котле. Цепь, поданная с кормы "Реслера", была всего пятнадцать сажен
длиной, и поэтому буксир уходил вверх градусов на тридцать. Таким образом,
корма авианосца должна была погрузиться. Правда, ничтожно мало, но в
создавшейся обстановке даже эта малость имела значение, так как тогда бы
носовая часть корабля приобрела большую плавучесть. И, что еще важнее,
поскольку винты "Реслера", лишь наполовину погруженные в воду, работали
почти вхолостую, оба буксирующих корабля мощной стру"й от своих винтов
вымывали песок и ил из-под киля "Реслера".
За двадцать минут до полной воды "Реслер" начал плавно сползать с мели.
Боцман на баке "Улисса" сразу же выбил чеку из скобы, крепившей буксирный
конец, поданный с "Игера", и крейсер, развернувшись на 189 градусов,
описал циркуляцию большого радиуса и оттащил авианосец, не имевший хода,
восточнее мели.
К часу "Реслера" словно не бывало. Он ушел в сопровождении "Игера",
готового в случае ухудшения погоды взять авианосец на буксир. Стоявший на
мостике "Улисса" Тиндалл наблюдал, как исчезает во тьме "Реслер", идущий
зигзагом: командир авианосца пытался управляться с помощью машин.
- Хлебнут горя, пока доберутся до Скапа-Флоу, - проворчал адмирал. Он
продрог и чувствовал себя так, как должен чувствовать командующий
эскадрой, потерявший три четверти всех своих авианосцев. Он тяжело
вздохнул и повернулся к Вэллери:
- Как думаете, когда догоним конвои?
Вэллери стал высчитывать. Но у Капкового мальчика уже был готов ответ:
- В ноль-восемь ноль-пять, - четко отрапортовал он. - При скорости
двадцать семь узлов, если следовать рассчитанным мною курсом на соединение
с кораблями.
- О, Боже! - простонал Тиндалл. - Опять этот сосунок! Навязался ты на мою
голову! Дело в том, молодоЙ человек, что нам необходимо догнать конвой до
рассвета.
- Так точно, сэр. - Капковый был невозмутим. - Я тоже так полагал. Если
идти другим, также предварительно рассчитанным мною курсом, при ходе
тридцать три узла мы настигнем конвой за полчаса до рассвета.
- Он тоже так полагал! Уберите его от меня! - взвыл Тиндалл. - Уберите, а
не то я этого проклятого штурмана с его циркулем...
Внезапно умолкнув, он с трудом слез со своего стула и взял Вэллери под
руку.
- Пойдем, командир, вниз. Какого дьявола две старые развалины вроде нас с
тобой будут мешать молодежи?
Вслед за Вэллери он с усталой улыбкой ушел с мостика.
Едва на "Улиссе", как обычно перед рассветом, была объявлена боевая
готовность номер один, из серой мглы возникли туманные очертания кораблей
конвоя. До него оставалось не более мили. На правой раковине двигался "Блу
Рейнджер". Не узнать его было невозможно. Шла крупная, но довольно плавная
волна, с запада дул легкий бриз, температура опустилась чуть ниже нуля, на
стылом небе не было видно ни облачка. Часы показывали ровно семь.
В 07.02 "Блу Рейнджер" был торпедирован. "Улисс" находился в двух
кабельтовых на правой раковине авианосца. Те, кто стоял на мостике,
ощутили удар воздушной волны от двух взрывов, услышали, как они разорвали
тишину рассвета, и увидели, как над мостиком "Блу Рейнджера" и в кормовой
его части вздыбились два огненных столба. Секунду спустя все услышали
нечленораздельный вопль сигнальщика: он показывал куда-то вперед и вниз. К
кораблю мчалась еще одна торпеда. Она прошла по корме авианосца, оставляя
зловещий фосфоресцирующий след, и скрылась в темных глубинах Ледовитого
океана.
Вэллери прокричал команду в машинное отделение: "Улиссу", который
по-прежнему мчался со скоростью двадцать узлов, чтобы избежать
столкновения с потерявшим управление авианосцем, следовало круто
отвернуть. Замигали три комплекта сигнальных фонарей и клотиковые лампы,
передавая кораблям конвоя кодовый сигнал: "Сохранять позицию". По телефону
Маршалл скомандовал старшему торпедисту подготовить глубинные бомбы к
сбрасыванию. Стволы орудий уже опускались вниз, хищно вглядываясь в
предательские воды. "Сиррусу" приказ не стали передавать: вздымая буруны
воды, он уже мчался через строй конвоя к предполагаемому местонахождению
подлодки.
"Улисс" пронесся менее чем в пятидесяти метрах от горящего авианосца. На
такой скорости, при таком крене и со столь близкой дистанции картина
происходящего казалась как бы смазанной. Можно было разглядеть лишь клубы
густого дыма и зловещие языки пламени, выделявшегося на фоне еще темного
йеба,. наклоненную взлетную палубу, "грумманов" и "корсаров",
скатывающихся, точно игрушечные, в океан, вздымая фонтаны ледяной воды и
обдавая потрясенных жутким зрелищем людей. Развернувшись на обратный курс,
"Улисс" ринулся в атаку.
Через минуту на "Вектре", шедшей впереди конвоя, замигал сигнальный
фонарь: "Слышу эхо-сигнал, семьдесят градусов правого борта. Сигнал
усиливается".
- Подтвердить донесение, - кратко распорядился Тиндалл.
Едва начал стучать сигнальный фонарь "Улисса", как "Вектра", прервав
депешу, сообщила:
- "Эхо-сигналы. Повторяю, эхо-сигналы. Справа по траверзу, справа по
траверзу. Дистанция сокращается, быстро сокращается. Повторяю, слышу
эхо-сигналы".
Тиндалл негромко выругался.
- Подтвердить семафор, выяснить характер цели. - Повернувшись к Вэллери,
прибавил: - Присоединимся к "Вектре", командир. Началось. "Волчья стая"
номер один, причем немалая. По какому это праву она тут появилась? -
невесело пошутил он. - Хороша разведка у лордов адмиралтейства!
"Улисс" снова сделал поворот, держа курс на "Вектру". Должно было
развиднеться, но из-за того, что "Блу Рейнджер" пылал гигантским факелом в
той стороне горизонта, где должно было взойти солнце, все вокруг
погрузилось в кромешную тьму. Авианосец, находившийся почти на траверзе
"Улисса", приближался с каждой минутой. Приникнув к окулярам ночного
бинокля, адмирал твердил: "Ах вы, бедняги!"
Жить "Блу Рейнджеру" оставалось считанные минуты. Корабль повалился на
правый борт. Одна за другой с треском рвались топливные цистерны,
взрывались боеприпасы. Внезапно над морем прокатился грохот слившихся
воедино нескольких взрывов - глухих и мощных. Вся средняя надстройка
авианосца вместе с мостиком пошатнулась, застыла на мгновение, точно в
раздумье, потом вся эта громада медленно и величественно рухнула в ледяную
тьму моря. Одному Богу известно, сколько человек, оказавшись в стальной
ловушке, нашли свой последний приют на дне Ледовитого океана. Это были
счастливцы.
Находившаяся всего в двух милях "Вектра" круто ложилась на зюйд. Увидев
ее, Вэллери изменил курс, чтобы выйти ей наперехват. Бентли, находившийся
в дальнем углу компасной площадки, что-то кричал. Вэллери покачал головой,
но тут снова услышал настойчивый голос старшины сигнальщиков. Перегнувшись
через ветровое стекло, Бентли, словно обезумев, показывал куда-то, и
Вэллери тотчас ринулся к нему.
Море горело. Отягощенное сотнями тонн мазута, оно стало ровным и гладким и
теперь походило на гигантский ковер, над которым плясали языки пламени. Но
в следующее мгновение каперанг увидел нечто такое, что заставило его
содрогнуться, как от внезапной мучительной боли: горящее море кишело
людьми. Люди барахтались, отчаянно размахивали руками. Не горстка, не
несколько десятков, а буквально сотни людей. Беззвучно крича, корчась в
страшных муках, они умирали от противоестественного сочетания воды и
пожирающего огня.
- Донесение с "Вектры", сэр, - проговорил Бентли. Голос его звучал с
неестественной деловитостью. - "Сбрасываю глубинные бомбы. Слышу три,
повторяю, три эхо-сигнала. Прошу срочно оказать помощь".
Теперь адмирал находился возле Вэллери. Услышав голос Бентли, он испытующе
посмотрел на Вэллери, перехватил его наполненный тоской взор, прикованный
к поверхности моря.
Для человека, очутившегося в воде, нефть - сущее бедствие. Она связывает
его движения, жжет глаза, разрывает легкие и выворачивает наизнанку
желудок, вызывая мучительные, безудержные спазмы. Но горящая нефть - это
орудие дьявола, медленная, страшная смерть под пыткой. Человек
захлебывается, горит, задыхается, поскольку пламя пожирает весь кислород
над поверхностью моря. И даже в суровой Арктике несчастному не суждена
милосердная смерть от холода, так как человек, пропитанный нефтью, защищен
от переохлаждения и ему уготованы бесконечные крестные муки, длящиеся до
тех пор, пока в страдальце не погаснет жизнь. Все это Вэллери сознавал.
Сознавал он также и то, что, если бы "Улисс", озаренный пламенем
авианосца, застопорил ход, это для него означало бы гибель. Может, круто
переложив руль, подойти к кораблю с правого борта, чтобы подобрать
гибнущих в огне людей? Но тогда будут потеряны драгоценные минуты, а за
это время подводные лодки успеют занять позицию для торпедной атаки
транспортов. Между тем главная обязанность "Улисса" состояла в том, чтобы
сберечь конвой. Все это Вэллери понимал. Но в ту минуту он чувствовал, что
обязан прежде всего оставаться человеком. Слева по носу, возле самого "Блу
Рейнджера" слой мазута был особенно густ, огонь особенно силен, а людей
особенно много. Вэллери оглянулся на вахтенного офицера.
- Лево десять градусов!
- Есть лево десять.
- Прямо руль!
- Есть прямо руль.
- Так держать.
Секунд десять или пятнадцать, рассекая горящее море, "Улисс" двигался к
месту, где сгрудилось сотни две людей, понуждаемых каким-то атавистическим
инстинктом держаться возле корабля. Задыхаясь, корчась в страшных
судорогах, они умирали в муках. На мгновение в самой гуще людей, точно
вспышка магния, взвился огромный столб белого пламени, осветив жуткую
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Орловский Гай Юлий
Адамов Григорий
Жюль Верн