Чтение 42–й страницы книги ~Смерть постороннего~

Виктор первый раз видел его так близко. Толстяк был одет в широкие
парусиновые брюки мышиного цвета и белый летний пиджак поверх
тускло-оранжевой футболки.

Его внешность была нема, он мог быть кем-угодно и никем. Он весь был
сплошным отсутствием деталей, способных подсказать что-то о его характере
или о его работе.

Толстяк вышел на "Вокзальной". Виктор тоже вышел и, оказавшись вдруг
за его спиной, остановился и пропустил толстяка немного вперед, подождал,
пока тот станет на ступеньку эскалатора. Потом, когда за толстяком
образовалось заполненное другими пассажирами пространство, Виктор тоже
ступил на эскалатор и поехал вверх, не выпуская толстяка из виду.

Пройдя через вокзальную платформу, потом через подземный переход,
Виктор вышел к началу улицы Урицкого. Вместе с толстяком дождался трамвая,
проехал с ним две остановки и вместе с ним же вышел.

В какой-то момент толстяк посмотрел на него, но тут же спокойно
отвернулся. Он то ли действительно не знал Виктора в лицо, то ли был
крайне невнимателен.

На улице было довольно пустынно и Виктор остался на трамвайной
остановке, лишь следя за толстяком, который поднимался по дорожке, ведущей
мимо автостоянки к многоэтажному дому, стоявшему чуть поодаль от дороги.

Потом он медленно прошел по той же дорожке, остановившись на
мгновение, заметив, как толстяк заходил в единственное парадное
многоэтажного дома.

В считанные секунды добежав до парадного, Виктор остановился возле
открытой двери, прислушиваясь, и краем глаза заметил перед домом знакомый
синий "москвич-комби".

В парадном уже никого не было. Виктор зашел. Жужжание лифта нарушало
тишину. Рядом стоял открытый грузовой лифт, а над закрытой дверью
пассажирского поочередно зажигавшиеся лампочки высвечивали его неспешное
движение вверх. Наконец жужжание замерло и также замерла лампочка,
высвечивая цифру "13".

Виктор зашел в грузовой лифт и нажал на кнопку тринадцатого этажа.

Выйдя из лифта, он оказался перед расписанной граффити стеной, под
которой лежали пустые картонные коробки.

Дверь с лестничной площадки вела в длинный сумрачный коридор. Пахло
псиной.

Виктор, прислушиваясь, прошелся вдоль квартирных дверей. Из-за одной
из них пискляво залаяла собачонка. Длинный коридор с одной стороны
упирался в окно. Но свет от этого окна едва ли доходил до середины
коридора, где был выход к лифту.

Задержавшись в темном конце коридора, Виктор замер, снова
прислушиваясь. Возле одной двери стоял детский велосипед, возле двери
напротив - к вертикальной, видимо насквозь пронизывающей все этажи то ли
водопроводной, то ли газовой трубе, цепью с навесным замком была прикована
автомобильная покрышка. Виктор подошел вплотную к этой двери. Неясный шум
долетал оттуда до его уха, скрипнула дверь внутри, в туалете спустили
воду.

Глаза Виктора, уже привыкшие к полумраку этой части коридора,
уперлись в обитую коричневым дерматином дверь. Он уже видел черную кнопку
дверного замка. Он уже вытер ноги о смятую тряпку, лежавшую под дверью. Но
уже знакомая частично объяснимая нерешительность овладела им и он стоял
неподвижно, думая: а стоит ли заходить, стоит ли пытаться узнать причину
любопытства этого толстяка? А вдруг он ничего не захочет сказать?

Рука Виктора приподнялась и дотронулась до пистолета, все еще
давившего на бедро. Словно удостоверившись, что пистолет на месте, Виктор
облегченно вздохнул.

- Каждый человек имеет право утолить свое любопытство, - подумал он.
- Сейчас моя очередь.

Он решительно нажал на черную кнопку.

За дверью послышался мотив "Подмосковных вечеров" в исполнении
дверного звонка.

Шаркающие шаги замерли за дверью.

- Кто там? - спросил хриплый мужской голос.

- Сосед, - ответил Виктор.

Щелкнул замок и дверь приоткрылась. Из проема выглянул обрюзгший
мужчина лет пятидесяти в пижамных штанах и майке.

Виктор на мгновение замер, всматриваясь в небритое круглое лицо
мужчины.

- Вам что? - спросил он.

Подавшись вперед всем телом, Виктор оттолкнул хозяина квартиры и
оказался в коридоре. Быстро оглянувшись по сторонам, игнорируя
оцепеневшего хозяина, Виктор остановил свой взгляд на толстяке,
выглянувшем и тоже застывшем около открытой двери в ванную.

- Вам кого? - снова выдавил из себя мужик в пижамных штанах.

- Его! - Виктор кивнул на толстяка.

Мужик тоже посмотрел в сторону толстяка.

- Коля, это к тебе? - удивленно произнес он.

Коля испуганно пожал плечами.

- Кто вы? - заторможено спросил он через минуту.

Виктор удивленно мотнул головой.

- Ну ты даешь, - сказал он и, подойдя к толстяку, кивнул ему в
сторону кухни.

Толстяк прошел туда. Виктор за ним.

- Что вам надо? - снова спросил толстяк, остановившись спиной к окну.

- Я только хотел спросить, зачем тебе моя фотография, да и вообще: с
какой стати ты интересуешься моей жизнью?

Лицо толстяка вдруг приняло осмысленное выражение - он задумался,
глядя на непрошенного гостя. Его рука медленно полезла во внутренний
карман белого летнего пиджака и вытащила оттуда фотографию.

Взглянув на фотографию, он возратил свой взгляд на Виктора. Толстяк
выглядел растерянным и это словно придало Виктору силы и наглости.

- Я тебя слушаю! - в голосе Виктора зазвучали угрожающие нотки.

Толстяк молчал.

Виктор медленно растегнул молнию на ветровке, вытащил из кармана
джинсов пистолет, но не направил его на толстяка, а только показал ему,
напряженно улыбаясь.

Толстяк облизнул губы, будто они пересохли.

- Я не могу... - дрожащим голосом проговорил он.

Виктор услышал за спиной шаркающие шаги. Обернулся и встретился с еще
одним испуганным взглядом - перед ним замер мужик в пижамных штанах.

Виктор направил на него пистолет.

- Уйдите! - сказал он и мужик, кивая, вернулся в коридор.

- Ну? - Виктор уставился на толстяка, чувствуя, что его терпению
приходит конец.

- Мне... - заговорил толстяк. - Мне пообещали работу... это мое
первое задание...

- Какую работу?

- В газете... что-то вроде интервью... - говорил толстяк дрожащим
голосом. - Я в другом отделе работал... а тут лучше платят...

- Что-то вроде интервью? - Подумал Виктор. - Это я писал все эти
месяцы "что-то вроде интервью"... Неужели "смена пришла"?

Мрачная догадка заставила его ощутить внутри себя холод. Холод и
какой-то подавленный старый страх снова поднимали голову, пытаясь овладеть
его мыслями и чувствами.

- А фотография зачем? - холодно спросил Виктор, глядя в глаза
толстяку.

- Это было необязательно... Просто я так много о вас узнал...
Хотелось увидеть лицо...

- Лицо... - повторил Виктор. - Зачем тебе мое лицо?.. Когда я писал
"что-то вроде интервью", меня не интересовали лица... Покажи, что ты там
написал!

Толстяк не сдвинулся с места.

- Я не могу, - сказал он. - Если они узнают...

- Никто не узнает! - перебил его Виктор.

Толстяк развернулся и, пройдя по коридору, зашел в спальню, где перед
окном стоял письменный стол с печатной машинкой. Слева и справа от машинки
аккуратными стопками лежали бумаги, да и сама комната была какой-то
излишне чистой. Только воздух в комнате был тяжелым и спертым, словно им
уже несколько месяцев до этого дышали, не открывая форточки.

Толстяк остановился перед письменным столом, Виктор - за его спиной.

Руки толстяка дрожали. Он обернулся и посмотрел на Виктора.

- Давай-давай! - поторопил Виктор.

Толстяк тяжело вздохнул, взял со стола синюю папку. Вытащил оттуда
листок.

"Короткой, но упакованной событиями жизни Виктора Золотарева хватило
бы на серьезную трилогию и, надо думать, в свое время такая трилогия будет
написана. А пока, как грустную аннотацию к будущей трилогии, приходится
писать некролог на Виктора Золотарева.

Его смело можно было бы назвать писателем-неудачником, если бы он
остановился только на литературной или журналистской деятельности. Но он
при очевидном недостатке чисто литературного таланта имел явный избыток
таланта другого рода - таланта построения сюжетов и схем. Он не пошел по
пути более старших писателей-неудачников, перешедших в "тихую" политику и
теперь мирно дремлющих на депутатских креслах. Но, проявляя свой
действительный интерес к политике, он нашел довольно неожиданное
применение своему вышеупомянутому таланту.

Пока что многое в его судьбе остается загадкой. Загадкой остается и
момент его знакомства с сотрудниками "группы А" по обеспечению
государственной безопасности. Но именно после знакомства с ними, Виктором
Золотаревым овладела мысль о необходимости "санитарной очистки" нашего