Чтение 2–й страницы книги ~Разбитое зеркало~

Эркюль Пуаро - человек, чрезвычайно занятый! И что же, выходит, я должен все
бросить и как послушный пес к нему мчаться! Как какое-то ничтожество,
которое радуется любому поручению.

Мистер Саттертуэйт закусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Вероятно, он
понял, что Эркюль Пуаро мало чем отличается от Жерваза Шевени-Гора, когда
задето его самолюбие.

- Вы совершенно правы, - пробормотал он. - Но вдруг причина, по которой
он вас вызывает, очень серьезна?..

- Ничего подобного! - Пуаро возмущенно всплеснул руками. - Просто я,
видите ли, в любой момент должен быть к его услугам! Вот вам и вся причина!
Enfin, je vous demande <Да что же это такое, в конце концов! (фр.)>!

И мосье Эркюль Пуаро снова возмущенно взмахнул руками. Этот энергичный
жест лучше всяких слов пояснил, сколь глубоко он оскорблен.

- Если я вас правильно понял, вы ответили отказом, - сказал мистер
Саттертуэйт.

- У меня пока не было такой возможности, - задумчиво произнес Пуаро.

- Но вы откажетесь?

Выражение лица Пуаро изменилось: гнев уступил место замешательству. Он
сказал:

- Как бы вам объяснить? Отказаться.., да, поначалу я хотел поступить
именно так. Но я не знаю... Бывает такое ощущение... Хоть и очень смутно...
Но я предчувствую там что-то серьезное.

Последняя фраза не вызвала у мистера Саттертуэйта ни малейшего удивления.

- Да? - сказал он. - Это любопытно...

- Я думаю, - продолжал Эркюль Пуаро, - что человек, которого вы описали,
может быть очень ранимым...

- Ранимым? - переспросил мистер Саттертуэйт, на сей раз слегка
удивившись. Это слово как-то не вязалось с обликом Жерваза Шевени-Гора. Но
мистер Саттертуэйт был понятлив и все схватывал на лету.

- Мне кажется, я вас понял, - задумчиво произнес он.

- Такой человек словно закован в латы! Доспехи крестоносцев - ничто в
сравнении с надменностью, гордостью и апломбом. Такие латы - хорошая защита,
отражающая удары стрел повседневности. Но есть опасность: закованный в латы
может попросту не заметить, что на него нападают. Он хуже видит, хуже
слышит, а тем более - чувствует.

Эркюль Пуаро замолчал, а потом спросил уже совсем другим тоном:

- А кто составляет семейство этого сэра Жерваза?

- Ну, во-первых, Ванда - жена. Она из Арбатнотов. Девушкой была очень
хороша собой. Она и сейчас хороша. Хотя пугающе загадочна. Очень предана
Жервазу. По-моему, увлекается оккультизмом <Оккультизм - общее название
мистических учений, утверждающих, что существуют сверхъестественные силы, с
которыми избранные могут вступать в общение при помощи магических действий,
заклинаний и т.п.>. Носит амулеты, всяких скарабеев <Скарабей - вид
жуков-навозников. В Древнем Египте почитался как одна из форм солнечного
божества, его изображения служат амулетами и украшениями.>, твердит всем,
что в ней реинкарнировалась <Реинкарнация - термин, выражающий веру в
способность богов, духов, святых и т.д. появляться в облике какого-то
человека, животного, растения и даже неодушевленного предмета.> египетская
царица... Потом Руфь - их приемная дочь. Своих детей у них нет. Очень
привлекательная и вполне современная девушка. Вот и вся семья. Не считая
конечно же Хьюго Трента. Это племянник Жерваза. Памела Шевени-Гор вышла за
Реджи Трента, и Хьюго - их единственный сын. Сейчас он сирота. Титул,
естественно, не унаследует, но думаю, что большая часть состояния Жерваза в
итоге достанется ему. Приятный молодой человек, учится в Оксфорде'.

Пуаро задумчиво кивнул. Потом спросил:

- Сэра Жерваза конечно же огорчает, что у него нет сына, который
унаследовал бы его имя и титул?

- Думаю, для него это настоящее горе.

- Судьба родового имени - вот что не дает ему покоя?

- Да.

Мистер Саттертуэйт не знал, что еще сказать. Он был сильно заинтригован.
Потом все же осмелился спросить:

- У вас есть веские основания для поездки в Хэмборо Клоус?

Пуаро медленно покачал головой.

- Нет, - сказал он, - насколько я понимаю, оснований вообще нет. И
все-таки я, кажется, поеду.

Глава 2

Эркюль Пуаро сидел в углу купе первого класса. За окном мелькали сельские
пейзажи.

Пуаро с задумчивым видом достал из кармана сложенную телеграмму,
развернул ее и перечитал:

"Выезжайте 16.30 со станции Панкрас велите проводнику остановить поезд в
Уимперли

Шевени-Гор"

Он сложил телеграмму и сунул ее в карман.

Проводник оказался услужлив. Джентльмен едет в Хэмборо Клоус? Да-да, для
гостей сэра Жерваза Шевени-Гора мы всегда останавливаем в Уимперли. "Им, как
вы понимаете, особая привилегия, сэр".

Попозже проводник наведывался к нему еще дважды: один раз, чтобы уверить
пассажира, что купе останется целиком в его распоряжении; второй - чтобы
сообщить об опоздании на десять минут.

По расписанию поезд должен был прибыть в 19.50, но, когда Эркюль Пуаро
вышел на платформу маленькой пригородной станции и сунул в руку
предупредительному проводнику положенные полкроны, было уже 20.02.

Раздался гудок, и Северный экспресс снова двинулся в путь. К Пуаро
подошел высокий шофер в темно-зеленой форме.

- Мистер Пуаро? В Хэмборо Клоус?

Он взял аккуратный саквояж сыщика и направился к выходу со станции. Их
ждал огромный "роллс-ройс". Шофер распахнул перед Пуаро дверцу машины, укрыл
ему ноги роскошным шерстяным пледом, и они отъехали от станции.

Минут десять они ехали по проселочным дорогам, преодолевая крутые
повороты и резкие спуски, в конце концов машина свернула в широкие ворота,
по обеим сторонам которых восседали массивные каменные грифоны.

Они проехали через парк к дому. Дверь уже была открыта, и на ступеньках
показался солидного вида дворецкий.

- Мистер Пуаро? Прошу за мной, сэр. Дворецкий повел его через холл
направо и распахнул дверь.

- Мистер Эркюль Пуаро, - объявил он.

В комнате было несколько человек, все в вечерних туалетах. Пуаро сразу
понял - его здесь не ждали. Все присутствующие рассматривали его с искренним
удивлением.

Наконец к нему неуверенно направилась высокая женщина с темными, чуть
тронутыми сединой волосами.

Пуаро склонился к ее руке.

- Прошу простить меня, мадам, - сказал он. - К сожалению, мой поезд
опоздал.

- Ничего страшного, - рассеянно ответила леди Шевени-Гор. Она по-прежнему
смотрела на него озадаченно. - Ничего страшного, мистер.., простите, я не
расслышала...

- Эркюль Пуаро, - произнес он четко и внятно. За его спиной тут же
раздалось удивленное "Ах!", и он понял, что сэра Жерваза в этой комнате нет.
Он тихо спросил:

- Вы знали о моем приезде, мадам?

- А-а.., да... - Ее голос звучал совсем неубедительно. - Я думаю...
По-моему.., но я так рассеянна, мосье Пуаро. Все забываю. - В ее голосе
послышалось некое грустное удовлетворение. - Я слышу то, что мне говорят. И
вроде бы все понимаю, но слова лишь на миг задерживаются в моем мозгу -
через секунду их уже нет! Исчезли! Словно мне никто ничего не говорил.

И, будто выполняя с большим опозданием свой долг, она рассеянно
огляделась и пробормотала:

- Я думаю, все присутствующие вам знакомы. Конечно же это было не так.
Фраза просто была испытанным приемом, с ее помощью леди Шевени-Гор
освобождала себя от повинности представлять гостей и, следовательно, от
необходимости напрягать свою память, чтобы ненароком не переврать их имена.

Предпринимая сверхъестественные усилия, чтобы с честью выйти из сложного
положения, она прибавила:

- Моя дочь Руфь.

Девушка, стоявшая перед Пуаро, была тоже высокая и темноволосая, но
совершенно другого типа. В отличие от размытых, неопределенных черт лица
леди Шевени-Гор у нее был точеный, почти орлиный нос и четкая линия
подбородка. Черные волосы падали на плечи пышной волной мелких кудрей. Ее
лицо было настолько чистым и румяным, что почти не требовало косметики.
Эркюлю Пуаро редко доводилось встречать столь очаровательных девушек.

Кроме того, Пуаро сразу понял, что она не только красива, но и умна, и
распознал некоторые черты ее характера - гордость и своенравие. Она
заговорила, слегка растягивая слова, и Пуаро показалось, что она делала это
намеренно.

- Как это здорово, - сказала она, - принимать у себя мосье Эркюля Пуаро!
Видимо, Старик решил преподнести нам небольшой сюрприз.

- Так вы не знали, что я должен приехать, мадемуазель? - быстро спросил
он.

- Даже не подозревала. Но раз так, мою книгу для автографов придется
забрать только после обеда.

Из холла донеслись звуки гонга, дворецкий, распахнув двери, оповестил:

- Кушать подано.

Но раньше, чем прозвучало последнее слово - "подано", - произошло нечто