Чтение 6–й страницы книги ~Почему не Эванс?~

внезапный гнев улетучился.

- Что и вправду нелепо, так это пререкаться из-за такой гнусной особы. Я
ведь пришла предложить тебе партию в гольф. Что ты на это скажешь?

- О'кей, босс, мой повелитель, - радостно отозвался Бобби.

И они зашагали прочь, мирно беседуя уже об иных предметах - о подрезке
или отработке "стружащего удара", коим мяч загоняют на лужайку вокруг лунки.

Недавняя трагедия уже не занимала их мысли, и вдруг, медленным, легким
ударом загнав мяч в лунку, Бобби вскрикнул.

- Что такое?

- Ничего. Просто кое-что вспомнил.

- Что же?

- Понимаешь, эта пара, Кэймены.., они пришли, чтобы узнать, не сказал ли
тот бедняга что-нибудь перед смертью.., и я уверил их, что он ничего не
сказал.

- Ну?

- А сейчас вдруг вспомнил, что тогда он кое-что все-таки сказал.

- Да, нынче ты не в самой блестящей форме.

- Понимаешь, они ни о чем таком не спрашивали. Потому я, видимо, и
запамятовал.

- Ну и что же он сказал? - полюбопытствовала Франки.

- "Почему же не Эванс?" - вот что.

- Как странно... И больше ничего? - Он просто открыл глаза и сказал
это.., совершенно неожиданно.., и умер, бедняга.

- Вот что, - сказала Франки, подумав. - По-моему, тебе не из-за чего
беспокоиться. Это несущественно.

- Да, конечно. И все-таки лучше бы я помянул об этом. Понимаешь, я их
заверил, что он ничего не сказал.

- А это все равно что ничего, - сказала Франки. - То есть это ведь не то,
что, к примеру... "Передайте Глэдис, я всегда ее любил", или "Завещание в
ореховом бюро", или еще какие-нибудь подходящие романтические "последние
слова", как, бывает, пишут в книгах.

- Может быть, стоит им об этом написать, как, по-твоему?

- Я бы не стала. Не было в его словах ничего существенного.

- Должно быть, ты права, - сказал Бобби и снова сосредоточился на игре.

Но окончательно избавиться от этих мыслей ему так и не удалось. Вроде бы
пустяк, но он все равно не давал ему покоя... Из-за этого Бобби было слегка
не по себе. Франки конечно же рассудила и правильно и разумно. Это в самом
деле несущественно, хватит об этом думать. И все же его мучила совесть. Ведь
он заверил Кэйменов, что покойный ничего не сказал. Выходит, обманул.
Казалось бы, ерунда - но ему было как-то не по себе.

Наконец вечером, поддавшись неодолимому порыву, он сел-таки за письмо:

"Уважаемый мистер Кэймен, я только теперь вспомнил, что Ваш зять перед
смертью все-таки кое-что сказал. Вот, по-моему, его доподлинные слова:
"Почему же не Эванс?" Прошу извинить, что не упомянул об этом утром, но я
тогда просто не придал им значения и, вероятно, потому они и вылетели у меня
из головы.

Искренне Ваш

Роберт Джоунз".

Через день он получил ответ:

"Уважаемый мистер Джоунз, получил Ваше письмо от 6-го срочной почтой.
Спасибо Вам огромное, что расстарались в точности повторить слова моего
несчастного зятя, хотя они этого и не стоят. Жена надеялась, может, он
напоследок велел ей что-нибудь передать. Но все равно спасибо Вам за Вашу
добросовестность.

С совершенным почтением

Лео Кэймен".

Бобби почувствовал себя униженным.

Глава 6

Чем кончился пикник

Назавтра Бобби получил письмо совсем в ином духе:

"Все в порядке, старик (писал Бэджер такими каракулями, каковые никак не
делали чести дорогой привилегированной школе, в которой он получил
образование). Вчера уже раздобыл пять автомобилей, заплатил пятнадцать
фунтов за всю партию - один "остин", два "морриса" и парочку "ровверов". Не
скажу, что они сейчас на ходу, но, я думаю, мы сумеем их как-нибудь
наладить, будь они неладны. Ну а автомобиль есть автомобиль. Если он все же
довезет клиента до дому, чего ж еще нужно. Я хочу открыть гараж в следующий
понедельник и полагаюсь на тебя, так уж ты смотри не подведи, старик,
заметано? Тетушка Кэри, скажу тебе, была молодчина. Однажды я разбил окно у
одного ее соседа, он вечно ей грубил из-за ее кошек, так она всю жизнь была
мне благодарна. К Рождеству всегда посылала пятифунтовый билет.., а теперь
еще и это.

Мы просто обречены на успех. Дело это верняк. Что ни говори, а автомобиль
есть автомобиль. Купить можно за гроши. Кое-где подмазать краской, а дурачье
больше ни на что и не смотрит. Дело наше мигом развернется. Только не
забудь. В следующий понедельник. Я на тебя полагаюсь.

Всегда твой Бэджер".

Бобби сообщил отцу, что в следующий понедельник едет в Лондон и начнет
там работать. Род его будущей деятельности отнюдь не привел викария в
восторг. Надо заметить, с Бэджером Бидоном ему уже как-то случилось
встретиться. После чего он прочел Бобби длинную лекцию о том, как
нецелесообразно связывать себя какими-то обязательствами. Он не был особо
искушен ни в финансовой, ни в предпринимательской областях, и практически
ничего присоветовать не мог, но смысл его слов не вызывал сомнений.

На этой же неделе в среду Бобби получил еще одно письмо. Адрес был
написан почерком с не свойственным англичанину наклоном. Содержание письма
несколько удивило молодого человека.

Письмо было от фирмы "Хенрик и Далло", из Буэнос-Айреса, говоря коротко,
они предлагали Бобби работу с окладом тысяча фунтов в год.

Поначалу молодой человек решил, что грезит наяву. Тысяча в год. Он
перечел письмо более внимательно. Там говорилось, что фирме желательно
сотрудничать с человеком, служившим на флоте. Из письма явствовало, что
кто-то его порекомендовал (имени этого благодетеля названо не было). Ответ
от него ожидали немедленно, а отправиться в Буэнос-Айрес он должен не
позднее, чем через неделю.

- Черт возьми! - не сдержался Бобби.

- Бобби!

- Прости, папа. Забыл, что ты тут. Мистер Джоунз прокашлялся.

- Позволь заметить...

Бобби почувствовал, что не вынесет этой, как правило, долгой отповеди.

Избежать ее удалось благодаря всего одной лишь фразе:

- Мне предлагают тысячу в год.

Викарий замер с открытым ртом, не зная, что на это сказать.

"Сразу забыл про свои нотации", - с удовлетворением подумал Бобби.

- Дорогой мой Бобби, я правильно тебя понял? Тебе предлагают тысячу в
год? Тысячу?

- Мяч в лунке, па, - подтвердил Бобби.

- Быть этого не может, - сказал викарий. Откровенное недоверие отца не
обидело Бобби. Его собственное представление о стоимости его собственной
персоны мало отличалось от отцовского.

- Похоже, это какие-то болваны, - охотно согласился он.

- А, собственно.., кто они такие!

Бобби протянул ему письмо. Вытащив пенсне, викарий недоверчиво уставился
на листок. Потом дважды его прочел.

- Поразительно, - сказал он наконец. - В высшей степени поразительно.

- Ненормальные, - сказал Бобби.

- Да, мой мальчик. Что ни говори, великое дело быть англичанином, - начал
свою речь викарий. - Честность - вот что мы символизируем. Благодаря
королевскому флоту наша порядочность стала известна всему свету. Слово
англичанина! Южноамериканская фирма знает цену молодому человеку, который в
любых обстоятельствах останется неподкупен и в чьей верности и преданности
работодатели могут быть уверены. Никто и никогда не усомнится в том, что
англичанин будет вести только честную игру...

- И бить прямо в цель, - подхватил Бобби. Викарий в сомнении посмотрел на
сына. С губ уже готова была сорваться сентенция, отличная сентенция, однако
что-то в тоне сына показалось ему неискренним. Но молодой человек был
совершенно серьезен.

- И все-таки, папа, почему именно я? - сказал он.

- То есть как почему именно ты?

- В Англии полным-полно англичан, - сказал Бобби. - Жизнерадостных и
честных парней.

- Возможно, тебя рекомендовал твой последний командир.

- Да, похоже, - не очень уверенно сказал Бобби. - Но это, в сущности, не
важно. Я не могу принять их предложение.

- Не можешь принять их предложение? Дорогой мой, что это значит?

- Ну, видишь ли, я уже связан обязательствами. С Бэджером.

- С Бэджером Бидоном? Глупости, мой мальчик. Речь идет о серьезном деле.

- Признаться, случай нелегкий, - со вздохом сказал Бобби.

- Все твои ребяческие договоренности с молодым Бэджером никак нельзя
принимать в расчет.

- А я принимаю.