Чтение 4–й страницы книги ~Вилла "Белый конь"~

-- Да нет, мистер Лежен, больше вроде ничего не припомню. Я ведь уже
все сказала вашему сержанту. Не знаю я, ни кто она была, миссис Дэвис, ни
откуда родом. Она у меня полгода снимала комнату. Платила вовремя и вроде
была славная женщина.

Миссис Коппинз перевела дыхание и недовольно посмотрела на Лежена. Он
улыбнулся ей кроткой, меланхолической улыбкой, действие которой было прове-
рено не раз.

-- Я бы с охотой помогла, если бы что знала, -- добавила миссис Кол-
линз.

-- Благодарю вас. Вот это нам и нужно -- помощь. Женщины знают больше
мужчин -- у них какое-то особое чутье.

Ход был верный и оказал свое действие.

-- Ах! -- воскликнула миссис Коппинз. -- Жалко, вас мой муж сейчас не
слышит. Он только и повторяет, мол, ты думаешь, ты все знаешь, а на са-
мом-то деле и понятия не имеешь. А ведь девять раз из десяти я права.

-- Вот потому-то я и хотел узнать, что вы думаете о миссис Дэвис. Вы
не знаете, может, она была несчастлива?

-- Как вам сказать? Вроде бы нет. Деловая. Это видно было. Все у нее
всегда бывало как надо. Будто заранее все обдумывала. Я так понимаю, рабо-
тала она, где выясняют, как какие товары идут, чего больше покупают, спра-
шивают. Про это всем и так давно известно, да вот почему-то нынче прямо по-
мешались -- подавай им снова и снова такие сведения. А миссис Дэвис, по
правде говоря, для этой работы очень подходила. Славная, нос куда не надо
не сует, просто по-деловому расспросит -- и все.

-- Вы не знаете название фирмы или конторы, где она работала?

-- К сожалению, не знаю.

-- У нее были родственники?

-- Нет. Я знаю, она была вдова и муж ее давно умер. Он вроде долго бо-
лел, только она не особенно любила про это рассказывать.

-- Она не рассказывала вам, откуда была родом?

-- По моему, не из Лондона. Откуда-то, мне думается, с севера.

-- Вы не замечали за ней чего-нибудь...

Лежен сомневался, правильно ли он сделал, заговорив об этом. Если у
нее заработает воображение... Но миссис Коллинз не воспользовалась удобным
случаем.

-- Да нет, не замечала. И уж никогда от нее не слышала ничего такого.
Только вот удивительный у нее был чемодан. Дорогой, но не новый. И буквы на
нем были ее -- Дж. Д., Джесси Дэвис, только они были написаны поверх дру-
гих. Сперва-то они были Дж. Г., по-моему, не то А. Но мне тогда и в голову
ничего не пришло. Хороший подержанный чемодан можно купить совсем дешево, и
буквы тогда приходится менять. У нее вещей было -- один чемодан.

Лежен это знал. У покойной было очень мало вещей. Не нашлось среди них
ни писем, ни фотографий. У нее, повидимому, не было ни страхового полиса,
ни счета в банке, ни чековой книжки. Носильные вещи хорошего качества,
скромного покроя, почти новые.

-- Она казалась всем довольной? -- спросил он.

-- Да вроде так.

Инспектор услышал нотку сомнения в голосе миссис Коппинз.

-- Вроде?

-- Да я об этом как-то не задумывалась. Зарабатывала она неплохо, ра-
бота чистая, живи да радуйся. Она была не из болтливых. Но когда заболе-
ла...

-- А что случилось, когда заболела?

-- Сперва она расстроилась. Когда от гриппа слегла. Всю мою работу
спутает, говорит. Но грипп -- это грипп, на него рукой не махнешь. Пришлось
ей лечь в постель, выпила она горячего чаю, аспирин приняла. Я говорю, док-
тора надо позвать, а она говорит -- незачем. При гриппе надо отлежаться в
тепле -- и все. Поболела она, конечно, ведь грипп, а когда температура у
нее спала, то она стала расстроенная какая-то, это тоже часто при гриппе
бывает. Сидит, помню, у огня и говорит мне: "Плохо, когда столько времени
свободного. Мысли одолевают. Не люблю я особенно о жизни задумываться. Рас-
страиваюсь".

Лежен был весь внимание, и миссис Коллинз разболталась пуще прежнего.

-- Ну, дала я ей, значит, журналов. Но только ей не читалось. И раз
она говорит, как сейчас помню: "Лучше о многом не знать, если все не так,
как надо, правда?" А я ей: да, милочка, А она: "Не знаю. Уверенности у меня
никогда не было". А я говорю: ну ничего, ничего. А она: "Я ничего бесчес-
тного не делала. Мне себя упрекнуть не в чем". Я отвечаю, конечно, мол, ми-
лочка, а сама подумала, может, у нее на работе какие-нибудь делишки обделы-
вают, и она знает, но раз это ее не касается, не вмешивается.

-- Возможно, -- согласился Лежен.

-- Одним словом, поправилась она, почти совсем поправилась, вышла сно-
ва на работу. Я ей говорила: рано. Посидите дома еще денек-другой, говорю.
И зря она меня не послушалась. Приходит домой на второй день, гляжу, а она
вся в жару пылает. Еле по лестнице поднялась. Надо, говорю, доктора поз-
вать, да только она не захотела. И ей становилось все хуже и хуже, глаза не
видят, лицо горит, дышит с трудом. А вечером на следующий день еле-еле шеп-
чет: "Священника. Позовите священника. Побыстрее -- будет поздно". Ей нужно
было не нашего пастора, а католического священника. Я-то не догадывалась,
что она -- католичка, ни распятия у нее, ничего такого. Я вижу, на улице
мальчишка Майк; бегает, послала его за отцом Горманом. И уж решила: ничего
ей говорить не стану, а сама позвоню в больницу.

-- Вы сами провели к ней священника, когда он пришел?

-- Да. И оставила их одних.

-- Они что-нибудь говорили?

-- Не помню что, только когда я дверь закрывала, слышу, она говорит
про какое-то злодейство. Да и что-то про коня -- может, это она про скачки,
там ведь всегда жульничество.

-- Злодейство, -- повторил Лежен. Его поразило это слово.

-- Они должны признаваться в грехах перед смертью -- так ведь у като-
ликов заведено? Вот она и признавалась, верно.

Лежен не сомневался, что это была предсмертная исповедь, но в его во-
ображение запало слово "злодейство". Должно быть, страшное это злодейство,
если священника, который узнал о нем, выследили и убили...

Трое остальных жильцов миссис Коллинз ничего сообщить не могли. Двое
из них, банковский клерк и пожилой человек, продавец из обувного магазина,
жили здесь уже несколько лет. Третья была девушка лет двадцати двух, кото-
рая недавно стала здесь снимать комнату, работала она в универсальном мага-
зине неподалеку. Все трое едва знали миссис Дэвис в лицо.

Женщина, которая видела отца Германа на улице в тот вечер, тоже ничего
сообщить не могла. Она знала отца Гормана, была его прихожанкой. Эта женщи-
на видела, как он свернул на Бетналл-стрит и зашел в кафе приблизительно
без десяти восемь.

Мистер Осборн, владелец аптеки на углу Бартон-стрит, располагал более
интересными сведениями. Это был невысокого роста пожилой человек в очках, с
лысой головой и широким простодушным лицом.

-- Добрый вечер, инспектор. Проходите!

Лежен прошел за старомодный прилавок и через нишу, где молодой человек
в белом халате с ловкостью фокусника разливал лекарства в пузырьки, в ма-
ленькую комнату -- там стояли два кресла, стол и конторка. Мистер Осборн
сел в одно из кресел, Лежен занял другое. Аптекарь наклонился вперед, глаза
его блестели:

-- Кажется, я смогу вам помочь. Посетителей в тот вечер было немного
-- погода отвратительная. Мы закрываем в восемь по четвергам. Тукан все
сгущался, на улице почти никого. Я стоял у дверей и глядел на улицу. В
прогнозе погоды сказали, что будет туман. Стою я, значит, у дверей и вижу
-- отец Горман идет по улице. Я его, конечно, хорошо знаю в лицо. Ужасно,
убить такого достойного человека! Вот отец Горман, говорю я себе. Он шел по
направлению к Уэст-стрит. А чуть позади него -- еще кто-то. Мне бы и в го-
лову тогда не пришло обратить на него внимание, но вдруг он останавливает-
ся, как раз у моей двери. Я думаю: что это он остановился? -- а потом заме-
тил, отец Горман замедлил шаги. Потом он снова пошел быстрее, и тот другой
человек -- тоже. Я подумал: быть может, он хочет догнать священника, пого-
ворить с ним.

-- А на самом деле этот человек, видно, просто следил за ним?

-- Теперь-то я уверен, что было именно так, но тогда...

-- Вы сможете описать этого человека?

Лежен не рассчитывал на сколько-нибудь вразумительный ответ. Он ожидал
обычных расплывчатых описаний. Но мистер Осборн оказался из другой породы,
чем хозяин маленького кафе.

-- Думаю, что да, -- уверенно отвечал он. -- Это был человек высокого
роста...

-- Приблизительно какого?

-- Ну, около шести футов, не меньше. Хотя он мог казаться выше, чем на
самом деле, из-за своей худобы. Покатые плечи, на шее -- кадык. Длинные во-
лосы. Большой крючковатый нос. Внешность очень приметная. Конечно, я не мог
разглядеть цвет глаз. Понимаете, я его видел в профиль. Возраст -- лет
пятьдесят. Это видно было по походке, молодые люди движутся совсем иначе.

Лежен мысленно представил себе расстояние от аптеки до противоположно-
го тротуара. У него возникли сильные сомнения. Рассказ аптекаря мог быть
плодом живого воображения -- такое случается часто, особенно когда допраши-
ваешь женщин. В этих случаях фигурируют невероятные подробности -- навыкате
глаза, густые брови, обезьяньи челюсти, свирепое выражение лица.

А мистер Осборн рассказал про человека с обычной внешностью. Подобное