хороший молодой человек, замечательный бактериолог и способен нести заботу
о своей жене. Но никто, кроме Леоры, его не слушал.
слишком резок с мальчиком"), что если Мартин воображает, будто он получит
от Тозеров хотя бы цент за то, что сунул свой нос туда, куда его не
просили, то пусть он только заикнется об этом ему, Берту, пусть только
заикнется!
другому. Раз она подошла к Мартину и тихонько пожала ему руку. В самую
бурю, когда Мартина разобрало не на шутку, она достала из потайного
кармана коробку дрянных папирос и закурила. Никто из Тозеров до сих пор не
подозревал, что Леора курит. Что бы ни думали они насчет ее распущенности,
насчет измены Единому братству, насчет ее сумасбродства, все же они не
допускали мысли, что Леора способна на такую непристойность, как курение.
Они набросились на нее, и Мартин свирепо перевел дух.
Иногда он умел отобрать руль у Берта, которого считал деловым, но излишне
самоуверенным человеком, неспособным к тому же оценить "полную стоимость
доллара" (мистер Тозер исчислял ее в сто девяносто центов, а прогрессивный
Берт едва в сто пятьдесят). Мистер Тозер мягко распорядился:
плохою партией для Ори. "Поживем - увидим". Мартин тотчас же вернется в
университет, и будет пай-мальчиком, и кончит как можно скорее, и начнет
зарабатывать деньги. Ори останется дома и будет умницей... и, конечно,
никогда больше не будет вести себя, как распутная женщина, и не станет
курить папиросы. За это время у нее с Мартином не будет... гм... никаких
сношений. (Миссис Тозер смутилась, а жадно внимавшая Ада Квист попробовала
покраснеть.) Они могут писать друг другу раз в неделю, но и только. Они ни
в коем случае... гм... не будут вести себя так, как будто они женаты,
покуда не получат на то разрешения.
невесту, уйти в ночную мглу. Но казалось - одна минута, и он получит
диплом, приступит к практике. Леора теперь его, его навсегда. Ради нее он
должен образумиться. Он вернется к работе и сделается практичным.
Готлибовские идеалы пауки? Лаборатория? Изыскания? Вздор!
дошло до него только тогда, когда, протягивая к Леоре руки, улыбаясь своей
доблестной решимости стать благоразумным, он услышал, как мистер Тозер
проквакал:
сейчас войдет Леора! Насторожился, ждал. Она не приходила. Он выглянул за
дверь, решив разыскать ее комнату. Его глухая неприязнь к шурину внезапно
возросла. Берт расхаживал по коридору: держал караул. Если б вид у Берта
был более грозный, Мартин его, пожалуй, убил бы. Но он не отважился
сойтись лицом к лицу с этой длиннозубой и жеманной праведностью. Он лег и
твердо сказал себе, что утром пошлет их всех к дьяволу и увезет Леору.
Однако в три часа ночи в предрассветном упадке духа он ясно увидел, что с
ним она наверно умрет с голоду, что он опозорен и даже нельзя поручиться,
что он не сопьется с круга.
Вернусь в Могалис и буду так работать... Выдержу ли я?"
факультета в Уиннемаке.
предвкушении необычайного. Но Мартин сказал кротко:
дубовых стульев под фармацевтическим календарем Досона Ханзикера.
декана, доктор Сильва встретил его угрюмым взглядом. Сидя маленький
человечек казался крупным, такой у него был высокий лоб, так пышно
круглились его усы.
извинения, и я принесу извинения доктору Готлибу, хотя, по совести говоря,
в вопросе о Клифе Клосоне я не могу сдаться...
приветствуют? У него нигде нет дома? Он не мог бороться. Все его мужество
иссякло. Он так устал от скучной дороги, от усилий не наорать на Тозеров.
Он так устал! Он тоскливо глядел на декана.
порядке! Мы рады, что вы вернулись. Не нужно извинений! Я и сам хотел,
чтобы вы как-нибудь встряхнулись. Хорошо, что вы снова здесь. Я верил в
вас, а потом начал опасаться, как бы мы вас не потеряли. Бедовая голова!
одинок, и доктор Сильва его успокаивал:
сделать? Поймите, Мартин, больше всего в жизни я хочу дать миру как можно
больше хороших врачей, великих целителей. Что вам так расшатало нервы? Где
вы были?
замурлыкал:
постараемся устроить вас через год стажером в Зенитской больнице и дать
вам возможность прилично содержать жену.
веселым свадебным, а вернее, кандальным звоном". Он ушел учеником Сильвы;
ушел, чтобы яростно взяться за ученье; он изгнал из своей религии светлый
и безумный гений Макса Готлиба.
долгое отсутствие и за то, что она вышла замуж. Она подозревала, что об
этом довел до сведения больничного начальства ее отец. Затем она сообщала,
что выписала тайком самоучитель стенографии и под предлогом помощи Берту
начала упражняться в банке на пишущей машинке в надежде, что к осени
сможет приехать к Мартину и зарабатывать свой хлеб стенографией.
есть работу и выписать Леору к себе. Она отказалась.
сделался аскетом, отказывал себе в виски, за страницей страницу в
застывшей ярости впитывал медицину, он всегда ощущал себя в безвоздушном
пространстве тоски по Леоре и, когда возвращался в свой пансион, последний
квартал всегда бежал, торопясь поглядеть, нет ли от нее письма. Внезапно у
него созрел проект. Ему уже пришлось вкусить стыда - новый, последний стыд
не страшен. Он поедет к ней на пасхальные каникулы; вынудит Тозера
посылать ей на жизнь, пока" она изучит в Зените стенографию. Последний
оставшийся год она будет около него. Получив из Элк-Милза двухмесячный
чек, он отдал Клифу сто долларов долга и подсчитал свои финансы до
последнего цента. Если не покупать костюм, в котором он отчаянно нуждался,
можно дотянуть. И после этого месяц с лишним он ел только два раза в день,
причем первая еда сводилась к хлебу с маслом и стакану кофе. Он сам стирал
в ванне свое белье и, не считая редких блаженных срывов, не курил.
он меньше разговаривал с попутчиками и всю дорогу, когда не спал урывками
тяжелым сном на красном плюше вагонных диванов, штудировал объемистые
книги по гинекологии и внутренним болезням. Он дал Леоре в письме ряд
инструкций. Она его встретила на окраине Уитсильвании, и они обменялись
быстрыми словами, решительным поцелуем.
лишены интереса, и взоры граждан, о существовании которых Мартин не ведал,
неотступно за ним следили с самого его приезда. Когда преступники подошли
к вымощенному костями замку людоедов Тозеров, отец и брат Леоры были уже
на месте и бесновались. Старый Эндру Джексон набросился на них с криком.
Он сказал, что, может быть, и не было безумием со стороны Мартина, когда
он "сбежал от занятий в первый раз, но удрать вторично - явное и
абсолютное сумасшествие". Слушая эту тираду, Мартин и Леора улыбались,
точно заговорщики.
упоминать имя господа всуе, но когда вы являетесь вторично и докучаете
моей сестре, я могу сказать только одно: видит бог, сэр, это уж, черт
возьми, слишком!
грязной мостовой. Все они с любопытством и упованием взирали на дом
Тозера. Он твердо проговорил:
жить врозь со своей женой. Мое решение принято. Я приехал за ней. По
закону вы не можете мне помешать. Я готов признать, не вдаваясь в споры,
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Беляев Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Суворов Виктор