шкафом или сидел за письменным столом и читал, стараясь казаться занятым.
Первая радость сменилась раздражением, и он готов был выть от тишины, от
бездействия.
ввалился сивоусый фермер швед и буркнул:
распух.
через амбулаторию несколько сот пациентов в день, перевязать руку было
проще, чем дать прикурить, но для доктора Эроусмита из Уитсильвании это
представилось захватывающей операцией, а фермер - замечательным человеком,
чрезвычайно милым. Мартин крепко пожал ему левую руку и забубнил:
телефону.
затею, - то, о чем они с Леорой мечтали, о чем шептались по ночам: покупку
автомобиля для поездок к больным по округе.
мотором, с рессорами, сделанными кузнецом, который раньше никогда рессор
не делал. После клохтанья нефтяного двигателя на маслобойне самым
привычным для уитсильванцев звуком был стук дверцы фрезировского "форда".
Мистер Фрезир решительно захлопывал ее у своей лавки и обычно должен был
трижды захлопнуть ее снова, пока доезжал до дому.
нему три новых шины и рожок, это был самый импозантный автомобиль на
свете. Он был их собственный; они могли ездить на нем куда угодно и когда
угодно.
научился управлять фордовским автобусом, но для Леоры это было ее первым
опытом. Берт так донимал ее своими наставлениями, что она отказалась
ездить на фамильном "оверленде". Когда она впервые села за руль, когда
маленьким пальцем повернула регулятор и почувствовала в своих руках всю
эту власть, эту магию, дающую возможность мчаться так быстро, как только
захочешь (в известных границах), Леора ощутила в себе силу
сверхчеловеческую, почувствовала, что может лететь диким лебедем и -
увязла в песке, заглушив мотор.
придерживая шляпу, закрыв глаза и ожидая смерти. Он, казалось, поддавал
скорости на поворотах, чтобы сделать их интереснее. Завидит ли он что-либо
перед собой на дороге, другую ли машину, или желтого щенка, в нем вскипало
бешенство, которое можно было унять только одним: догнать и обогнать.
Поселок восторгался: "Здорово водит машину молодой док - что надо!" С
дружелюбным интересом предвкушали, что док убьется. Очень возможно, что из
первых десяти пациентов пятеро забрели в его контору из уважения к его
езде... остальные же потому, что не было ничего серьезного, а к нему
ближе, чем в Гронинген, к доктору Гесселинку.
не встретиться на улице каждодневно с каждым), они его мерили негодующим
взглядом. Потом он восстановил против себя Пита Иеску.
торговал леденцами, сельтерской, патентованными лекарствами, бумагой от
мух, журналами, стиральными машинами и запасными частями для "фордов"; но
Пит умер бы с голоду, если бы не был еще и почтмейстером. Он уверял, будто
имеет лицензию фармацевта, но так безбожно путал рецепты, что Мартин
ворвался к нему однажды в лавку и крепко его отчитал.
отпускал по рецептам, когда вы еще соску сосали. Старый док, который жил
здесь раньше, всех направлял ко мне. Я работаю, как считаю нужным, и не
собираюсь менять свои привычки ни ради вас, ни ради другого недопеченного
пескаря.
свою крошечную лабораторию и сам изготовлял пилюли и мази, поглядывая в
тоске на стоявшие праздно пробирки и на пыль, оседавшую на стеклянном
колпаке его микроскопа, между тем как Пит Иеска, присоединившись к
Норбломам, нашептывал:
часа утра зазвонил телефон, Мартин кинулся к нему, точно ждал вести от
возлюбленной.
Леополису. У моей девочки, Мери, страшно болит горло. Боюсь, не круп ли, у
нее ужасный вид, и она... Не могли бы вы к нам приехать?
торжествовала по поводу первого ночного вызова. Рьяно завел он свой
"форд", прогремел, прощелкал мимо станции в пшеничный простор прерии.
Когда он сделал по счетчику шесть миль, сбавляя ход у каждого
крестьянского двора, чтобы прочесть имя владельца, он понял, что
заблудился. Тогда он завернул к ближайшей ферме, остановил свой "форд" под
ветлами, и фары его осветили груду промятых бидонов, ломаных колес от
жнеек, дранки и бамбуковых удилищ. Из-за сарая выскочил кудлатый полоумный
пес и со злобным лаем стал бросаться на автомобиль.
надо взять назад; проедете с милю и повернете направо у школы - большое
кирпичное здание, - а там еще с четверть мили по дороге, и увидите
цементную силосную башню, а рядом дом. Кто-нибудь болен у Генри?
собьется.
по шоссе, свернул сразу за школой, когда следовало свернуть перед школой,
- проехал с полмили по вязкому проселку между пастбищами и остановился у
фермы. В неожиданно наступившей тишине было слышно, как жуют коровы, и
дивясь на него, подняла голову белая лошадь. Пришлось разбудить дом
пронзительным визгом рожка, и обозленный фермер, рявкнувший: "Кто там?
Стрелять буду!" - направил его обратно, на шоссе.
расхлябанной дороге с проселка к дому и в свете фонаря увидел на крыльце
сутулого человека, который его окликнул:
сосновой дверью, крытой светлым лаком. Только железная кровать, стул с
прямой спинкой, цветная литография святой Анны и лампа без абажура на
шаткой тумбочке нарушали крикливый блеск комнаты - новой пристройки к
фермерскому дому. Широкоплечая женщина стояла на коленях у кровати. Когда
она подняла мокрое красное лицо, Новак выговорил:
сделали для нее все, что могли. Прошлую ночь и нынче мы ей парили горло и
взяли ее сюда, в свою спальню!
лице же не было ни кровинки. При усилии сделать выдох, она вся скрючилась,
потом выхаркнула мокроту, испещренную серыми крапинками. Мартин в смятении
достал из сумки термометр и стряхнул его жестом профессионала.
Делать анализ некогда - сеять культуру, определять спокойно и точно.
Сильва-врачеватель ворвался в комнату, оттеснив Готлиба, бесчеловечного
борца за совершенство. Мартин нервно склонился над разворошенной постелью
ребенка, рассеянно щупал пульс, считал и пересчитывал. Он растерялся без
привычного оборудования Зенитской больницы, без помощи сестер и без
уверенных советов Ангуса Дьюера. Он вдруг проникся уважением к одинокому
деревенскому врачу.
противодифтерийную сыворотку. Но ее, конечно, не достать у Пита Иески в
Уитсильвании.
- сказал он Новаку как мог спокойнее. Он рисовал себе, как Бласнер
помчится в ночи, благоговейно неся врачу антитоксин. Пока Новак надрывался
в столовой у телефона, Мартин ждал... ждал... не сводя глаз с ребенка; и
миссис Новак ждала, чтоб он сделал чудо; было нестерпимо слушать кашель и
хрип ребенка; а блеск стен, блеск бледно-желтого дерева завораживал,
наводя дремоту. Было поздно обращаться к чему бы то ни было, кроме
сыворотки или трахеотомии. Сделать операцию? Разрезать дыхательное горло и
вставить металлическую трубку, чтобы девочка могла дышать? Он стоял и
Володихин Дмитрий
Белогорский Евгений
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Посняков Андрей