Чтение 5–й страницы книги ~Ослепительный оскал~

- Местный. Лично, если не возражаете.

Он достал из-под прилавка аппарат и вышел, захлопнув за собой дверь.
Я набрал номер отеля "Миссион". Голос Уны ответил немедленно, как только
меня соединили с ее комнатой.

- Кто это?

- Говорит Арчер, звоню из мотеля "Горный вид". Люси Чампион только
что сняла здесь комнату. Ее хозяйка, цветная женщина по фамилии Неррис, с
Мезон-стрит, выставила ее.

- Где находится этот мотель?

- На шоссе, двумя кварталами западнее Мейна. Она в седьмом номере.

- Отлично, отлично, - ответила Уна напряженным голосом. - Продолжайте
наблюдение. Я собираюсь нанести ей визит. Мне надо знать куда она пойдет
после нашего разговора.

Уна повесила трубку. Я прошел в комнату восемь, поставил свой чемодан
на середину потертого голубого ковра и повесил пиджак на железную вешалку
в стенном шкафу.

Кровать была накрыта тонким зеленым покрывалом, которое не скрывало
экономической депрессии в своей середине. Кровати я не доверял и сел на
стул с прямой спинкой. Я поставил его перед окном и закурил.

Из окна была видна дверь в комнату Люси и окно внутреннего угла
постройки. Дверь была закрыта, а на окне опущены старые зеленые жалюзи.
Дым моей сигареты поднимался к оштукатуренному потолку в спертом воздухе
комнаты. За перегородкой соседней девятой комнаты простонал женский голос.

Мужской голос спросил:

- Что-нибудь не так?

- Нет-нет.

- Я думал, что-то не так.

- Ну, давай! Все хорошо.

- Я подумал, что сделал тебе больно.

- Ну, давай! Ну, давай! Ну, давай!

Вкус моей сигареты был отвратительный. Я бросил ее в банку из-под
кофе, поставленную в комнате вместо пепельницы, и подумал о тех людях,
которые поодиночке или парами лежали на этой железной кровати и смотрели
на желтый потолок. В углах остались следы их грязи, стены впитали их
запахи. Они приезжали со всех концов страны, чтобы смотреть на желтый
потолок, валяться на железной кровати, трогать стены и оставлять невидимые
следы.

Я подошел к перегородке, отделявшей меня от комнаты Люси. Она рыдала.
Через некоторое время она что-то сказала сама себе, нечто, вроде: "Не
стану!" А немного погодя: "Просто не знаю, что делать".

Люди часто рыдают в одиночку и говорят себе, что не знают, что
делать, но все же слушать ее было тяжело. Я вернулся на свой стул у окна и
стал наблюдать за дверью, пытаясь внушить себе, будто мне неизвестно, что
за ней происходит.

Уна появилась перед ней внезапно, будто чья-то тень в наркотическом
сне. На ней были пятнистые под леопарда брюки и плотная шелковая блузка.
Стремительно, как боксер легкого веса, подойдя к двери, она постучала в
нее два раза костяшками пальцев.

Люси открыла дверь. Ее изящные коричневые пальцы взлетели ко рту и
прижались к губам. Уна устремилась на нее подобно маленькому тарану, а
Люси отступила и скрылась из моего поля зрения. Я услышал, как ее каблуки
неуверенно зацокали по полу, и подошел к перегородке.

- Садись! - резко сказала Уна. - Нет, на кровать садись ты, а я сяду
на стул. Итак, Люси, что же ты теперь делаешь?

- Я не хочу с вами говорить.

Голос Люси, вероятно, мог быть мягким и приятным, если бы страх не
проделывал с ним свои фокусы.

- Не стоит так волноваться.

- А я и не волнуюсь. Это мое дело, что я делаю. Мое, а не ваше.

- Я в этом не сомневаюсь. Но все же, чем ты занимаешься?

- Я ищу работу, приличную работу. А когда я накоплю немного денег, то
вернусь домой. Я не скрываюсь от вас, хотя это не ваше дело.

- И очень хорошо, Люси, потому что в Детройт ты не вернешься, ни
сейчас, ни вообще когда-нибудь.

- Вы не сможете меня удержать!

Наступила пауза.

- Нет, я не стану тебя удерживать. Но я вот что тебе скажу: когда ты
слезешь с поезда, тебя там уже будут ждать. Я каждый вечер звоню в
Детройт.

Еще одна длинная пауза.

- Так что, видишь, Люси, Детройт для тебя исключается. Знаешь, Люси,
что по-моему тебе следует сделать? Тебе нужно вернуться к нам. Ты сделала
ошибку, уйдя от нас.

Люси глубоко вздохнула.

- Нет, я не могу.

- Да, ты можешь. Так было бы безопаснее и для тебя, и для нас. Для
всех безопаснее.

Ясность и четкость тона Уны смягчились обманчивой мягкостью.

- Я объясню тебе создавшееся положение, дорогая. Мы не можем
позволить тебе бегать вот так, без цели, как это ты делаешь. Ты попадешь в
беду или приучишься слишком много пить в плохой компании, и тогда начнешь
болтать. Я, видишь ли, знаю об этом все. Все мы болтуньи.

- Я - нет, - запротестовала девушка. - Я никогда не стану болтать,
обещаю вам, честное слово. Пожалуйста, позвольте мне уехать, куда я хочу,
не мешайте мне заниматься своими делами, пожалуйста!

- У меня есть долг перед моим братом. Я оставлю тебя в покое, если ты
станешь с нами сотрудничать.

- Я так и делала, пока это не случилось.

- Да, делала. Скажи мне, Люси, где она? Тогда я оставлю тебя в покое,
а если хочешь, то можешь вернуться к нам на двойное жалование. Это ей мы
не доверяем, ты же знаешь. Она в городе?

- Не знаю.

- Ты знаешь, что она здесь в городе. А теперь скажи мне, где она.
Если скажешь, я дам тебе тысячу долларов наличными. Ну же, Люси, скажи
мне!

- Не знаю, - снова ответила Люси.

- Тысячу долларов наличными! - повторила Уна. - Они у меня с собой.

- Не надо мне ваших денег, - ответила Люси. - Я не знаю, где она.

- Она в Белла-сити?

- Не знаю, мэм. Она привезла меня сюда и оставила. Как я могу знать,
куда она поехала? Она ничего мне не сказала.

- Вот смешно, а я думала, что ты ее всегдашняя доверенная.

Внезапно изменившимся хриплым голосом Уна спросила:

- Ему сильно досталось?

- Да. То есть, я не знаю.

- Где он? В Белла-сити?

- Я не знаю, мэм.

Голос Люси стал вялый и монотонный.

- Я не знаю, о чем вы говорите, мэм.

- Мерзкая лгунья! - воскликнула Уна.

Послышался звук удара. Стукнул стул, кто-то громко икнул.

- Оставьте меня, мисс Уна!

Напряженная ситуация вернула Люси к угрюмому подчинению и сделал ее
речь невнятной.

- Я ничего от вас не возьму. Я пойду в полицию.

- Извини, милочка, я не хотела причинить боль. Ты же знаешь мой
мерзкий характер, Люси.

Голос Уны стал сиплый от волнения и деланной заботливости.

- Я сделала тебе больно?

- Нет, не сделали. Вы не могли сделать мне больно. Просто не
подходите ко мне. Уйдите, оставьте меня в покое.

- Почему я должна так сделать?

- Потому что вы от меня ничего не добьетесь.

- На сколько же ты согласна, милочка?

- И не предлагайте мне денег. Я вам не "милочка".

- Пять тысяч долларов!

- Я не трону ваших денег.

- А ты становишься чересчур разборчивой, черномазая девка. Тебе ведь
никто не давал работы, пока я не взяла тебя.

- Не называйте меня так, и делайте что хотите с вашей работой. Я не
вернусь к вам даже под страхом смерти.

- Может быть, так оно и будет, - весело проговорила Уна. - Надеюсь,
что смерть будет тебе угрожать.

Ее шаги прозвучали к выходу, и дверь хлопнула. Последовала мрачная
тишина, потом серия звуков, медленных вялых движений. Они закончились
скрипом пружин кровати и тяжелым вздохом. Я вернулся к окну. Голубизна
неба ударила мне в глаза. У входа Уна садилась в такси, затем оно уехало.

Я выкурил две сигареты и, наконец, Люси вышла и заперла дверь на
ключ, висевший на медном кольце. Несколько секунд она помедлила, стоя на
бетонном крыльце, подобно неопытному ныряльщику, готовящемуся к трудному
прыжку. Толстый слой пудры покрывал, как глазурь, ее лицо, не слишком
хорошо маскируя цвет ее кожи. На ней была все та же одежда, но ее тело
казалось более мягким и женственным.

Она прошла через двор, повернула направо и пошла по шоссе. Я
последовал за ней пешком. Она шла быстрыми и неуверенными шагами, и я даже
боялся, не собирается ли она броситься под машину. Потом ее походка стала
более уверенной.

У первого же перехода она пересекла шоссе.

Я обогнал ее и нырнул в первый же магазинчик, оказавшийся на моем
пути. Это был фруктово-овощной магазин с открытой витриной.