Чтение 42–й страницы книги ~Завет Холкрофта~

— Вы хотите немного развлечься? У меня есть подружки, Herr Amerikaner. Никакого риска французской болезни.

— Вы меня неправильно поняли. Я занимаюсь социологическими исследованиями.

— Wie?

— Я еду к жене.

Они молча ехали по берлинским улицам. На каждом повороте Ноэль высматривал машины, которые делали тот же поворот. Таких было немного, и ни одна не следовала за ними постоянно. Он вспомнил слова Хелден:

«Они часто используют радио. Такой простой маневр, как смена одежды, может запутать их. Те, кто получил инструкции, будут искать человека в пиджаке и без шляпы, а его-то и нет».

Не было ли где-нибудь здесь невидимых людей, высматривающих определенное такси или определенного человека в определенной одежде? Этого Холкрофту никогда не узнать; он знал лишь, что сейчас, похоже, его никто не преследовал.

За двадцать минут, что они добирались до перекрестка, совсем стемнело. Улицы пестрели кричащими неоновыми рекламами и призывными афишами. Молодые светловолосые ковбои соседствовали с проститутками в юбках с длинными разрезами и распахнутых блузках. «Это тоже своего рода карнавал», — подумал Холкрофт, отмеряя к югу три квартала до угла, где ему предстояло повернуть налево.

В подворотне он увидел красившую пухлые губы проститутку. Она была того неопределенного возраста, который так явно скрывают шлюхи и домохозяйки из шикарных предместий, — что-то между тридцатью пятью и сорока восемью годами, — и она проиграла бой возрасту. Ее блестящие черные волосы обрамляли бледную кожу, запавшие глаза были окружены тенями. Дальше, через квартал, виднелась бедная вывеска гостиницы, в которой одной буквы не хватало.

Он подошел к проститутке, не представляя, как себя вести. Дело было не только в незнании немецкого. Ему никогда не приходилось снимать уличных девок.

Он откашлялся.

— Добрый вечер, фрейлейн. Вы говорите по-английски? Женщина посмотрела на него сначала холодно, оценив его пальто, но потом взгляд ее потеплел — она заметила «дипломат» в его левой руке и чемодан в правой. Она улыбнулась, обнажив желтые зубы.

— Ja, mein [Да, мой (нем.).] американский друг. Я хорошо говорю. Со мной хорошо проведешь время.

— Сколько?

— Двадцать пять марок.

— Договорились. Пойдешь со мной? — Холкрофт достал бумажник из кармана, отсчитал три купюры и протянул их женщине, — Тридцать марок. Пошли вон в ту гостиницу.

— Wohin? [Куда? (нем.)]

Ноэль указал на гостиницу.

— Туда, — сказал он.

— Gut [Хорошо (нем.).], — сказала женщина, взяв его под руку.

Комната была похожа на все подобные комнаты в бедных гостиницах большого города. Единственным положительным обстоятельством была лампочка под потолком. Она светила так тускло, что грязная и поломанная обстановка не слишком бросалась в глаза.

— Dreibig Minuten [Тридцать минут (нем.).], — объявила проститутка, снимая пальто и каким-то кавалеристским жестом бросая его на стул. — У тебя есть полчаса, не больше. Я, как вы, американцы, выражаетесь, деловая женщина. Мое время — деньги.

— Уверен, что это так, — сказал Холкрофт. — Отдохни или почитай что-нибудь. Минут через пятнадцать мы уйдем отсюда. Ты проводишь меня и поможешь позвонить по телефону.

Он открыл «дипломат», нашел листок с информацией об Эрихе Кесслере, сел на стоявший у стены стул и начал читать при тусклом свете.

— Ein Telephonanruf? [Телефонный звонок? (нем.)] — сказала женщина. — Ты платишь тридцать марок только за то, что я помогу тебе mit dem Telephon? [С телефоном (нем.).]

—Да.

— Это... verriickt [Сумасшествие! (нем.)]!

— Я не говорю по-немецки. Мне может оказаться трудно связаться с нужным человеком.

— Тогда чего мы здесь ждем? На углу есть телефон.

— Чтобы соблюсти видимость. Проститутка улыбнулась:

— Я твое Deckung [Прикрытие (нем.).].

— Что?

— Ты приводишь меня в комнату, и никто не задает вопросов.

— Я бы этого не сказал, — с беспокойством ответил Ноэль.

— Это не мое дело, mein Herr. — Она подошла к нему. — Но пока мы здесь... почему бы не поразвлечься? Ты заплатил. А я не так уж плоха. Когда-то я выглядела лучше, но и сейчас я ничего.

Холкрофт улыбнулся в ответ.

— Ты совсем не плоха. Но у меня много других забот.

— Тогда занимайся своим делом, — сказала проститутка.

* * *

Ноэль прочитал сведения, данные ему Эрнстом Манфреди целую вечность тому назад в Женеве:

Эрих Кесслер, профессор истории. Берлинский свободный университет. Округ Дален. Свободно говорит по-английски. Координаты: телефоны — 731-426 (университет), 824-114 (домашний). Брат Ганс, врач. Живет в Мюнхене...

Затем следовал краткий очерк академической карьеры Кесслера; полученные им звания и награды. Они были ошеломляющи. Профессор был образованным человеком, а образованные люди часто скептики. Как Кесслер отреагирует на звонок незнакомого американца, который приехал в Берлин без предварительной договоренности, чтобы увидеться с ним по вопросу, который он не хочет обсуждать по телефону?

Было около половины седьмого, пора узнать ответ. И сменить одежду. Он поднялся, подошел к чемодану, достал плащ и кепку с козырьком.

— Пошли, — сказал Ноэль.

Проститутка стояла рядом с телефонной будкой, пока Холкрофт набирал номер. Он хотел, чтобы она была под рукой, на случай, если к телефону подойдет кто-нибудь не говорящий по-английски.

Линия была занята. Кругом он слышал немецкую речь — оживленные разговоры пар и бродячих компаний искателей удовольствий, проходивших мимо телефонной будки.

Он задумался. Не будь Альтина его матерью, он бы мог стать одним из этих людей за стеклом? Не там, конечно, где он находился теперь, а где-нибудь в Берлине, в Бремерхавене, в Мюнхене? Ноэль Клаузен. Немец.

Какой бы сталаего жизнь? Это было жуткое чувство. Отталкивающее, навязчивое. Словно он вернулся сквозь мглу времени и нашел развилку на скрытой в тумане дороге, на которую мог бы свернуть, но не свернул. Теперь он снова рассматривал эту развилку — куда бы привела его эта дорога?

Хелден? Встретил бы он ее в этой другой жизни? Сейчас он ее встретил. И он знал, что хочет вернуться к ней как можно скорее, что хочет снова увидеть ее, обнять, сказать ей, что... многое... что все будет хорошо. Он хотел увидеть ее улыбку и жить жизнью, в которой три перемены верхней одежды и пистолеты с глушителями не являются жизненной необходимостью. «Возмездие» и «Одесса» больше не угрожают жизни, не сводят с ума.

На звонок ответил глубокий и мягкий мужской голос.

— Мистер Кесслер? Доктор Кесслер?

— Я не умею лечить, — раздался приятный ответ по-английски, — но титул правильный, хоть и неудачный. Чем могу быть полезен?

— Моя фамилия Холкрофт. Ноэль Холкрофт. Я из Нью-Йорка. Я архитектор.

— Холкрофт? У меня немало друзей в Америке, я переписываюсь с коллегами в университете, но не помню такого имени.

— Вы и не можете его помнить, мы незнакомы. Однако я специально приехал в Берлин, чтобы встретиться с вами. Нам нужно обсудить конфиденциальное дело, касающееся только нас двоих.

— Конфиденциальное?

— Скажем... семейное.

— Ганс? С Гансом что-то случилось?

— Нет...

— Но у меня нет других родственников, мистер Холкрофт.

— Это давнее дело. Мне очень жаль, но по телефону я больше ничего не могу сказать. Прошу вас поверить мне, что это дело не терпит отлагательства. Мы не могли бы встретиться сегодня?

— Сегодня? — Кесслер помолчал. — Вы сегодня приехали в Берлин?

— Сегодня во второй половине дня.

— И вы хотите встретиться со мной сегодня же... Дело и вправду, должно быть, срочное. На час или два мне нужно съездить на работу. Вас устроит в девять вечера?

— Да, — сказал Ноэль с облегчением. — Вполне устроит. В любом месте, которое вы назовете.

— Я бы пригласил вас к себе домой, но, боюсь, у меня будут гости. Но есть Lokal [Кафе, ресторан (нем.).] на Курфюрстендамм. Там обычно много народу, но у них есть тихие кабинки у задней стены, и управляющий знает меня.

— Прекрасно.

Кесслер назвал и адрес.

— Спросите, где мой столик.

— Конечно. Большое спасибо.

— Буду рад вас видеть. Но предупреждаю: я обычно говорю управляющему, что еда превосходная. На самом деле это не так, но он очень милый человек и добр к студентам. Увидимся в девять.

— Еще раз спасибо. — Холкрофт повесил трубку, охваченный неожиданным чувством облегчения. Если человек соответствует своему голосу, то Эрих Кесслер — умный, ироничный и очень обаятельный.

Ноэль улыбнулся женщине.

— Спасибо, — сказал он, давая ей еще десять марок.

— Aufwiedersehen. — Проститутка пошла прочь. Холкрофт одно мгновение смотрел ей вслед, но неожиданно его внимание привлек человек в черной кожаной куртке в полуквартале от него. Он стоял перед книжной лавкой, но выставленная на витрине порнография его явно не интересовала. Напротив, он прямо смотрел на Ноэля. Когда их глаза встретились, человек отвернулся.