Чтение 4–й страницы книги ~Почему не Эванс?~

капиталец, чтобы вложить в дело. Но это не так-то просто.

- Глядя на то, что вокруг творится, трудно, конечно, поверить, что у
людей есть здравый смысл, - сказала Франки. - И однако, он у них есть.

До Бобби дошло наконец, к чему клонила Франки.

- Послушай, Франки, - сказал он. - Бэджер отличный парень.., лучше не
бывает.

- Они все такие.

- Ты это о ком?

- О тех, кто уезжает в Австралию, а потом возвращается. Откуда у него
взялись деньги, чтобы начать дело?

- Умерла его тетушка или кто-то там еще и оставила ему гараж для шести
автомобилей и над ним три комнаты, и родители отвалили сотню фунтов на
покупку подержанных машин. Ты не представляешь, какие дела можно
проворачивать с подержанными машинами.

- Я однажды купила подержанную машину, - сказала Франки. - Скверная вышла
история. Даже неохота об этом говорить. Чего ради ты расстался с флотом?
Тебя случаем не списали? Это в твои-то годы.

Бобби вспыхнул.

- Отчислили, - угрюмо подтвердил он.

- Я помню, у тебя всегда были нелады с глазами.

- Ну да. И все же я сумел попасть на корабль... Потом служба за
границе".., понимаешь, яркий свет.., в общем, для моих глаз это оказалось
вредным. Вот так-то.., пришлось уволиться.

- Невесело, - пробормотала Франки, глядя в окно. Наступило красноречивое
молчание.

- Все равно обидно, - вырвалось у Бобби. - Не так уж, в сущности, у меня
худо со зрением. Сказали, больше оно падать не будет. Прекрасно мог бы
служить и дальше.

- А с виду они совершенно нормальные, - сказала Франки, заглянув в самую
глубину его прямодушных карих глаз.

- Так что, понимаешь, я вступаю в дело Бэджера, - сказал Бобби.

Франки кивнула. Официант отворил дверь купе и объявил:

- Завтрак, господа.

- Позавтракаем? - спросила Франки. Они пошли в вагон-ресторан.

Потом Бобби ненадолго удалился, ибо вскорости должен был нагрянуть
контролер.

- Не стоит слишком полагаться на его совесть, - сказал он.

Тут же Франки не преминула заметить, что контролер вряд ли вообще знаком
с таким понятием.

В Сайлхем, где надо было сойти, чтобы попасть в Марчболт, они приехали в
самом начале шестого.

- Меня ждет автомобиль, - сказала Франки. - Я тебя подброшу.

- Благодарю. Не надо будет тащить две мили эту... - И он пренебрежительно
пнул ногой свой саквояж.

- Не две, а три.

- Если идти тропинкой через дюны, две.

- Той, где...

- Да, где свалился тот бедняга.

- Надеюсь, его не столкнули? - спросила Франки, передавая своей горничной
несессер.

- Столкнули? Боже милостивый, да нет. С чего ты взяла?

- Это было бы куда увлекательней, верно? - безо всякого воодушевления
сказала Франки.

Глава 4

Дознание

Дознание по поводу смерти Алекса Притчарда проводилось на следующий день.
Доктор Томас давал показания касательно покойного.

- Ведь он был еще жив? - спросил коронер .

- Ну да, еще дышал. Однако надежды, что он придет в себя, не было.
Положение его туловища...

И доктор принялся излагать сугубо медицинские подробности.

- Проще говоря, у него был сломан позвоночник? - уточнил коронер, пожалев
присяжных.

- Па. Если вам угодно выразить это таким образом, - со скорбью в голосе
подтвердил доктор Томас и стал рассказывать, как отправился за помощью,
оставив умирающего на попечении Бобби.

- Доктор Томас, что, по-вашему, могло послужить причиной несчастья?

- Принимая во внимание, что у нас нет никаких сведений, так сказать, о
душевном состоянии покойного, я рискнул предположить, что он случайно сошел
с тропы, оступился и упал с утеса. С моря поднимался туман, а в этом месте
тропа как раз круто поворачивает от берега. Из-за тумана покойный мог не
заметить опасного поворота - тут достаточно и одного неверного шага, чтобы
сорваться.

- Вы не заметили каких-нибудь признаков насилия? Таких, которые можно
было бы объяснить вмешательством другого лица?

- Могу только сказать, что все имеющиеся повреждения полностью объяснимы
тем, что тело ударилось о камни, упав с высоты в пятьдесят - шестьдесят
футов.

- Остается еще один вопрос: не самоубийство ли это?

- Это, разумеется, не исключается. Оступился покойный, или сам бросился с
утеса - тут я не могу сказать ничего определенного.

Следующим вызвали Роберта Джоунза.

Бобби рассказал, как он с доктором Томасом играл в гольф и как после его,
Бобби, неверного удара мяч срезался и отлетел в сторону моря. А с моря в это
время поднимался туман, и ничего нельзя было толком разглядеть. Ему
показалось, будто кто-то крикнул, и он было испугался, что угодил в кого-то,
кто шел в этот момент по тропе. Но потом решил, что так далеко мяч залететь
не мог.

- Мяч-то вы нашли?

- Да, ярдах в ста от тропы.

Потом он рассказал, что они повели мячи от следующей метки и что он сам
спустился в расселину, так как его мяч опять улетел, теперь уже вниз.

Тут коронер прервал Бобби (так как его показания были бы повторением
показаний доктора) и стал подробно расспрашивать его о крике, который ему
послышался.

- Это был просто крик.

- Крик о помощи?

- Не сказал бы. Просто возглас. В сущности, я толком не понял,
действительно ли я его слышал или мне просто показалось.

- А возглас испуганный?

- Пожалуй да, - с благодарностью подхватил Бобби. - Примерно так человек
мог вскрикнуть, если бы в него неожиданно угодил мяч.

- Или если бы шагнул в пустоту, будучи уверенным, что идет по тропе?

- Да.

Потом Бобби рассказал про то, как незнакомец умер, - минут через пять
после ухода доктора. На этом мучениям Бобби пришел конец, его отпустили.

А коронеру уже не терпелось покончить с расследованием этого простейшего
дела.

Он вызвал миссис Лео Кэймен.

От жгучего разочарования Бобби чуть не задохнулся. Куда подевалось лицо,
которое он видел на фотографии, выпавшей из кармана покойного? Да так
обманывать умеют только фотографы, с отвращением подумал он. Конечно,
фотография была сделана несколько лет назад, но все равно трудно было
поверить, что та обаятельная красавица с широко распахнутыми глазами могла
превратиться в эту вульгарную на вид женщину с выщипанными бровями и явно
крашеными волосами. "Страшная штука время, - вдруг подумал Бобби. - Как
будет выглядеть, скажем, Франки лет через двадцать?" Его невольно
передернуло.

Тем временем Амелия Кэймен, проживающая в Паддингтоне, Лондон, по улице
Сент-Леонард-гарденз, 17, давала показания.

Покойный, Александр Причард, был ее единственным братом. В последний раз
она его видела за день до трагедии, и он тогда объявил ей, что намерен
поехать в Уэльс и немного там побродить. Брат недавно вернулся с Востока.

- Как по-вашему, он не был в подавленном состоянии?

- Еще чего. Алекс был всегда веселый, сроду не маялся хандрой.

- А не одолевали его какие-нибудь тяжкие мысли?

- Ой нет! Это уж как пить дать. Наоборот, он радовался предстоящей
поездке.

- Денежных.., или каких-нибудь иных затруднений у него в последнее время
не было?

- Ну, сказать по чести, про такие дела я не больно знаю, - ответила
миссис Кэймен. - Понимаете, он ведь только воротился, а до того мы не
встречались десять лет, а писать он был небольшой охотник. Но он приглашал
меня в театры и на обеды в Лондоне и пару раз делал подарки - видать,
деньжата у него водились, и такое настроение у него было хорошее, нет,
сдается мне, ничего его не точило.

- Кто был ваш брат по профессии, миссис Кэймен? Казалось, вопрос слегка
ее смутил.

- Да я толком и не знаю. Изыскатель.., так он сам это называл. Он в
Англии очень редко бывал.

- Вам не известно ничего такого, что могло бы заставить его наложить на
себя руки?

- Ой нет, и ни в жисть не поверю, будто он такое над собой сотворил. Это
был несчастный случай.

- Как вы объясните, что у вашего брата не было с собой никакого багажа..,
рюкзака?

- Не любил он таскать рюкзаки. Он собирался через день отправлять