Чтение 7–й страницы книги ~До самой смерти~

ответил Тони.

Продолжая ворчать, он слез с кровати и пошел вниз посмотреть, как ус-
танавливают столы и сооружают беседки для жениха и невесты, помост для ор-
кестра и танцплощадку. В конторе, как он убедился, работали люди с вообра-
жением. Они не только возводили на его дворе нечто вроде декораций к голли-
вудскому фильму "Отец невесты" ("В главной роли со мной, Антонио Кареллой",
-- подумал он раздраженно), но еще собирались уложить трехметровую русалку,
высеченную из льда, в набитую льдом ванну, в которой будут охлаждаться бу-
тылки с шампанским для всех, кому захочется выпить. Тони молил Бога, чтобы
солнце не слишком припекало. Он уже представлял себе, как эта полурыба рас-
тает в ванной и шампанское превратится в тепловатое ситро.

В час приехали его сын с невесткой. Нужно сказать, что Стив был таким
сыном, на которого Тони никогда не мог пожаловаться. Еще до того как его
забрали в армию, он работал ночами в пекарне, хотя днем учился в школе.
Стив был таким сыном, которому можно было доверять. Он был сыном, на кото-
рого отец мог положиться. Но тут -- San Giacinto di California! [Святой
Джанчинто калифорнийский! (итал.)] -- даже Стив против него. Именно сегод-
ня, когда эти грабители из "Свадеб и торжеств" перепахали ему весь газон,
когда Анджела носится по дому, как курица senza capo [Без головы (итал.)],
когда мир Антонио Кареллы медленно рушится вокруг него, его собственный сын
Стив привез в дом троих незваных гостей! Не то чтобы Тонн переживал из-за
дополнительных расходов. Нет, это не имело для него никакого значения. Ну
что ж, он еще поработает в своей пекарне четыре месяца и заработает эти
деньги. Но теперь надо было как-то объясняться с этими придурками из фирмы
по поводу того, что на свадьбе будет еще три лишних человека и что их надо
рассадить за разными столами. Стив настаивал на этом. Нет, он не хочет си-
деть со своими друзьями. Он хочет одного сюда, другого туда, а сам сядет
там! Pazzo! Собственный сын -- такой же сумасшедший, как все остальные.

А чего стоит этот высокий, рыжий, с белой прядью над левым виском --
sangue della maruzza! [Грубое ругательство (итал.)]. Да он распугает всех
подружек невесты в Риверхеде! Тони готов был поклясться, что видел у него
под пиджаком револьвер, когда тот наклонился, чтобы завязать шнурок. Боль-
шой черный револьвер, торчащий из кобуры под мышкой. Ну ладно, то, что его
сын полицейский, -- это неплохо, но неужели его друзья должны приходить с
оружием на мирную христианскую свадьбу?

А потом накатило на Анджелу. В час пятнадцать, ровно за час сорок
пять минут до свадьбы, она начала рыдать так, словно весь белый свет соб-
рался ее насиловать. Луиза выбежала от нее, ломая в отчаянии руки.

-- Стив, -- сказала она, -- пойди к ней. Скажи ей, что все будет в
порядке, прошу тебя. Иди же, иди к своей сестре.

Тони проводил сына взглядом. Тот поднялся к Анджеле, но стенания, до-
носившиеся из окна спальни в верхнем этаже дома, не прекратились. Тони си-
дел со своей невесткой Тедди (com'e grande, подумал он, povera Theodora!)
[Как она раздалась, бедняжка Теодора!] и тремя чужими людьми: мистером Хо-
узом, мистером Клингом и мисс Максуэлл -- и пил с ними вино, готовый зас-
трелить свою жену, придушить сына, отречься от дочери и послать всю свадьбу
к чертовой матери!

Он пыхтел и злился, пока Тедди не погладила его по руке. И тогда он
вдруг улыбнулся ей, кивнул головой и, сложив руки на животе, положился на
волю Божью, надеясь, что все в конечном счете обойдется и он, Антонио Ка-
релла, как-нибудь переживет этот день.

Стоя в коридоре перед спальней Анджелы, Карелла слышал ее всхлипыва-
ния, доносившиеся из-за двери. Он мягко постучал и стал ждать.

-- Кто там? -- спросила Анджела прерывающимся голосом.

-- Это я, Стив.

-- Что тебе нужно?

-- Ну полно, Комби, открой.

-- Уходи, Стив.

-- Меня ты не прогонишь. Я -- полицейский, разбирающий нарушение об-
щественного спокойствия. -- Он не мог поручиться, но ему показалось, что
сестра его за дверью тихонько прыснула.

-- Комби! -- позвал он.

-- Что?

-- Мне выломать дверь?

-- О, подожди минуту, -- сказала Анджела. Он услышал приближающиеся
шаги, задвижка щелкнула, но дверь не открылась. Затем шаги удалились, и на
кровати под Анджелой громко скрипнули пружины. Он легонько толкнул дверь и
вошел в комнату. Сестра лежала на постели, уткнув лицо в подушку. На ней
была длинная белая комбинация, пышные темные волосы в беспорядке рассыпа-
лись по плечам. Комбинация немного задралась, и из-под нее была видна голу-
бая подвязка, стягивающая нейлоновый чулок.

-- Одерни платье, -- сказал Карелла. -- Зад видно.

-- Это не платье, -- обиженно ответила Анджела. -- Это комбинация. И
никто не просил тебя смотреть, куда не надо. -- Но комбинацию все же одер-
нула.

Карелла присел на край кровати.

-- Что случилось?

-- Ничего не случилось. -- Она помолчала. -- Совершенно ничего не
случилось. -- Она вдруг присела на кровати, устремив на брата прекрасные
карие глаза, в которых было что-то восточное, что-то такое, что говорило о
далеких посещениях арабами Сицилии. Это поражало всякого, кто впервые видел
ее лицо с широкими скулами -- лицо Кареллы, но в утонченном варианте.

-- Я не хочу выходить за него замуж, -- сказала она. Она помолчала. -
- Вот что случилось.

-- Почему?

-- Я не люблю его.

-- Это черт знает что! -- выругался Карелла.

-- Стив, я не терплю, когда ругаются. Ты знаешь. Я всегда это не пе-
реносила, даже когда мы были еще маленькими. А ты нарочно ругался, чтобы
позлить меня. И еще я не люблю, когда ты называешь меня Комби.

-- С Комби ты сама первая начала.

-- Неправда, -- возразила Анджела. -- Это ты начал. Потому что ты был
вредный и испорченный.

-- Я говорил тебе правду, -- сказал Карелла.

-- Это неблагородно: говорить тринадцатилетней девочке, что она еще
не настоящая девушка, только потому, что она носит хлопчатобумажные комби-
нации.

-- Я помогал тебе взрослеть. Ты ведь попросила после этого маму ку-
пить тебе нейлоновую комбинацию?

-- Ну да, и она отказала.

-- Все равно, направление было верное.

-- Из-за тебя у меня появился комплекс неполноценности.

-- Я помогал тебе овладеть секретами женственности.

-- Вот дерьмо собачье, -- сказала Анджела, и Карелла расхохотался. -
- Это не смешно. Я не пойду за него замуж. Мне ничего в нем не нравится.
Такой же неотесанный хам, как и ты, только хуже. И ругается больше. И по-
том... -- Она запнулась: -- Стиви, я боюсь. Стиви, я не знаю, как быть. Я в
ужасе.

-- Ну, -- сказал он, -- ну же, -- и ласково привлек сестру к себе и
погладил ее по волосам. -- Не надо этого бояться.

-- Стив, он убивал людей, ты знал об этом?

-- Я тоже.

-- Я знаю, но... сегодня ночью мы останемся одни... в одном из самых
больших отелей мира... здесь, в этом городе... а я даже не знаю человека,
за которого вот-вот выйду замуж. Как я позволю... позволю ему...

-- Комби, ты говорила с мамой?

-- Говорила.

-- И что она тебе сказала?

-- Она сказала: "Любить -- это ничего не бояться".

Я передаю приблизительно, она сказала это по-итальянски.

-- Она права.

-- Я знаю, но... Я не уверена, что люблю его.

-- Я чувствовал то же самое в день свадьбы.

-- Но у тебя не было всей этой шумихи с церковью.

-- Я знаю. Но у нас был прием, а это выматывает нервы не меньше.

-- Стив... ты помнишь, однажды ночью... мне было, по-моему, шестнад-
цать. Ты только пошел служить в полицию. Помнишь? Я вернулась со свидания и
сидела тут в комнате, пила молоко перед сном. А у тебя была, по-видимому,
смена с четырех до двенадцати, потому что ты пришел следом. Ты еще посидел
со мной и тоже выпил молоко. Помнишь?

-- Да, помню.

-- Еще у старика Бирнбаума горел свет. Вон в том окне напротив.

Он повернулся к окну и поглядел поверх садовых деревьев туда, где
стоял островерхий дом Джозефа Бирнбаума, ближайшего друга и соседа отца на
протяжении сорока лет. Он отчетливо помнил ту весеннюю ночь, гудение мошка-
ры в саду, одинокий огонек, светившийся в чердачном окне у Бнркбаума, тон-
кий желтый серп луны, висевший безучастно над крутым скатом крыши.

-- Я тебе рассказала о том, что со мной случилось в ту ночь, -- ска-
зала Анджела. -- О... об этом парне, с которым я встречалась, и... о том,
что он пытался сделать.

-- Да, я помню.

-- Я никогда не рассказывала об этом маме, -- сказала Анджела. -- Я
вообще рассказала об этом только тебе. И я спросила тебя... все ли так де-
лают? И значит, мальчишки, с которыми я буду встречаться, будут делать то
же самое? Мне было важно понять, как себя вести. Ты помнишь, что ты мне от-
ветил?

-- Да, -- сказал Карелла.

-- Ты сказал, что я должна делать то, что мне кажется правильным. Ты
сказал, что я сама пойму, что правильно. -- Она помолчала. -- Стив... я ни-
когда...