подходила на эту роль, и Иннокентий вновь обратился к Ковалю, который
решил совместить нужную банку операцию с другой - с уничтожением давно
надоевшего и слишком самостоятельного бригадира Джека-потрошителя.
приуготовленную ему могилу. Лучкову оставалось лишь поздравить себя с
предусмотрительностью. Если бы кто в Черягу стрелял и промахнулся,
начальник службы безопасности встал бы на уши. А тут он даже не заметил,
мимо чего прошел.
являлась проколом. Планирование некоторых деталей именно этой операции
было отдано долголаптевским. Единственным обязательным условием было то,
что комбинат, еще до обнаружения истории с кредитом, должен сообразить,
что Заславский повязан с долголаптевскими. Потому что тогда, как только
кредит выплывет наружу, версия происшедшего уже окостенеет и комбинат
однозначно подумает, что это чисто бандитская разводка, имеющая своей
целью исключительно кражу восемнадцати миллионов долларов. По этому
сценарию, Заславский должен был вылететь в Швейцарию, а в Швейцарии его
должны были встретить представители долголаптевских и с почетом
сопроводить на только что купленную виллу.
пробить и тот факт, что Заславский улетел (для этого достаточно было
предъявить его фотку пограничникам, и они бы наверняка опознали
Заславского в гражданине Чирикове, вылетевшем в Женеву рейсом 394
"Свиссэйр"), и тот факт, что в аэропорту его встречали долголаптевские.
(Тут надо было устроить что-то запоминающееся, например, у Неклясова мог
пропасть багаж, он начал бы жаловаться, а его спутники тащили бы его
прочь.)
Заславскому, лоху совершенно ни к чему, а ему, Шуре, напротив, пригодятся.
И нет бы ему выбивать эти бабки в Швейцарии - он решил, что в России будет
безопасней. А когда ему позвонили с вопросом: "Е-мое, что ж ты делаешь и
как комбинат догадается, что кредит - дело рук долголаптевских?" - не
долго думая, звякнул в офис на Наметкина и попросил выкуп...
сделал это дважды. Первый раз, когда на его дачу налетел ахтарский СОБР:
жесткое и эффективное решение, которое не пришло в голову не только Лосю,
но и самому Лучкову. Правда, на счастье Лучкова, комбинат от этого решения
в конечном счете огреб одни колоссальные неприятности. Но ведь могло и
повезти. Кроме того, из-за художеств Лося Неклясов, да и Брелер испугались
до состояния промокашки. Ведь всем троим обещали кучу денег, - и вот, не
успели они получить свою долю, а труп одного из них нашли в подмосковной
канаве.
операцию) и, невероятно изворачиваясь, лгать. Мол-де в последний момент
Заславский передумал и решил сдать всех Слябу. Неклясов, кажется, поверил,
а Брелер понял все.
был на заднем сиденье "мерса". Извольского привезли в больницу и
оперировали семь часов, и первый день было еще неясно, выживет они или
помрет, а потом стало очевидно, что Извольский - жив.
изолированный ото всяких внешних контактов Извольский сообразил, что
происходит, только через сорок пять дней после созыва внеочередного
собрания акционеров, - все было бы вполне прилично.
Денис Черяга пришел на поклон к владельцу крупнейшей телевизионной
империи, тот сразу сказал ему, что время для второго раунда банковской
войны сейчас неподходящее, и никто в Москве не будет нарушать ради
сибиряков Великого Водяного Перемирия.
единственным боеспособным оружием в руках "Ивеко" оставались налоговики.
Но оружие это было прожорливое и наглое, просило дополнительные суммы за
содействие, и поэтому следовало приберечь его на черный день, а не
расходовать дорогостоящие боеприпасы для пристрелки.
на областной уровень: там и степень произвола была выше, и потенциальные
выгоды для властных структур были неизмеримо больше.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, О НЕУДОБСТВАХ, ПРОИСТЕКАЮЩИХ
ПРИ УПЛАТЕ НАЛОГОВ НАРУЧНИКАМИ
поругался со своим замом. Замом этим был никто иной, как Виктор Свенягин,
в просторечии более известный как Витя Камаз.
есть место шефа московского офиса, это обещание, данное сгоряча, сдержать
было явно невозможно. В Москве у Камаза было слишком много специфических
друзей и еще больше врагов, да и милиция в центре питает к таким
метаморфозам изрядное предубеждение. Несмотря на сравнительно чистую
биографию бригадира - под следствием он был только один раз, да и то
оправдан за недостатком улик, - и морда Камаза, и его манеры не оставляли
сомнений в избранном им роде деятельности. Кроме того, в Москве голова
мятежного бригадира, пошедшего против самого Коваля, стоила ровно десять
тысяч долларов, по расценкам средней руки киллера.
членами бригады, участвовавшими в ночном налете на офис АМК, а недельки
через две Камаз оказался замом Калягина.
бандит, ему было плевать, - Калягин сам полтора года после увольнения из
органов не в детском саду воспитателем работал. Но то, что его старый враг
Черяга без согласования назначил его замом своего ставленника, все
восприняли как то, что скоро Калягина вовсе попросят в отставку.
которые Камаз снял с прикрученной промполицией точки за работу с
недобросовестным должником. Прямо на утренней оперативке Володя Калягин
спросил своего зама, где бабки, а Камаз ответил, что бабки он заработал
честным трудом и никому не отдаст. И Камаз, и Вовка Калягин были людьми
крутыми и длинных речей не произносили. Поэтому, после краткого обмена
комплиментами, Камаз перемахнул через длинный стол и бросился на шефа, а
тот, в свою очередь, потащил из кобуры служебный ПМ.
обоих к себе в кабинет и предложил помириться. Калягин с Камазом
обменялись хмурым рукопожатием и вышли из кабинета, глядя в разные
стороны.
у него резко переменилось настроение. Он так и не выкинул фотографию друга
из собственного кабинета, только вынул из рамки и бросил в верхний ящик
стола. Время от времени Вовка Калягин открывал ящик, глядел в лицо
улыбающемуся черноволосому крепышу, потом бормотал сквозь зубы: "Собаке
собачья смерть!" - и захлопывал ящик.
поехал в областной центр, в кармане его прозвенел мобильник. Калягин взял
трубку и услышал голос одного из своих старых знакомых, областного
авторитета по кличке Моцарт. Авторитет обладал феноменальным слухом, любил
классическую музыку, и на скрипке играл не хуже Шерлока Холмса.
контролировал Моцарт, около пяти. Ребят своих он попросил остаться в зале,
а сам поднялся на второй этаж, где его уже ждали. Рядом с Моцартом сидел
незнакомый Калягину парень лет тридцати, черноглазый и слегка упитанный.
Легендарный, можно сказать, мент. С тех пор, как он в Ахтарске, нам всем в
Ахтарске делать нечего. Хотя мог бы старых друзей и не забывать.
зону попаду, тоже дружить будете? Или как с Брелером выйдет?
могилу ставил? Калягин промолчал.
к тебе дело. Человек он известный, в Москве в большом авторитете, за него
Коваль просил замолвить словечко. А зовут его Лось.
нужно, а мне и спокойней: меньше знаешь, крепче спишь.
полиции и московский авторитет остались одни. Лось глядел на Вовку
Калягина черными смеющимися глазами, так похожими на глаза Брелера. Полные
губы слегка раздвинулись, обнажая белые крупные зубы. Лось потянулся и
достал из кармана белый прямоугольник визитной карточки. На карточке
значилось имя "Александр Лосев" - и номер сотового телефона. Калягин молча
прибрал карточку, но своей не дал.
твоим?
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Чернецов Андрей