Чтение 19–й страницы книги ~Омут~

- Я частный полицейский. Никаких неприятностей не будет.

Я надеялся, что не будет.

И тоже вошел в великосветский "Хант-Клаб".

"Хант-Клаб" Денниса был мрачным, прохладным и переполненным
заведением.

Зал клуба - полированное дерево, благородные медные и бронзовые
завитушки. На фотографиях, вытянувшихся в линию по одной из обшитых
панелями стен, запечатлелись портреты выдающихся, или тех, кто когда-то
считался выдающимися, деятелей.

Было около двух часов ночи. Перед сигналом к тушению огней тут бывал
настоящий час пик. Я не без труда отыскал за стойкой свободное местечко,
которое и занял с завидной быстротой.

Где тут мой преследуемый?

Черно-коричневый костюм вызывающе поскрипывал в самом центре зала.
Ривис сидел ко мне спиной, за его столиком были еще двое - женщина и
мужчина. Мужчина наклонил голову к Ривису, слушал. Синий смокинг обтягивал
его массивный торс. Рыхлое жующее лицо, вырастающая из мягкого белого
воротничка широкая шея поддерживала огромную голову, почти гладкую и
по-младенчески розовокожую.

Он слушал внимательно; в полуприкрытых глазах-щелках просвечивал ум.
Чего нельзя было сказать о молодой женщине с пепельными волосами и в
платье из белого плиссированного шифона. Нарядная! Однако красота самой
хозяйки затмевала великолепие платья. Она отрешенно склонилась над
столиком, коротко стриженные волосы обрамляли ее лицо строго и сдержанно,
будто монашеский плат. У нее были удивительно правильные черты лица.

Вдруг она поднялась и направилась к бару. В зале к ней оборачивались
- и не только мужчины. Она присела на стул около стойки рядом со мной, и
ей тут же, раньше, чем мне, подвинули бокал. Бармен назвал ее: "Миссис
Килборн". Рука его сделала приглашающе-ласковое движение, легкое, как бы
поправляя отсутствующую у него челку, но мной замеченное. Ее тут знали.
Знали, что она любит: в бокале плескался крепкий бурбон.

Наконец и мне бармен принес то, что я заказал: портер, пенившийся в
медной кружке.

- Вы последний, кого я обслуживаю, сэр.

- Хорошо.

Я взглянул на женщину. Чистый, спасительный кислород! Но поглубже
вдохните его, и у вас возникнет сладкое головокружение. И даже опасное.
Меланхоличный взгляд из-под густых ресниц, слегка, совсем слегка впалые
щеки, кожа и фигура, как говорится, экстра-класса.

Ее пальцы расстегнули ридикюль из золотистой материи, украшенный
мелкими бриллиантами.

- Ах, чтоб тебе пусто было. - Ее голос звучал ровно и тихо.

- Что-нибудь случилось? - я произнес эти слова, не тешась надеждой
обратить на себя внимание.

Миссис Килборн не обернулась, не посмотрела на меня. Я подумал, что
мне дали от ворот поворот, и не стал особенно настаивать на ином варианте.
Но тут она сказала, все тем же ровным, тихим голосом:

- Ночь за ночью, ночь за ночью, и так без конца. Если бы у меня было,
чем заплатить за такси, я бы ушла от него.

- Буду рад помочь.

Теперь она повернулась ко мне. Ах как мне захотелось быть сейчас
помоложе и покрасивее и чтоб в моем кармане гремела бы мелочь, по крайней
мере миллион!

- Кто вы?

- Ваш неизвестный поклонник. Уже пять последних минут. За них
ручаюсь.

- Благодарю вас, неизвестный поклонник, - она улыбнулась, подняв
брови, и ее улыбка разила, как стрела. - Вы уверены, что я имею честь
разговаривать не с отцом пятерых детей?

- Общественное мнение, старые предрассудки... В моем распоряжении
целая эскадра такси.

- Это забавно, но та же эскадра - и в моем распоряжении тоже. Точнее
сказать, в распоряжении мужа. Мне же нечем заплатить...

- В данную минуту меня поджидает такси. Вы можете им воспользоваться.

- Какая любезность! И самоотречение в придачу... Так много
неизвестных поклонников хотят стать известными.

- Не обязательно.

- Забудьте-ка, о чем я сказала. У меня не хватит мужества ни на что,
кроме разговоров.

Она посмотрела на свой столик; огромная голова повелительно кивнула,
подзывая ее. Туда она и направилась.

Бармен в этот момент произнес, разведя руками, обращаясь к публике:

- Прошу прощения, господа, нам пора закрывать.

- Кто эта загадочная дама? - тихо спросил я у него.

- Миссис Килборн?

- Да, кто она?

- Миссис Уолтер Килборн, - было окончательно заявлено в ответ. - А с
ней Уолтер Килборн.

Это имя ассоциировалось у меня с деньгами, большими деньгами, но
как-то неопределенно, неточно.

Я уже сидел в такси, когда они, все трое, появились на улице. Сразу
же и лимузин подъехал к обочине тротуара. Ноги Килборна были маловаты и
слабы для его огромного туловища. Роста с женой он был одинакового. Ривис
распахнул им дверцы машины, потом сам уселся на переднее сиденье.

Мой таксист поинтересовался:

- Хочешь еще разок сыграть в преследователей?

- Было бы неплохо, еще не так поздно.

- У некоторых парней, - проворчал он, - совсем особое чувство юмора.

Тем не менее мы развернулись и быстро поехали следом за черным
лимузином. Движение поутихло, и было нетрудно держать приличное
расстояние, но так, чтоб не упустить из виду красные огоньки его задних
фар. В середине проспекта черный лимузин снова свернул к тротуару.
Килборны вышли из машины и скрылись в дверях отеля "Фламенко". Ривис
остался сидеть рядом с шофером. Черный внезапно развернулся и промчался
мимо нас в противоположном направлении. Мой водитель остановился в сотне
ярдов от "Фламенко". Он яростно боролся со сцеплением и с рулем.

- Сколько еще?

- Увидим, увидим. Давай поворачивай.

- Около двух часов ночи я обычно делаю передых: что-нибудь пожую,
выкуриваю сигарету.

- Да, это полезно. Только вот убийство иногда нарушает наш
хронометраж.

Стрелка спидометра скакнула, сбрасывая набранную было скорость.

- Ты сказал убийство?

- Вот именно.

- Кого-то убивают или собираются убить?

- Уже убили.

- Не люблю путаться в убийства.

- Кто же любит... Держи черного в поле зрения и меняй дистанцию.

Черный автомобиль остановился перед светофором. Замигала боковая
фара. И тут водитель моего такси совершил ошибку: подъехал к нему слишком
близко. Ривис посмотрел назад, глаза его были огромными и черными в свете
от нашей машины. Что-то сказал шоферу. Вряд ли они обсуждают красоту ночи.
Я выругался про себя.

Лимузин свернул налево, выбрался на Фривэй и пошел со скоростью, для
которой и был предназначен. Стрелка нашего спидометра дошла до
восьмидесяти и замерла, как стрелки остановившихся часов. Огни задних фар
преследуемой машины исчезли за очередным поворотом и умчались, а мы все
еще преодолевали на визжащих шинах предыдущий поворот.

- Извини, - сказал водитель, застыв над рулем. - Этот чайник может
запросто держать по сотне миль отсюда и до Сан-Франциско. Я так не тяну.

Грэхэм-Корт не изменился за тот час с лишним, как я уехал из него в
поисках Ривиса. И все же... Тот факт, что Ривис, рядом со всей этой
заброшенностью, садился в лимузин, доставлявший его в общество мистера
Килборна, придавало Грэхэм-Корту некую таинственность: не совсем
исключалась возможность того, что за покосившимися стенами халуп было
нечто иное, чем выпивка, бедность и ночи с дешевыми девочками. Может, для
Ривиса Грэхэм-Корт - это сцена, игра, маска, уединенный уголок, где актер
разыгрывал бедность за тысячу долларов в день; трущоба, где прекрасный
принц проживал пока инкогнито.

Из первого на моем пути домика слышались причитания женщины и
невнятно ворчал мужчина, приказывающий ей, наконец, заткнуться. В
следующей лачуге, она выступала чуть вперед из ряда лачуг-соседей, подобно
разъяренному сверчку, стрекотало радио. Обиталище Ривиса - третий дом
слева, если считать с улицы.

Дверь открылась с первой же попытки при помощи обычной отмычки. Я
закрыл дверь за собой и нащупал выключатель.

Комната вынырнула из темноты и заключила меня в грязноватый
оштукатуренный куб, покрытый побелкой. Свет давало бра - лампочка с
бумажным абажуром, встроенная в висячее двойное гнездо; от него тянулась
проводка, сначала вдоль стены до вбитого голого гвоздя, а затем вниз по
стене к двухкамфорочной электроплите. На покрытом клеенкой столе, рядом с
плитой, рассыпаны темные крошки. Некоторые из них двигались. К
противоположной стене привалился комод, куски иссохшей фанеры отслаивались
от его боков. На крышке комода, во многих местах прожженной окурками, я