Чтение 47–й страницы книги ~Все девушки любят бриллианты~

как фурия... Фурия-то фурия, а жизнь она мне спасла... Иначе б я вместо
"свободного мира" две пятилетки - минимум! - на нарах бы парился...

За столом повисла неловкая тишина. Незаметно появился официант,
истолковав паузу в разговоре "этих русских" как повод принести блюда.
Поставил, разложил приборы. Так же неслышно удалился, чувствуя, что
разговор идет серьезный и его вопросы теперь будут неуместны.

Пестрая красивая толпа все так же текла по Елисейским Полям, все так
же светило парижское солнце. Все так же дул влажный ветерок с Атлантики,
и мало кто обращал внимание, как нахмурена, едва ли не плачет, юная
красивая леди за столиком рядом с бравым седым мужчиной. А если и видел,
то понимал, видать, ситуацию так: сделал ей этот богатый месье
предложение, "от которого невозможно отказаться", а она жалеет себя, но
и отказаться не может...

- Ну, а дальше? - требовательно спросила Татьяна.

Отец вздохнул. Вяло заговорил, ковыряясь в утке:

- Ну, вышел я из гостиницы... Мороз был страшный... Я даже вещей не
забрал... Взял такси. Помчался на Ленинградский вокзал. С первой же
электричкой уехал в Калинин - ну, Тверь по-вашему... За мной, видно,
особо-то не следили - уверены были, что я вернусь в Южнороссийск... В
Калинине я сел на поезд до Таллина - тогда это ж еще наша страна была...
Деньги с собой у меня были - и много. В кальсонах зашитые... - вяло
усмехнулся отец и замолчал.

Таня, не чувствуя вкуса, ела нежнейшие креветки. Запивала вином.

Сколько раз, еще девочкой, воображала она встречу со своим
полумифическим отцом! И всегда он оказывался умным, красивым, добрым,
ласковым... И всякий раз встреча их происходила в каком-нибудь
романтическом месте - вроде этого кафе близ Триумфальной арки. Подумать
только: Париж, устрицы, белое вино - и вновь обретенный отец!.. Совсем
как во сне или в сказке!.. Но почему же ей совсем не радостно? Отчего
слезы наворачиваются на глаза?.. Ах, Валера-Валера, лучше б ты удочерил
меня!.. Лучше б никогда я и не Думала об этом человеке!.. И не
встречалась бы с ним!..

- В Таллине, - прихлебывая вино, продолжал Антон, - я купил паспорт
моряка на чужое имя... Пять "дубов" - и все дела... Вышли мы в море - и
в первом же западном порту я сделал ноги... Это был Гавр...

Он замолчал, мучительно вспоминая что-то.

- Ты бы лучше рассказал, папаня, - проговорила Татьяна, - зачем ты
меня с чемоданчиком-то подставил?

- Да не подставлял я тебя! Не подставлял!..

- Зачем же ты наврал-то столько!.. "Княжна"!..

- А что мне было делать? Что?.. Представь: совершенно случайно
прочитал я объявление Юльки... Матери твоей то есть... Очень мне
захотелось повидать ее.

Или хотя бы узнать о ее жизни. И что мне было делать?.. Писать ей:
"Здравствуй, дорогая, это я, твой Антошка.. Я тут двадцать лет не
объявлялся, но вот - соскучился и хочу узнать, как у тебя дела..." Так,
что ли?.. Да она - знаю ее характер! - тут же меня бы послала! Тут же!..
И не ответила бы ничего!.. Ну, я и придумал "княжну". Я ж помнил - она
еще тогда на своей генеалогии была повернута!.. Шепотом, помню, в
Кусковском парке призналась мне: прадед, мол, был у меня в Харькове
князь и миллионер... Комсомолочка-активисточка!.. Я ведь наудачу первое
письмо-то ей посылал... А она клюнула! И ответила! И узнал я про тебя. И
фото твое получил! И увидел, какая ты красавица да умница...

- И через четверть века на тебя нахлынули отцовские чувства... -
насмешливо, но сквозь слезы проговорила Таня.

- Не смей так разговаривать со мной!.. Да! Нахлынули!.. И я стал
думать, как же мне увидеть тебя! Хоть разок!..

- Потому ты мне и ошейник подарил. Радиофицированный!..

- Да! Поэтому!.. Официант, еще перно!.. Да, я думал: поедешь ты куда
за кордон - ведь мать писала, что ты выездная, - а я туда к тебе и
подъеду...

- Что ж ты сам в Москву не приехал? Уж если не мать - я бы тебя
приняла...

- Да ведь меня тогда к расстрелу приговорили! К расстрелу, слышишь?

Заочно! Всех собак на меня тогда навешали!.. И амнистий мне никаких
не было!..

Антон залпом проглотил еще рюмку и снова закурил свой вонючий
"Житан".

Он видимо захмелел.

- Я ведь так все хорошо придумал... - задумчиво проговорил он.

- Ага: чужими руками жар загрести. Так придумал, что меня чуть не
убили!

- Прости меня, Танечка... - Отец потер глаза. Потом вытащил из
кармана темные очки и нацепил их. - Свет режет... Я ведь и по здешним
архивам лазил...

Все про семейство Савичевых узнал... Фотку князя нашел...

- Прямо суперагент... - стараясь быть ироничной, проговорила Таня. -
Как же ты такую слежку-г то за мной смог наладить? Может, ты в ЦРУ
работаешь? В Интеллинджент сервис?..

- Нет, Таня, я простой художник в компьютерной фирме. Рисую для
клиентов оформление серверов, если тебе о чем-то это говорит...

- Говорит.

- Ну, я целый день за компьютером... Дома, один... В сущности,
компьютер здесь мой единственный друг... Ну, я и увлекся всеми этими
делами...

Хакером заделался. Ну, а когда в этой тусовке хакерской вращаешься -
не лично, а через компьютер, через Интернет, ты ж понимаешь, - узнать
пароли НАСА или там АНБ - пара пустяков. И взломать их ничего не стоит.
А передатчик-маяк я в радиомагазине купил...

- Замечательно! - воскликнула Таня. - Устраивать слежку за
собственной дочерью!..

- Так все же для тебя, Танечка!.. И для мамы твоей!.. Ну посуди: что
у меня тут, в этой Франции, есть? Ну, свобода... Работа... Дом свой...
Денег, прямо скажу, хватает... Так ведь это ж еще не все!.. Друзей-то
нет! И семьи нет! И детей нет!.. Ну просыпаюсь я, спускаюсь на первый
этаж в кабинет - я дома работаю - и сижу за компьютером весь день. Один!
И никому - ни одному человеку здесь - и нигде! - я не нужен!
Понимаешь?..

- А ты женат был?

- Дважды, - скривился отец. Хлопнул залпом бокал вина.

- Много пьешь? - участливо спросила Таня.

- Немало... Ну, так вот я и думал - ночами что-то не спится, лежишь
себе и думаешь, - чем я вам там, в России, помочь могу? Ведь я ж
понимал, что перед тобой виноват... И перед Юлькой виноват... Ведь я
раньше-то про нее думал: ну, погуляла со мной - ну, нашла себе
другого... Забыла меня... Забыла - ну и на здоровье!.. Ведь я про тебя
не знал ничего!..

- И ты решил подарить нам свой чемоданчик... С бандитами в придачу...

- Да, решил! Откуда ж я знал, что этот урод до сих пор за этим местом
следит! Ведь такое и во сне-то не приснится!.. Потом, думал я, вернешься
ты в Москву - я вам и отпишу: извините, мол, за розыгрыш, никакой бабули
нет, а есть я. Вот тогда и можно было открыться-то!..

- И сказать: давайте делиться...

- Да не нужен мне был этот чемоданчик! Понимаешь: не нужен!.. Денег у
меня хва-та-ет!.. - Он сделал паузу и с трудом проговорил. - А тебя вот
- не хватало...

- И ты бриллиантами решил купить любовь...

- Да нет же! Помочь вам хотел! Обеим!.. Я ж видел, как вам обеим
трудно!

- Значит, тебе сокровища не нужны?

- Не нужны.

- Что ж ты тогда за ними в Стамбул помчался? Пистолет на меня
наставлял! "Фрайбург"!..

- Да я ведь, Таня, к тебе помчался... Я ведь увидел у себя в
компьютере: вот ты в Южнороссийске... Вот у Косой Щели... А вот
почему-то по морю плывешь... Ну, я и бросился в Стамбул...

- Да, чтоб получить и деньги, и дочку. В одном флаконе!

- Да не нужны мне деньги!.. Не нужны - сколько тебе говорить?!

- Ну и где они тогда сейчас?.. Может, поделишься?..

- Сейчас позавтракаем и заберем... Вернее: ты заберешь... Пожалуйста,
- он вытащил из кармана бумажку, - вот номер "сэйфти бокс" в "Креди
Лионне". Вот ключ. Бери. - Он протянул ей через стол бумажку и ключ.

Она взяла и то и другое и опустила не глядя в сумочку.

Ее похождения, ее риск, ее нервы стоили того.

Она внимательно следила за лицом отца. Тот даже не моргнул, когда она
бросала ключ в свою сумочку.

- А что было дальше - ты знаешь, - устало проговорил отец. - Прилетел
я в Стамбул. Жду тебя на пристани у морвокзала... Волнуюсь - дико... Вот
ты выходишь... Проходишь мимо меня... Я, честно говоря, даже язык
проглотил - такая ты оказалась красивая, еще лучше, чем на фото... Не
окликнул. Ну и хорошо, что не окликнул... Потому что увидел: ведут тебя.
Это все со стороны так очевидно было... Что оставалось делать? На
раздумья - секунды... Ну, я тогда и решил: они не за деньгами охотятся.
И не за тобой. Им нужен - я...

- Но зачем, папа, зачем? - Таня впервые назвала его "папой".

- Не знаю, доченька, не знаю... Может, Шляга не может простить, что я
им чемоданчик не отдал? Так они ведь знали, где он примерно лежит...
Могли бы за столько лет сами найти... А может, и не сумели найти...
Тогда почему его у тебя не отобрали? А может, Шляга решил, что это я его
сдал? Заложил его, а сам утек за кордон... А Шляга мог свою злобу