом виске поверхностная рана длиной шесть
сантиметров.

Я едва почувствовал пощипывание. Спирт был прохладный и почти не
раздражал. Стажер вставил в держатель изогнутую хирургическую иглу.
Медсестра посторонилась, и он чуть повернул мою голову. Я боялся, что будет
больно, но ощутил лишь легкое покалывание. Стажер сказал:

- Чертовски острое орудие. Можно подумать, что его полоснул хирург.

- Нож?

- Возможно, хотя сомневаюсь.

Медсестра перетянула мне руку жгутом и взяла кровь.

- Пожалуй, стоит ввести ему противостолбнячную сыворотку, - не прекращая
штопать меня, рассудил стажер. - И пенициллин. - Обращаясь ко мне, он
добавил:

- Если "да", моргните один раз. "Нет" - два. У вас нет аллергии на
пенициллин?

Я дважды моргнул.

- Вы уверены?

Я моргнул один раз.

- Хорошо, - сказал стажер и возобновил занятия рукоделием, вышивая у меня
на лбу. Сестра сделала мне два укола. Еще один стажер молча осматривал меня.

Должно быть, я опять лишился чувств. А когда очнулся, то увидел возле
своей головы громоздкий рентгеновский аппарат. И услышал чей-то раздраженный
голос:

- Осторожнее, осторожнее.

Я снова потерял сознание и очухался уже в другой палате - на сей раз с
салатовыми стенами. Стажеры просматривали на просвет еще мокрые
рентгеновские снимки и обменивались впечатлениями. Потом один из них подошел
ко мне.

- Похоже, вы легко отделались, - сказал он. - Вероятно, у вас расшатались
два-три зуба, но никаких трещин не видно.

В голове прояснилось. Настолько, что я наконец смог спросить их:

- Вы показывали снимки рентгенологу?

Стажеры замерли, мигом поняв, что я имею в виду. Читать снимки черепа
чертовски трудно, тут нужен наметанный глаз. Впрочем, они явно не задумались
о том, как я вообще догадался задать такой вопрос.

- Рентгенолога сейчас нет.

- Где он?

- Пошел в кафетерий.

- Приведите его, - велел я. Во рту было сухо, челюсть болела, и я еле
шевелил языком. Подняв руку, я коснулся щеки и нащупал здоровенную опухоль,
тоже очень болезненную. Неудивительно, что стажеры опасались трещин.

- Какое у меня число?

- Прошу прощения, сэр?

Я не мог внятно произносить слова, и стажеры плохо понимали меня.

- Я спрашиваю, какое у меня гематокритное число?

Они переглянулись.

- Сорок, сэр.

- Дайте воды.

Один из стажеров отправился за водой, второй как-то странно посмотрел на
меня, словно впервые узнал о том, что я - человек.

- Вы врач, сэр?

- Нет, - ответил я. - Просто просвещенный пигмей.

Стажер смутился и достал записную книжку.

- Вы когда-нибудь лежали в нашей больнице, сэр?

- Нет, - ответил я. - И не намерен ложиться.

- Сэр, вы поступили к нам с глубокой раной...

- Черт с ней. Дайте зеркало.

- Зеркало?

Я вздохнул:

- Да, зеркало. Чтобы я мог посмотреть, хорошо ли меня заштопали.

- Сэр, если вы врач...

- Принесите зеркало.

И зеркало, и стакан воды прибыли на удивление быстро. Сначала я взял
стакан и единым духом осушил его. Вода показалась мне чертовски вкусной.

- Вы бы помедленнее, сэр, - посоветовал стажер.

- Сорок - не такое уж плохое гематокритное число, - ответил я ему,
поднимая зеркало повыше и изучая порез на лбу. Я злился на врачей, и это
помогало забыть о боли. Разрез был ровный, плавно изогнутый и шел от брови к
уху. Мне наложили примерно двадцать швов.

- Давно меня привезли? - спросил я.

- Час назад, сэр.

- Перестаньте величать меня сэром и возьмите новую пробу на гематокритное
число, - велел я им. - Надо выяснить, нет ли у меня внутреннего
кровоизлияния.

- Пульс у вас всего семьдесят пять, сэр, а цвет кожи...

- Действуйте!

Повинуясь моим указаниям, стажеры взяли еще одну пробу, пять кубиков.

- Господи! - в сердцах воскликнул я. - Это же всего-навсего гематокрит!

Стажер виновато взглянул на меня и поспешно вышел. Видимо, работа в
неотложке не идет на пользу. Ребята слишком расхлябаны. Чтобы установить
гематокритное число, нужно не больше одного кубика крови. Достаточно
проколоть палец.

- Меня зовут Джон Берри, - сообщил я другому стажеру. - Патологоанатом из