уткнулся в ковер, снова принялся за поиски бриллиантовой булавки. - Мне не
нравится тон ваших вопросов. Мне не нравится, куда вы клоните. И никому бы
не понравилось.
доказать, что я живу не по средствам. Не знаю. Не знаю, куда вы клоните.
так, будто вы всю ночь пили. Провели ночь за бутылкой? Нет, положительно
вам пошла на пользу пара ударов в солнечное сплетение. Любопытно, а вы у
нас всегда считались умеренно пьющим. Вы были один всю ночь, а умеренно
пьющие не пьют в одиночестве. Именно поэтому они и умеренные. Вы одиноко
пили ночью, и пили много, доктор. Любопытно, почему? Волновались? Ожидали
появления Кэвела с его назойливыми вопросами?
по-прежнему разглядывая ковер. Теперь он пытался скрыть выражение лица. -
И представьте, не стал от этого алкоголиком. Много ли - один стаканчик?
бутылку виски, то это уже не стаканчик. - Я огляделся и спросил: - Где
ваша кухня?
чудовище, которое предназначалось для операционной, но в последний момент
почему-то превратилось в кухню. Это тоже требовало денег. В сияющей
раковине нашлось убедительное доказательство, что доктор Макдональд не
ограничился перед сном стаканчиком. Почти пустая бутылка виски с
валяющейся рядом отвинченной металлической пробкой. Грязная пепельница,
полная смятых окурков сигарет. Услышав за спиною шаги, я оглянулся. У
порога стоял Макдональд.
Я не привык к подобному, Кэвел. Я не полицейский. И не военный. Два
страшных убийства. - Его передернуло: если он играл, то играл отлично. -
Бакстер многие годы был моим лучшим другом. Почему его убили? Остановится
ли убийца на этом? Знаю, что может натворить этот дьявольский микроб. О
боже! У меня есть все причины волноваться. Даже слишком много причин.
имеется. Впрочем, я уже напал на след преступника. Возможно, вы будете его
следующей жертвой. Об этом стоит задуматься.
- простонал он.
он снова расхрабрился. - Посмотрим, будете ли вы таким наглым, когда вас
вызовут в суд и обвинят в насилии.
не трогал. Никаких следов нет, значит, вы на меня наговариваете. Но и тут
я вас опережу.
"бентлик", но меня он ни в коей мере не интересовал. Если люди хотят иметь
симпатичную, неброскую и обычную машину для воровских или тайных дел, то
никогда не будут брать в кредит "бентлик-континенталь". Я остановился у
телефона-автомата и под предлогом уточнения адреса Грегори сделал два
коротких звонка - Уйбриджу, который, я знал, не мог помочь мне, и -
Кливдену, который и дал нужный адрес. Оба они весьма нервно восприняли мои
звонки на заре, но успокоились, когда я объяснил, что мне срочно нужен
адрес, поскольку расследование достигло критической стадии и может
задержаться еще на день. Оба старались расспросить о ходе поисков, но
ничего не добились, ведь мне действительно ничего не было известно.
дом, где жил доктор Грегори. Пансион высшего класса, который содержала
вдова с двумя дочерьми. У подъезда стоял морской синевы "фиат-2100" -
автомобиль Грегори. Было еще совсем темно, холодно и сыро. Я очень устал,
и нога так сильно болела, что я с трудом соображал, что же надо делать.
миссис Уитхорн. По слухам, хозяйка беспечная, довольно свободных правил
вольготного пансиона. Желающих поселиться в этом пансионе было много:
хозяйка славилась своими кулинарными способностями.
Надеюсь, не полицию.
видеть доктора Грегори.
Ну, заходите-ка лучше, а я пойду посмотрю, встал ли он.
Уитхорн. - Она на минуту замешкалась и потом неохотно объяснила, куда
идти.
двери с табличкой, на которой написано его имя. Грегори уже был на ногах,
но, должно быть, только что встал. На нем был поношенный коричневый халат,
наброшенный поверх пижамы. Он еще не успел побриться.
полицию редко бывают дружелюбно настроены. Но, в отличие от Макдональда,
он был по крайней мере любезен. - Входите-ка. Садитесь. Вид у вас очень
усталый.
Грегори не было такого пристрастия к мебели, как у Макдональда, но ведь он
жил в пансионе. Комната, где мы находились, служила кабинетом, а спальня,
наверное, была за дверью дальней стены. Потертый, но все же приличный
ковер, пара кресел, тяжелый дубовый стол с плетеным креслом, пишущая
машинка и одна стена, полностью занятая книгами, - вот и все, что здесь
было. В каминном очаге виднелись остатки вчерашнего огня - белый пепел от
сгоревших березовых поленьев. В довольно холодной комнате воздух был
спертым. Грегори еще не соблазнился скверной привычкой англичан открывать
окна при любой погоде. В воздухе чувствовался какой-то странный запах,
слабый, трудноуловимый.
весьма неподходящее, но сейчас дорога каждая минута.
популярности. Я только что от доктора Макдональда. Кажется, он не очень
обрадовался, что его вытащили из постели.
Грегори. - Он довольно несдержанный человек.
спрашиваете, Кэвел?
прошлую ночь?
Харденджеру. С восьми и почти до полуночи я был на дне рождения дочери
миссис Уитхорн...
прошедшей.
убийства?..
переспросил он. - Алиби? Если бы я знал, что мне нужно будет представить
алиби, я бы незамедлительно представил. Какое время вас интересует, мистер
Кэвел?
работал над книгой. Можете назвать это трудовой терапией после всего
случившегося. - Он помедлил и затем, будто извиняясь, произнес: - Впрочем,
не весь вечер. После обеда, примерно с восьми до одиннадцати. В некотором
роде я отлично поработал: целых три страницы. - Он улыбнулся несколько
иначе. - Для такой книги, какую я пишу, мистер Кэвел, большое достижение и
страница в час.
- Люди не будут толпиться у книжных прилавков, чтобы купить ее. Круг
читателей моей книги, ввиду ее специфичности, ограничен.
желаете, взгляните, мистер Кэвел. Но, боюсь, она вам ничего не скажет.
Помимо того, что она написана по узкой теме, она еще на итальянском. Когда
пишу, то предпочитаю итальянский язык.
говорит по-английски. Вместо этого я спросил:
Одну минуточку!.. - Он задумчиво потер ладонью острый, с синеватым отливом
подбородок. - Машинка. Должно быть, ее слышали.
докучать стуком машинки. Надо мной и сбоку нет спальных комнат. Подождите.
Да, да, кажется, я слышал включенный телевизор за соседней дверью. - Потом
Смоленский Вадим
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Круз Андрей
Кервуд Оливер Дж.