говорит про геенну огненную и поминает иногда бога без надобности. Черт
знает что! Собираешься с духом, чтобы превратиться в негра, а оказывается,
что и превращаться не во что, ничего такого особенного в неграх нет. Все
равно что мученик, взойдя на костер, обнаружил бы, что огонь только
приятно согревает его. Даже скучно!
вытолкает тебя и Бидди из теннессийского автобуса, а мужлан-полицейский
выбьет тебе парочку зубов, а макаронник-шпик схватит Бидди и будет
издеваться над ней, а...
в этом скромном храме, но своим чтением вслух из священного писания доктор
Брустер глубоко взволновал его. Нийл не был большим знатоком театра, но
ему вспомнилась сцена сумасшествия Лира, когда пастор глубоким,
проникновенным голосом произносил слова извечной жалобы всех черных
племен, всех народов Востока, всех женщин, всех больных и отчаявшихся и
загубленных нищетой:
Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей... Вот,
во благо мне была сильная горесть, и ты избавил душу мою от рва
погибели... Ибо не преисподняя славит тебя, не Смерть восхваляет тебя, не
нисшедшие в могилу уповают на истину твою. _Живой, только живой прославит
тебя, как я ныне_"..."
нашего?" - потом сразу перескочили на веселый джазовый ритм: "Лишь два
слова с Иисусом, и все будет хорошо!" - и перед взором Нийла вдруг
открылась лесная вырубка, по которой шли люди, словно отлитые из меди или
выточенные из черного дерева, они шли в цепях, под конвоем белых, по
кочкам, по топям, навстречу встающему солнцу, и тихо пели, и смеялись
порой.
ему".
19
разместившееся в том же ряду, через проход: отец, старик лет шестидесяти,
мать, сын, военный в нашивках капитана, молодая женщина с ребенком на
руках, который, надо сказать, вел себя образцово, и девушка не старше
семнадцати. У всех у них были серьезные, осмысленные лица, и все, кроме
разве смуглой молодой матери, легко могли сойти за белых, если б только не
было видно по всему, что они здесь свои.
школьные годы проучился с ним в одном классе, - все его уважали, но никто
с ним не дружил. Среди белых девочек находились даже такие, которым он как
будто нравился, а однажды его выбрали старостой класса. Как же его зовут?
Ах да: Эмерсон Вулкейп.
Пойнтс, где завел усовершенствованное кресло и рентген и даже ассистентку
в белоснежном халате, совсем как у заправского врача. Нийлу, сыну
настоящего дантиста, это в свое время показалось немножко смешным.
Вулкейп тоже состоит в капитанском чине, хотя в петлицах у него вместо
доблестного огнестрельного оружия красуется лишь крылатый жезл с буквою
"Д", в знак того, что его профессия не убивать людей, но - что значительно
менее воинственно и благородно - всего только лечить им зубы.
Вулкейпов на пикнике на высоком берегу Соршей-Ривер. Они расположились
вокруг белой с красным скатерти, разостланной на камнях, и пели хором, и
Нийл тогда с завистью подумал, что у него в семье никогда так весело не
бывает. И - ну да! - старика Вулкейпа он не раз встречал потом в здании
"Таверны наяды", где тот служил дворником и истопником. Но сейчас ничто в
нем не напоминало о швабре и мусорном ведре. Его серый костюм сидел
безукоризненно, галстук был завязан элегантным узлом, а голова с черной
седеющей шапкой волос, горделиво откинутая назад, напоминала голову
римского сенатора.
холодел при мысли о том, какая же судьба ждет его самого в этом мире, его
собственном праттовском мире, где для человека с таким одухотворенным
обликом не нашлось другого занятия, кроме грязного полурабского труда. Он
настойчиво убеждал себя, что, как ни велико его сочувствие к этим неграм,
слишком уж много он рискует потерять, если объявит себя одним из них. Но -
"хотел бы я обладать достоинством этого старика", - вздыхал он.
мог понять, что, пока вдруг не догадался, что она удивительно похожа на
его мать. Он вздрогнул, не поверил, снова взглянул. Она казалась старше
его матери и как-то одновременно спокойнее и решительнее, но ее кожа цвета
липового меда, ее точеный нос, ее маленький робкий рот, взгляд, полный
самоотречения, - во всем было это сходство, и он вдруг почувствовал, что с
ней и с ее семьей его связывает нечто большее, чем старая легенда о
пограничном бродяге в мокасинах. Это была женщина, которой он с радостью
ответил бы на любой вопрос, и в ее улыбке и ласке он мог найти утешение.
погибели и да осенит благодатью своею...
дружеская улыбка осветила его лицо, и он договорил:
все мы его дети.
"Да святятся узы, связавшие нас!" Но все кругом встали, и чары нарушились,
только Нийл еще сидел, завороженный.
почувствовал их смущение; они не знали, что привело его сюда - сочувствие
или любопытство и как с ним быть - поклониться или не заметить. Но те из
них, кто был родом с Юга, знали по опыту: лучше всего сделать и то и
другое и скорей убраться подальше.
обратился точно так же, как ко всем остальным:
Бансер не говорил таких же фраз?
довольно естественно), Нийл ближе разглядел его лицо: у него были тяжелые,
чуть припухшие у переносицы верхние веки, потная, как у батрака, кожа и
сила батрака в рукопожатии, а в глазах отражались все страдания мира со
времен Голгофы.
оттого, что испытание кончилось; ему было не по себе в этом будничном мире
улицы, где ни от случайных белых прохожих, ни от черных гуляк и
бездельников нечего было ждать чуткости Ивена Брустера.
точно это был по меньшей мере Шартрский собор. Он не сразу заметил, что
рядом с ним стоят Вулкейпы, обсуждая с соседями воскресные новости.
Капитан Эмерсон Вулкейп, видимо, узнал Нийла, но не рассчитывал, что Нийл
узнает его, и немало удивился, когда Нийл неловко мотнул головой и
пробормотал:
виделись с самой школы.
благосклонным, ни враждебным. Он заторопился, стремясь, сам не зная
почему, расположить их к себе:
пожалел тогда, что я не в вашей компании.
настойчиво, словно решил понравиться этим людям, хотя бы для этого
пришлось перебить их всех поодиночке:
Э-э... скажите, капитан... вы тоже побывали в Европе?
вежливость: - Разрешите вас познакомить, капитан Кингсблад: моя жена, вы,
вероятно, знаете ее отца, Дрекселя Гриншо из "Фьезоле", и наш сын. Мой
отец, моя мать, а эта молодая девица - моя племянница Феба... Мама, я тебе
рассказывал о мистере Кингсбладе, мы с ним учились вместе.
ножкой дяде и считают, что теперь можно удрать к своим игрушкам. Но этому
Нийл твердо решил помешать, хотя бы даже в ущерб собственному самолюбию.
Эта семья вдруг приобрела для него огромное значение. Когда человек в
тридцать один год рождается негром, ему нужна семья.
заговорил с Эмерсоном почти заискивающе:
Беляев Александр
Андреев Николай
Свержин Владимир
Березин Федор
Шилова Юлия
Лукин Евгений