Росс МАКДОНАЛЬД

ЧЕРНЫЕ ДЕНЬГИ

О Теннисном клубе я знал много лет, но никогда там не был. Его корты
и бунгало, его плавательный бассейн, домики и павильоны раскинулись вокруг
бухточки у Тихого океана в нескольких милях к югу от границы
административного округа Лос-Анджелеса. И сам тот факт, что я запарковал
свой "форд" на асфальтовой стоянке около теннисных кортов, приподнял меня
в собственных глазах, смягчил чувство ущербности, оттого что я не
принадлежу к клану зажиточных людей.

Хорошо вышколенная дама, восседающая за приемной стойкой главного
здания, сказала мне, что Питер Джемисон находится, вероятно, в буфете. Я
обошел вокруг пятидесятиметрового плавательного бассейна, с трех сторон
окруженного домиками для переодевания. С четвертой стороны сквозь
проволочную изгородь сверкало море, подобное живой голубой рыбе, попавшей
в сети. Несколько купальщиков лежали безжизненно на песке, будто желтое
око солнца их полностью загипнотизировало.

Когда я увидел своего предполагаемого клиента на залитом солнечным
светом дворике около буфета, то инстинктивно понял, что это он и есть. Он
был похож на денежный мешок, находящийся на расстоянии трех поколений от
источника своих богатств. Хотя он не мог быть намного старше своих
двадцати, его лицо было одутловато и носило отпечаток какой-то вины. Под
отлично скроенным костюмом он уже носил плотный слой жира как легко
пробиваемую броню. У него было какое-то подобие мягких карих глаз,
страдающих близорукостью.

Когда я подошел к его столику, он поспешно вскочил, едва не опрокинув
свой стакан с двойным виски.

- Вы, вероятно, мистер Арчер?

Я подтвердил его предположение.

- Я рад вас видеть. - Он дал мне потрогать свою большую бесформенную
руку. - Разрешите предложить вам что-нибудь. По понедельникам на ланч у
нас подают тушеную солонину с овощами.

- Благодарю, я уже обедал перед выездом из Лос-Анджелеса. Не откажусь
от чашечки кофе.

Он ушел и принес мне кофе. Под развесистым фиговым деревом,
закрывавшим одну стену дворика, пара местных зябликов выясняла семейные
дела. Самец, с пятном красных перышек на грудке, вскоре улетел по своим
делам. Я видел, как он пересек голубой квадрат обрамленного ветвями неба и
затем исчез.

- Сегодня прекрасный день, - сказал я Питеру Джемисону. - Кофе также
хорош.

- Да, здесь умеют варить кофе. - Он с мрачным видом сделал глоток
виски и внезапно произнес: - Вы можете вернуть мне ее?

- Я не смогу заставить вашу девушку вернуться, если она этого не
захочет. Я уже сказал вам об этом по телефону.

- Я знаю, я неправильно сформулировал. Даже если принять во внимание,
что она не вернется ко мне, мы еще можем убедить ее, чтобы она не
разрушала собственную жизнь. - Он уперся руками в стол и наклонился ко
мне, пытаясь убедить меня принять участие в святом деле. - Мы не можем
допустить, чтобы она вышла замуж за этого человека. И я говорю это не из
ревности. Если она даже не будет моей, я хочу защитить ее.

- От другого человека?

- Я говорю серьезно, мистер Арчер. Этого человека, по-видимому,
разыскивает полиция. Он выдает себя за француза. Ни больше, ни меньше как
за французского аристократа. Но никто точно не знает, кто он на самом деле
и откуда появился. Он, возможно, даже не принадлежит к белой расе.

- Почему вы так решили?

- У него такая темная кожа. А Джинни такая светленькая. Мне неприятно
видеть ее рядом с ним.

- Но ее это не беспокоит!

- Нет. Она, конечно, не знает того, что знаю я о нем. Он находится в
розыске, возможно, он даже преступник.

- Откуда вам это известно?

- От одного детектива. Он застал меня однажды врасплох - я хочу
сказать, что я следил за домом Мартеля вчера вечером: хотел посмотреть, не
поехала ли Джинни к нему домой.

- Вы регулярно следите за домом Мартеля?

- Только в течение последних дней. Я не знал, вернулись ли они домой
после субботы и воскресенья.

- Она провела уик-энд вместе с ним?

Он печально кивнул головой:

- Перед отъездом Джинни вернула мне обручальное кольцо. Она сказала,
что оно ей больше не нужно. Впрочем, теперь мне тоже.

Он порылся в кармане и достал кольцо, будто оно было подтверждением
ее слов. Это и было так, в некотором роде. Бриллианты, вправленные в
платиновое кольцо, стоили, вероятно, несколько тысяч долларов. То
обстоятельство, что она возвратила его, явно свидетельствовало о
серьезности ее намерений в отношении Мартеля.

- И что сказал вам тот человек?

Питер, казалось, не слышал меня. Он был полностью поглощен кольцом.
Он вертел его в пальцах, и бриллианты сверкали светом, отраженным от неба.
Он держал его так, будто их холодный огонь жег ему руку.

- Что же сказал детектив о Мартеле?

- По сути дела, он ничего конкретно не сказал. Он спросил, что я
делаю здесь в своем автомобиле, и я сказал ему, что жду Мартеля. Он хотел
знать, откуда тот появился, как долго он находится в Монтевисте и откуда у
него деньги...

- У Мартеля есть деньги?

- Похоже, что есть. Он бросается ими. Но, как я и сказал этому
человеку, я не знаю, откуда у Мартеля деньги и откуда он сам. Затем он
начал задавать мне вопросы о Джинни. Он, вероятно, видел ее с Мартелем. Я
отказался говорить с ним о Джинни, и на этом наш разговор закончился.

- Это был местный детектив?

- Я не знаю. Он показал мне какой-то значок, но я не разглядел его в
темноте. Он совершенно неожиданно сел в машину рядом со мной и начал
что-то быстро говорить. У него очень быстрая речь.

- Опишите мне его. Он молодой или старый?

- Ему около тридцати пяти лет. Одет был в твидовый пиджак и
светло-серую шляпу, надвинутую на глаза. Примерно моих размеров. Я ростом
пять футов десять дюймов, но не такой плотный. Я не рассмотрел его лица,
но его голос мне не понравился. Поначалу я подумал, что это какой-нибудь
забулдыга, намеревающийся обобрать меня.

- У него был пистолет?

- Может, и был, но я его не видел. Когда кончил меня расспрашивать,
он сказал, что я могу продолжать свой путь. Тогда я и решил нанять своего
собственного детектива.

В его тоне сквозило высокомерие, и я понял, что он привык покупать не
только вещи, но и людей. Впрочем, парень несколько отличался от тех
богачей, которых я знал. Он понял, что сказал бестактность, и извинился:

- Прошу прощения, я не хотел, чтобы это так прозвучало.

- С этим все в порядке. Вы не понимаете, что единственное, что вы
можете сделать, - это нанять меня. Что за девушка Джинни?

Вопрос заставил его на минутку задуматься. Кольцо все еще лежало на
столе, и его карие глаза были прикованы к нему. Я слышал звон посуды,
доносившийся со стороны закусочной, и обрывки разговоров, в которые
вплеталось веселое щебетание зябликов.

- Она красивая девушка, - произнес он с отрешенным видом, - и она
действительно сплошная невинность. Как бы не от мира сего, но и очень
умная девушка. Она сама не понимает, что делает. Я попытался показать ей,
в какую яму она может угодить, выходя замуж за человека, о котором в
действительности никто ничего не знает. Но она и слышать ничего не хочет.
Говорит, что намерена за него выйти замуж, что бы я о нем ни говорил ей.

- Она сказала почему?

- Он напоминает ей ее отца. Это одна причина.

- А Мартель - старый человек?

- Я не знаю его возраста. Но, по крайней мере, я бы дал ему лет
тридцать, и не больше.

- Ее, возможно, привлекают деньги?

- В таком случае она могла бы выйти замуж за меня, фактически мы
должны были пожениться в следующем месяце. А я не беден. - С осторожностью
богатого человека он добавил: - Мы не Рокфеллеры, но и не бедняки.

- Отлично. Я беру сто долларов в день, помимо других расходов.

- Не слишком ли много?

- Не думаю. По сути дела, этого едва хватает на приличную жизнь. Я не
работаю с утра до ночи, и мне нужно содержать свою контору.

- Понятно.

- Я возьму с вас аванс - триста долларов. По своему опыту знаю, что с
очень богатых людей труднее всего получить деньги, когда дело сделано.

Он скривился, услышав мои слова, но не возразил.

- Я выпишу вам чек, - произнес он, засунув руку во внутренний карман.

- Прежде всего скажите мне, чего вы ожидаете от меня за ваши деньги.

- Я хочу, чтобы вы выяснили, кто такой Мартель, откуда он появился,
откуда у него деньги. И почему он остановился прежде всего здесь, в
Монтевисте. Если узнаю что-нибудь о нем, я уверен, что смогу заставить
Джинни прислушаться к голосу разума.