Чтение 61–й страницы книги ~Ниндзя~

- Это зависит от некоторых обстоятельств.

- От каких?

Кроукер молча наклонился к девушке, схватил ее правой рукой за запястья,
а левой вытащил из пиджака карманный фонарик. Он внимательно осмотрел руки
Гелды, стараясь не думать о том, какая нежная у нее кожа.

Кроукер отпустил ее и сел на место.

- Я мог бы посмотреть и на бедрах, - заявил он. - Или вы сами мне
скажете?

Запястья Гелды наверняка болели после его хватки, но она даже не
попыталась их потереть. Это понравилось Кроукеру - гордости ей было не
занимать.

- Я колюсь через глазные яблоки, - съязвила она. - Ты, конечно, об этом
слышал. Не остается никаких следов. - Гелда повернулась, и на ее щеку упала
тень от решетки. Она выглядела подавленной. - Я делаю только то, ребята, что
и вы сами. А может быть, и меньше. Например, я не нюхаю кокаин.

Лейтенант молча сидел рядом с ней и вдыхал аромат ее духов, пока Гелда не
отвернулась и не оказалась снова в темноте.

- Вы мне верите? - спросила она робко.

Кроукер подумал: в какой степени она играет? Он решил быть с ней
откровенным. Все остальное было бы бесполезным и, возможно, даже опасным.

- Да, - произнес он медленно. - Я вам верю.

- Значит, я могу идти?

- Через минуту. - Кроукер не сознавал, что в его голосе появилась
нежность. - Зачем вы во все это ввязываетесь?

- И разбиваю сердце моего бедного старого отца? - Гелда громко
рассмеялась. - Валяйте, что вам от меня надо?

- Я просто разговариваю с вами, - спокойно объяснил Кроукер.

- Ну конечно. В полицейском фургоне, после облавы.

- Вы сами выбрали это место.

Гелда молчала, и хотя Кроукер ее не видел, он знал, что она его
рассматривает. "Сейчас все может сорваться", - подумал он и затаил дыхание.

Гелда Томкин снова засмеялась, и ее смех звонким эхом прокатился по
металлическим стенками фургона. - Хорошо, - сказала она мягко. - Я скажу
вам, почему я этим занимаюсь. Просто мне это нравится, вот и все. И потом,
это забавно - получать деньги за то, что ты трахаешься. Я актриса,
манекенщица - как Анджела Дидион. А это... так, несерьезно.

- Правда?

Гелда тряхнула головой, и Кроукер увидел, как вспыхнули ее глаза.

- Иногда, - призналась она, - я получаю от этого удовольствие. С
женщиной. - Гелда подумала о Сорви-голове. - Вас это шокирует?

- Не очень, - ответил Кроукер. - А вы думали, что да?

- Я не знаю, что вы за человек.

- Самый обыкновенный нью-йоркский жлоб.

- Это заметно. - Гелда чувствовала, что он ждал этих слов.

- Как насчет спиртного? - спросил Кроукер.

- А что? - она насторожилась.

- По-прежнему много пьете?

Гелде почему-то захотелось сказать ему правду, но она вовремя
остановилась.

- Уже не так, как раньше. Меня подогревает работа.

- Никаких мужчин?

- Это что, допрос?

- Называйте как угодно.

- Мне никак не угодно это называть, - отрезала она. - Мне угодно
выбраться отсюда.

- Не могу вас больше задерживать.

- То есть я могу идти?

- Да.

- Вы ждете благодарности?

Лейтенант решил, что все кончено. С таким же успехом он мог вообще не
заводить этот разговор.

- Вы ни в чем не виновны. Можете идти.

Но Гелда не двинулась с места. Кроукер сидел, прижавшись спиной к
холодной металлической стене. Он смотрел на свои руки, но видел только
слабые блики на ногтях.

- Что вам от меня надо?

Ее голос звучал так тихо, что на минуту Кроукер подумал, будто ему это
чудится.

- Ничего, - ответил он мертвым голосом. - Мне ничего от вас не надо.

- Так я и поверила.

- Ладно. - Лейтенант повернул голову и увидел, что девушка разглядывает
его. - Я могу тебе помочь, Гелда.

- Что бы это значило?

Это значило именно то, что он сказал. Кроукер знал, что она нужна ему не
только для того, чтобы выудить сведения о Рафиэле Томкине. Гелда снилась ему
уже много ночей. По нему будто пробежал электрический разряд, и Кроукер
снова посмотрел на нее: Гелда не сводила с него глаз, пытаясь прочитать
что-то в его лице.

- Только то, что я сказал.

- Если бы я тонула, я бы не стала звать тебя на помощь.

- Но ты уже тонешь, - сказал он тихо и тут же добавил:

- Тебе это ни к чему - спиртное, таблетки и эта... работа. - Кроукер
помолчал. - Ты можешь уехать отсюда.

- Уехать! - взорвалась девушка. - Господи! От себя не уедешь, нет такого
места. - Она откинула голову к стене, и он снова увидел плавную линию ее
шеи. - Моя мать с детства мечтала о богатстве, это была цель ее жизни. Выйдя
замуж за отца, она этой цели достигла, но все оказалось совсем не так, как
она себе представляла. Да, у нее были деньги и все, что только можно
пожелать, но жизнь с моим отцом была сущим адом. Мне кажется, в конце концов
для него это стало игрой: он решил выяснить, сколько же он сможет у нее
отнять. Речь идет, конечно, не о деньгах и не о вещах, которых у нее было
больше чем достаточно. Нет, он отнимал у нее другое, то, что сам больше
всего ценил: волю. Вероятно, если бы она сопротивлялась, все могло сложиться
по-иному.

Но мама цеплялась за свою мечту с таким отчаянием, что начисто лишилась
мужества. Она превратилась в рабыню отца, а точнее, его богатства. Этой
слабовольной самке, должно быть, нравилась боль, которую причинял ей муж. Я
хочу сказать, она со всем смирилась. Даже после... - Гелда вдруг замолчала,
прикрыв ладонью рот. - Господи, что я говорю? И кому - полицейскому... - Она
подавила нервный смешок, - Наверно, я сошла с ума.

Она сцепила руки и стала водить ими по бедрам, взад-вперед, в мерном
завораживающем ритме.

- Не сомневаюсь, что меньше всего на свете мать хотела детей. Но отец,
как всегда, настоял на своем. Странно... а может, и не странно, - она
засмеялась, - ему было все равно, мальчики или девочки, лишь бы он был
отцом. В этом отношении он старомоден - дети представляются ему символом
мужественности.

Но матери казалось, что ему нужны сыновья, чтобы продлить род Томкинов.
Это, между прочим, говорит о том, насколько она его не понимала. Поэтому,
когда я родилась, она была в шоке.

- Послушай, Я скажу тебе правду. - Кроукер знал, что отчаянно рискует,
чего он страшно не любил, но теперь у него не было выбора. - Мне нужна твоя
помощь в одном расследовании.

- В каком? Он решился.

- Я думаю, что твой отец убил Анджелу Дидион.

- Вот как?

Такая реакция застала Кроукера врасплох. Гелде это понравилось.

- Вижу, у тебя нет слов, - сказала она со смехом. - А ты ожидал, я скажу:
"Я ненавижу этого человека, но все-таки он мой отец"? Чушь. Не удивлюсь,
если он действительно убил ее.

- По-твоему, он способен на убийство? - Сердце Кроукера бешено колотилось
- он не ожидал такого подарка от судьбы.

- По-моему? - Гелда засмеялась. - Да. По-моему, отец вполне способен на
убийство. Насколько я помню, законы его никогда не волновали.

Теперь она повернулась к лейтенанту вполоборота, и он увидел боль глубоко
в ее глазах.

- Ты знала об Анджеле Дидион? - спросил он спокойно.

- Что он с ней спал? Конечно. Однажды она при мне вошла к нему в кабинет.
Она вела себя как дома - это сразу видно.

- Ты с ней разговаривала? Гелда улыбнулась.

- Мы не очень ладили. Между нами сразу возникла неприязнь, знаешь, как у
одноименных магнитных полюсов.

- Я думал, что у тебя были не лучшие отношения с твоим стариком.

- Они и сейчас не лучшие. - Гелда вдруг оказалась совсем близко к
Кроукеру. - Но иногда от него просто нельзя отцепиться. Такое бывает раза
два в году. - Она пожала плечами, - Кто знает? Может, он проверяет, не
завязала ли я.

- С чем завязала?

- Не твое... - Огонь в глазах Гелды внезапно погас, и она спокойно
продолжила:

- Он не может смириться с тем, что я встречаюсь с девочками. Может,
именно поэтому они нравятся мне больше мужчин. Так мне сказал однажды
психиатр. После этого я перестала к нему ходить: ни к чему платить пятьдесят
долларов в час, чтобы услышать то, что мне и так известно.

- Как Томкин об этом узнал?

- Обо мне и девочках? Он застукал меня однажды летом. Это было после
того, как мы продали поместье в Коннектикуте. После того, как моя мать...
умерла.

- Что же он сделал?

- Она покончила самоубийством. Он...