Чтение 28–й страницы книги ~Смерть в облаках~

своей кредитоспособностью! Да, дьявольски чудовищно. Деньги -- странная
вещь. Кредит -- тоже вещь не менее странная. И, коль на то пошло, то и жизнь
-- странная штука! Между прочим, вы по этому поводу и хотели меня видеть?

-- Это деликатный вопрос. Я слышал -- в силу своей профессии, понимаете
ли,-- что, несмотря на ваши решительные отрицания, у вас все-таки были
кое-какие дела с Жизелью.

-- Кто сказал? Это ложь, отвратительная ложь! Я никогда не видел этой
женщины! Это гнуснейшая клевета!

Пуаро задумчиво посмотрел на него, покачал головой.

-- Ах,-- вздохнул он.-- Нужно будет проверить. Выть может, допущена
какая-то ошибка.

-- Нет, подумать только! Вздумали уличить меня в связях со всякими
ростовщиками! Светские дамы с карточными долгами -- вот это по их части!..

Пуаро встал:

-- Прошу извинить, если меня дезинформировали.-- Он остановился у
двери: -- Между прочим, почему вы назвали доктора Брайанта доктором
Хаббардом?

-- Будь я проклят, если знаю. Просто... Ах да, наверное, из-за его
флейты. Помните детские стишки? Про собаку Старой Матушки Хаббард? "А когда
она вернулась, он играл на флейте". Странно, как можно путать имена!..

-- Ах да, флейта... Психологически ваша обмолвка весьма для меня
любопытна... Психологически!..

Мистер Райдер фыркнул при слове "психологически". Оно в его понятии
соотносилось с тем, что он называл "дурацкими измышлениями психоанализа". И
он с подозрением проводил Пуаро долгим взглядом.

ГЛАВА XIX. ВИЗИТ МИСТЕРА РОБИНСОНА

Графиня Хорбари сидела перед туалетным столиком в своей спальне в доме
¦ 315, Гросвенор-сквер. Перед нею разложены были золоченые массажные щетки,
флаконы и коробочки, баночки с кремом для лица и с пудрой -- словом, все
предметы, необходимые для утонченной косметической живописи. Но посреди
всего этого роскошного изобилия леди Хорбари сидела с пересохшими губами и
неприличествующими ее облику пятнами нерастертых румян на щеках. В четвертый
раз она перечитывала письмо:

"ГРАФИНЕ ХОРБАРИ

КАСАТЕЛЬНО ПОКОЙНОЙ МАДАМ ЖИЗЕЛИ.

МИЛОСТИВАЯ ГОСУДАРЫНЯ,

Я ЯВЛЯЮСЬ ВЛАДЕЛЬЦЕМ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ, ранее принадлежавших
покойной. Если вы или мистер Раймонд Барраклоу заинтересованы в деле, я буду
вынужден просить Вас о встрече для обсуждения вопроса.

Или, возможно, Вы предпочтете, чтобы я обратился к Вашему супругу?
Искренне Ваш Джон Робинсон".

Глупо перечитывать одно и то же снова и снова... Но ведь слова в
зависимости от отношения к ним могут менять значение. Она взяла конверт,
вернее, два конверта: первый с подписью "Лично", второй -- со словами "Лично
и совершенно секретно".

"Лично и совершенно секретно"... Какое бесстыдство!

Старая лгунья француженка клялась "всеми мерами оберегать репутацию
своих клиентов в случае своей неожиданной смерти"...

К черту ее!.. Адская, бессмысленная жизнь...

"Боже мой, нервы,-- подумала Сисели.-- Нехорошо... Неладно..."

Дрожащая рука потянулась к флакону с золотой пробкой...

Так. Теперь она может думать! Что делать? Встретиться, конечно. Хотя
где же ей добыть денег? Может, повезет на Карлос-стрит?

Но подумать об этом будет время и позже. Надо встретиться с этим
Робинсоном, выяснить, что же ему известно.

Она подошла к письменному столу и быстро набросала крупным,
несформировавшимся почерком:

"ГРАФИНЯ ХОРБАРИ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ СВОЕ ПОЧТЕНИЕ МИСТЕРУ ДЖОНУ РОБИНСОНУ
И СОГЛАСНА ПРИНЯТЬ ЕГО, ЕСЛИ ОН ЖЕЛАЕТ, ЗАВТРА УТРОМ В ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ"...

-- Годится? -- спросил Норман. Он слегка покраснел под пристальным
взглядом Пуаро.

-- Давайте прямо называть вещи своими именами! -- сказал Пуаро.-- Что
еще за комедию вы вздумали тут разыгрывать?

Норман Гэйль покраснел еще больше.

-- Вы говорили, небольшой маскировки достаточно,-- пробормотал он.

Пуаро вздохнул, затем взял молодого человека под локоть и подвел к
зеркалу.

-- Взгляните на себя,-- сказал он.-- Вот все, о чем я прошу: взгляните
на себя! Как вы думаете, кто вы? Санта Клаус, наряженный. Чтобы развлекать
ребятишек? Согласен, ваша борода не белая; нет, она черная -- подходящий
цвет для злодеев. Но зато какая борода! Ведь она небо уморит! Дурацкая
борода, друг мой! И к тому же прикреплена самым неумелым и неловким образом!
Теперь ваши брови. У вас что, пристрастие к фальшивым волосам? Резиновым
духом тянет за несколько ярдов! А если вы воображаете, что никто не
сообразит, что у вас поверх зуба наклеен кусок лейкопластыря, то вы
заблуждаетесь! Друг мой, это не по вашей части, решительно не по вашей,--
играть какую бы то ни было роль!..

-- Но я довольно много играл в любительских спектаклях...--
задохнувшись, сказал Норман Гэйль.

-- С трудом можно поверить. Во всяком случае, полагаю, там вам не
позволяли самому гримироваться. Даже при огнях рампы ваша внешность была бы
исключительно неубедительной. А на Гросвенор-сквер, да еще при дневном
свете!.. Нет, mon ami,--сказал Пуаро.--Вы не комедиант. Я хочу, чтобы, глядя
на вас, леди пугалась, а не помирала со смеху. Я вижу, что оскорбляю вас,
говоря так. Очень сожалею, но в данном случае поможет только правда.
Возьмите вот это и вот это...-- Пуаро пододвинул Норману баночку с
краской.-- Идите в ванную, и пора кончать дурачиться.

Подавленный, Норман Гэйль повиновался. Когда через четверть часа он
появился, раскрашенный яркой краской кирпичного цвета, Пуаро одобрительно
кивнул:

-- Tres bien. Фарс окончен. Начинаются серьезные дела. Разрешаю вам
обзавестись небольшими усиками. Но, с вашего позволения, я прикреплю их сам.
Вот так. Теперь расчешем волосы на пробор -- вот так. Вполне достаточно. А
сейчас я проверю, как вы знаете свою роль.

Он внимательно прослушал, затем кивнул:

-- Хорошо. En avant, удачи вам!

-- Буду надеяться. Но очень похоже на то, что я встречу там
разъяренного супруга и парочку полисменов...

...На Гросвенор-сквер Гэйля проводили в небольшую комнату на первом
этаже. Через одну-две минуты в комнату вошла леди Хорбари.

Норман взял себя в руки. Он не должен, положительно не должен показать,
что он новичок в подобного рода делах.

-- Мистер Робинсон? -- спросила Сисели.

-- К вашим услугам,--ответил Норман и поклонился. "Вот черт, совсем как
дежурный администратор в магазине тканей",-- подумал он с отвращением.

-- Я получила ваше письмо,-- сказала Сисели. Норман встряхнулся.
"Старый глупец,--сказал он себе,--докажи, что ты умеешь играть!" Вслух он
сказал довольно нагло:

-- Вот именно. Ну, так как же, леди Хорбари? Нужно ли мне вдаваться в
детали? Все знают, леди, каким приятным может быть, скажем, проведенный у
моря конец недели. Но мужья редко с этим соглашаются. Полагаю, вы, леди
Хорбари, догадываетесь, в чем именно заключаются улики? Чудесная женщина --
старуха Жизель! Постоянно была при деньгах! А улики против вас, леди,
первоклассные; в гостинице, например. Теперь вопрос о том, кому все это
больше нужно: вам или лорду Хорбари! Вот в чем вопрос. Я продавец. -- Голос
Нормана становился все грубее по мере того, как он входил в роль мистера
Робинсона.-- Будете ли вы покупателем? Вот в чем вопрос.

-- Как вы заполучили эти... улики?

-- Неважно, леди Хорбари, это не относится к делу. Главное, что я добыл
их.

-- Я не верю вам. Покажите их мне.

-- Ну уж нет! -- Норман с хитрой миной покачал головой.-- Я с собой
ничего не принес. Я не такой уж неопытный. Вот если мы договоримся -- тогда
другое дело. Я вам покажу их, прежде чем получу деньги! Честь по чести.
Десять тысяч. Лучше фунтов, а не долларов.

-- Невозможно. Я никогда не смогу раздобыть подобной суммы!

-- Вы сможете сотворить что угодно, даже чудо, если пожелаете. За
драгоценности вы уже не выручите того, что они стоили, но жемчуга остаются
жемчугами. Послушайте, я сделаю леди уступку: восемь тысяч. Это мое
последнее слово. И два дня на обдумывание.

-- Говорю вам, я не смогу достать таких денег.

-- Что ж, наверное, только лорд Хорбари знает, что из этого может
получиться! Я уверен, что буду прав, если скажу, что разведенной жене не
полагается содержание, а мистер Барраклоу, хотя он и многообещающий актер,
пока что денег лопатой не загребает. Итак, обдумайте все. Помните, что я
сказал. Я говорю всерьез.-- Гэйль помолчал, затем добавил: -- Я точно так же
говорю всерьез, как говорила мадам Жизель...--Затем быстро, прежде чем
окончательно растерявшаяся женщина успела ответить, покинул комнату.

-- Уф! -- вздохнул, переведя дух, Норман. Он вышел на улицу и вытер
взмокший лоб.--Слава богу, с ЭТИМ покончено.

Ровно через час дворецкий подал леди Хорбари визитную карточку: "Мсье
Эркюль Пуаро".

Она в гневе швырнула карточку на пол:

-- Кто это еще? Я не могу принять его!

-- Он сказал, миледи, что он здесь по просьбе мистера Раймонда
Барраклоу.

--А-а!--Она помолчала.--Хорошо, пусть войдет!..