звучала вина и недоумение. - Прости, не хотел.
ее едят, понятия не имел о перевоплощении. Он был умен, опыт предков его
учил: когда лжешь, то надо начинать с себя, убедить себя; если в
собственную ложь ты уверовал как в истину, не сомневайся, твоя ложь
перевоплотилась в истину для всех Качалин себе верил.
от этих дел... двинулись.
объятия.
умысла. Жена вчера обмолвилась: к часу явится Толик. И я повторил. -
Качалин вяло махнул рукой, повернулся к Гурову, из-под набрякших век
глянул сонно и безучастно.
врет, лови, пока карась в воздухе. Я подсек, твое дело - лишь сачок
подставить".
Качалину. Тот даже не шелохнулся, и Толик словно споткнулся, опустил руки,
начал расхаживать по кухне. - Ты это чего, Игорь? Откуда ты взял? Зачем
тебе? Не был я здесь сегодня! Слышишь? Не был!
обращался к нему. - Не был, так не был, какое это имеет значение? Чего
взорвался?
Качалина убита, был ты здесь сегодня или нет, никакого значения не имеет.
Судя по твоему поведению, ты об убийстве знаешь. Откуда знаешь,
спрашивается? Эксперты этот факт недавно установили. Я ничего об убийстве
не говорил.
Они же из меня, - он кивнул на Гурова, - душу вынут.
совершившего убийство на ипподроме, создал наивную теорию. Мол,
преступника трудно найти, так как он прячется среди массы людей, как в
лесу, но прячется-то он среди людей порядочных. Так надо со всеми
порядочными людьми заключить союз, и тогда преступник останется один,
голенький. Наивен был Лева в те годы, однако преступника разыскал, уж там
по теории или без нее, но задержал. Здесь круг подозреваемых совсем узок,
провести отсев, казалось бы, просто. Ты убить не мог, ты не мог, ты не
мог... Значит, убил Качалину ты. Прошу в машину, поехали. С кем здесь
заключить союз, кому можно довериться? Четыре человека, а руку пожать
некому.
какая-то, зачем тебе врать, ведь ты должен был прийти в час. Я знаю точно,
и не отпирайся. Учти, маленькая ложь рождает большое недоверие.
Я сегодня в этой квартире не был, никаких разговоров, что должен прийти
сюда в час, тоже никогда не было. Точка.
кивнул Гурову. - Можно вас на минуточку?
в кабинет. - А то ты, голубь, такое сочинишь, век не отмоюсь.
эту не видел. Однако Качалин, открыв дверь, остановился и попятился. Лева
налетел на хозяина, тоже невольно остановился, толкнув в свою очередь
идущего следом Толика. Они застряли в дверях. Гуров отстранил Качалина и
вошел.
ноги, будто распятая, закинув голову.
гостиной врача и эксперта, услышал какой-то посторонний, но очень знакомый
звук и остановился. Гуров вытер ладонью лицо, пытаясь сосредоточиться,
даже тряхнул головой и прислушался.
бледное, а румяное и хорошенькое.
повернулся, на мгновение потеряв над собой контроль. Толик втянул голову в
плечи, покорно ожидая, замер, и эта рабская покорность привела Гурова в
чувство. Будто ничего не произошло, он спокойно, правда, чуть запинаясь,
спросил:
кресла подушку, подложил Вере под голову.
Качалин и вдруг подмигнул, причем неизвестно, кому подмигнул, так как
смотрел не на Гурова и не на Толика, между ними, на стоявший на книжной
полке большой энциклопедический словарь.
плечами и отвернулся:
Качалин подошел к письменному столу, жестом подозвал Гурова, указал на
календарь-ежедневник. - Супруга-покойница большая аккуратистка была,
всегда на каждый день план составляла, ознакомьтесь.
четким почерком: распорядок дня от семи утра до семнадцати-восемнадцати.
Видимо, на этом рабочий день Качалиной кончался, потому что вечерние часы
были либо не заполнены, либо пестрели различными неразборчивыми записями,
сделанными разными почерками.
вырвана, причем торопливо или просто небрежно, так как из сгиба
ежедневника торчали клочки. Гуров взял календарь, просмотрел, вырывать
страницы было не в привычках дома, толстая книжка в добротном переплете
цельная и очень аккуратная. Вырвали лишь одну страницу.
стержнем, которым делались записи, торчала из рыцарского шлема -
настольной зажигалки. Вновь пролистав книжку-календарь, Гуров увидел -
ручка твердая, бумага тонкая, записи пропечатываются, следующая страница
цела, экспертам работы на несколько минут. Страницу вырвал дилетант.
дилетанта. И здесь его рука. Может, очень умный очень глупым
прикидывается? И Гуров невольно бросил взгляд на Качалина. Однако какой
резон? Какой смысл инсценировать несчастный случай, если знаешь, что сразу
установят убийство? Зачем вырывать страницу, когда уверен: все записи
пропечатались и их обязательно прочтут? Действует дилетант, умерил свою
фантазию Гуров.
ежедневник. - Я не знаю, какую запись вы имеете в виду?
вздулись, пытался заглянуть в календарь. - Мадам все записывала, я знаю. -
Он давился словами, боялся, перебьют. - Мадам записывала загодя. Сегодня,
к примеру, может записать на неделю вперед. У нее наверняка и на завтра
намечено и на субботу, так ведь теперь не состоится... - В конце концов
даже Толик Бабенко понял, что говорит лишнее, и замолчал.
знакомую, нахмурился, посмотрел внимательно и, хотя, конечно, линию отрыва
увидел сразу, начал листать.
за стол в кресло, почувствовал, что на нем можно покрутиться, чуть было не
сделал это, но вовремя удержался.
бы он аккуратно, а не так выхватил, оставляя клочки. Тогда остается...
Гуров взглянул на спящую девушку.
взглянул на хозяина вопросительно. Качалин ничего объяснять не стал, пожал
плечами и отвернулся. Гуров отлично его понял. Ты умный, и я не дурак,
слова нам не нужны. Лева подвинул ежедневник на место и кивнул, что
означало: согласен, кончаем изображать невесть кого, будем сами собой.
не был. - Он хотел взять календарь, Гуров его отодвинул и закрыл.
так не вязалось с его элегантным видом, пожал плечами, вновь переступил,
вновь кашлянул.
побудете на кухне. Хорошо?
его удерживала невидимая пружина, которая вдруг лопнула и освободила,
теперь, свободный, он пытался наверстать упущенное и оправдать неловкую
паузу. - Чувствуйте себя как дома. Бумага и ручка перед вами, здесь бар. -
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс