Чтение 18–й страницы книги ~Еще не вечер~

- Отец, в такую погоду дома надо сидеть, чай пить! - произнес голос с
сильным грузинским акцентом.

Юрий Петрович головы не поднял, смотрел на ноги незнакомца. "Ботинки
форменные, а брюки штатские", - безразлично подумал он и остановился. Надо
взглянуть на парня, но оборачиваться не хотелось, и Юрий Петрович свернул во
двор, встал за дощатым забором у щели.

Парень был явно из местных, мусолил намокшую сигарету, болтался без
дела, поглядывал в сторону санатория, где работал Зинич.

Толик появился через несколько минут, прыгая через лужи, поднимая
фонтаны брызг, побежал в сторону аллеи, где была назначена встреча. Парень в
милицейских ботинках, подняв воротничок нейлоновой куртки, затрусил следом.
Юрий Петрович не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, что
за физкультурником наблюдают - факт пренеприятный, даже пугающий, с другой -
сам Юрий Петрович на глаза милиции не попал, и это прекрасно.

ВНОВЬ ОТКРЫВШИЕСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

- Отари, тебе необходимо переходить в наступление, - сказал Гуров. -
Тактика выжидания в лучшем случае не дает никаких результатов, в худшем, ты
выедешь со следователем прокуратуры на осмотр трупа.

Гуров закрыл папку с материалами.

- Кружнев как центральная фигура отпал. Где сейчас Зинич?

Промокший, изрядно замерзший оперативник, казалось, стоял под дверью.

- Разрешите, товарищ майор? - он перешагнул порог.

- Заходи, Рамиз, - Отари сдернул с подчиненного липкую куртку. - Сейчас
чай попрошу.

Худой, загорелый оперативник вытерся брошенным ему Отари полотенцем,
вытянулся и доложил: - Ночью объект из дома не выходил. В восемь утра он
явился в санаторий. Как вы приказали, я туда не пошел. В одиннадцать часов
восемь минут объект вышел из санатория, тридцать четыре минуты ходил по
городу, ни с кем в контакты не вступал и вернулся в свой дом. Меня сменил
лейтенант Топадзе.

"Я опять ошибся, - подумал Гуров, - Зинич тоже пустышка, и я его
выдумал. Будь у него хозяин, встреча бы обязательно состоялась и именно
сегодня утром".

Из дежурной части принесли чай, Отари поставил на стол тарелку с сухим
виноградом и спросил:

- Тридцать четыре минуты гулял по городу? В такую погоду? Где гулял?

- В приморской аллее, - оперативник прихлебывал горячий чай. - В один
конец прошел, постоял, в другой конец прошел, снова постоял. Мне кажется,
ждал или искал кого-то, но никто не пришел. Клянусь, ни одной души. Погода!

- А тебя засечь не могли? - спросил Отари.

- Товарищ майор! Обижаете! Тофика Кудашвили знаете?

Гуров был убежден, если встреча должна была состояться, то оперативника
засекли перед самым выходом Зинича. Физкультурник ничего не заметил, иначе
не болтался бы под дождем. Кто увидел оперативника и когда?

Товарищи по работе, особенно подчиненные, знали о манере Гурова
расспрашивать до бесконечности. Многих людей он довел своей занудливостью и
повторами одних и тех же вопросов чуть не до истерики.

Через полчаса Отари решил, что его московский друг над бедным парнем
просто издевается.

- Машина проехала в эту сторону? - Гуров провел пальцем по чертежу.

- Я уже говорил, товарищ...

- А ты повтори, - Гуров обнял парня за худые плечи. - Повторение - мать
учения. Значит, проехало такси, не останавливалось, огонек горел?

- Горел, - обречено согласился Рамиз.

- Огонек горел, а на заднем сиденье мог находиться пассажир?

- Не было пассажира, - парень взглянул на Отари, но тот отвернулся.

- На улице дождь, стекла мокрые, в машине темно. Почему ты уверен, что
в такси никого не было?

Оперативник вырвался из-под руки Гурова, вскочил:

- Зачем из меня душу вынимать? Из моей души преступника не сделать, да?

Гуров жестом остановил пытавшегося вмешаться Отари, на оперативника
взглянул строго:

- Здесь не театр. Сядь на место.

- Не сяду, - Рамиз опустил голову.

- Сядешь, - миролюбиво сказал Гуров. - Ты сказал, что такси проехало в
десять тридцать. А объект, - повторяя выражение молодого оперативника, он
улыбнулся, - вышел в одиннадцать ноль восемь, у нас остается почти сорок
минут. За такое время бог знает что могло произойти.

Гуров подмигнул Отари и, передразнивая его, махнул расслабленной рукой
перед лицом.

- Ва! Сорок минут! Давай рассказывай, дорогой!

- Ничего не произошло, - Рамиз тоже махнул рукой, но все-таки сел
рядом.

- Да нет, произошло, ты только внимания не обратил, - Гуров вновь обнял
парня за плечи. - Я тебя немножко рассержу, ты все вспомнишь.

Гуров не раскрывал секрета своих занудных и бесконечных бесед. Он
добивался не подробностей и воссоздания зачастую совершенно ненужной
обстановки, стремился довести собеседника до такого нервного возбуждения,
чтобы он мог вспомнить каждую секунду исследуемого времени.

Оперативник устал, и опытный сыщик это отлично видел. Худой парень еще
больше осунулся, на виске у него пульсировала жилка, как бы подавая сигнал
тревоги. Но Гуров неустанно двигался к своей цели, и Отари перестал на друга
злиться, начал слушать с интересом.

Час назад лейтенант категорически утверждал, что с десяти до
одиннадцати на улице не было ни души, а теперь выяснилось, что проехало три
машины и велосипедист, прошел почтальон, пробежали две девушки из санатория
и проковылял какой-то старик под огромным черным зонтом.

Гуров тоже устал и вытер лицо ладонью.

- Зонт был большой?

- Большой, - лейтенант вздохнул.

- И лица ты этого человека не видел?

- Не видел.

- А почему ты решил, что это старик?

- Сутулый, шаркает.

- Значит, ты его ноги видел, а лицо нет?

- Так точно.

- А он твои ноги, значит, тоже мог видеть, - Гуров отметил форменные
ботинки оперуполномоченного, как только тот вошел.

- Мог и видеть.

- А куда старик пошел, вниз по переулку? - Гуров провел пальцем по
чертежу.

- Нет, в этот дом зашел, - Рамиз ткнул пальцем в нарисованный им план.

- В дом или во двор?

- Сначала за забор, а потом во двор.

- Значит, ты видел, как человек вошел во двор, входил он в дом или нет,
ты видеть не мог. Так?

Отари вскочил, пробежался по кабинету Гуров тяжело вздохнул и тоже
встал.

- Поехали, взглянем на место. Щель в заборе нашли сразу, следы в
раскисшей земле ничего дать не могли.

- Идите в дом, лейтенант, ищите своего старика с большим черным зонтом,
- Гуров перешел на "вы" и смотреть в лицо оперативника перестал.

- Я его убью, - сказал Отари, - или он приведет мне этого старика.

- Никого он не приведет, - перебил Гуров. - У человека был складной,
скорее всего японский, зонт. Курортники здесь не живут, местные с такими
зонтами не ходят. Он постоял здесь. Увидел, как прошел Зинич, как двинулся
следом твой парень, и пошел в другую сторону.

Конечно, никакого старика с зонтом в доме не оказалось Гуров, чтобы
как-то смягчить ситуацию, напросился к Отари в гости. Майор всю дорогу
молчал. Накрывал на стол, готовил еду, делал кофе, тоже молчал, поставил
перед Гуровым тарелку с горячей картошкой и овощами, сел за стол.

Лицо у майора было как у ребенка, которого поставили в угол.

- Я говорил, - Гуров ел, обжигаясь, - предположений у нас много, фактов
мало, сегодня очень серьезный факт прибавился. Человек ниоткуда взяться не
может и исчезнуть в никуда не может. Утром этот человек был лишь плодом
нашей фантазии.

- Твоей фантазии, - поправил Отари. - Я тебе не верил.

- Сейчас мы имеем реальную фигуру. Вяжется цепь особняк, Зинич,
неизвестный, звонок твоему начальству. Значит, мы ничего не придумываем, мы
пока не можем что-либо доказать.

- Ты говорил, надо переходить в наступление. На кого наступать? -
Розыскник идет по следу, - ответил Гуров. - Такая наша профессия. Сейчас
необходимо определить, куда направляется преступник, и встать на пути.
Выжидая, мы можем наткнуться на труп.

Отари долго молчал.

- Я не знаю, за кем бегу, как могу пересечь дорогу?

- Необходимо найти человека с зонтом.

- Смеешься? Как русские говорят? Иголка в стоге сена?

- Для розыскников это плохой пример. Надо, и я найду иголку в стоге
сена. Нужны люди, которые не боятся работать и уколоться, перебирая стог
руками, иголка никуда не денется, она стальная и острая.

- Кого искать? Где? Ты фанатик! Я много спрашиваю, мало предлагаю.
Слушай меня. В республике идет следствие по делу наших бывших "князей". Они
у нас жили, отдыхали, безобразничали Верно? - Отари пожал широкими плечами.
- Видно в твоей гостинице живет свидетель, которого он боится. Этому, с
зонтом, сказали, убери свидетеля, он людям спать мешает. Человек себя любит,
руки пачкать не хочет, боится. Правильно рассуждаю, а? Пусть они убивают
друг друга, нам меньше работы.