ратуша была пропитана запахами развешанных по стенам вечнозеленых растений и
мокрых плащей. Члены Молодежного общества, подгоняемые и понукаемые мисс
Кампанула, заранее продали все билеты, поэтому, несмотря на ужасную погоду,
все места были заняты. Даже некоторые жители Мортон-Парка пришли вместе со
своими домочадцами и заняли самый неудобный ряд, по два шиллинга за место.
За ними сидели церковные служители, включая господина Проссера, аптекаря из
Чиппинга, и господина Блэндиша, суперинтенданта полиции - оба они являлись
церковными старостами. Был здесь и Женский институт со своими мужьями и
детьми. Еще дальше разместилась хихикающая фаланга девушек из Молодежного
общества, которым не было поручено распространять программки, а за ними, на
самых дальних рядах, сидела пропахшая потом и хлевом фермерская молодежь. У
входа мисс Кампанула поставила Роупера, сержанта из полицейского участка
Чиппинга и по совместительству церковного служителя. В его обязанности
входило проверять билеты и усмирять задние ряды, которые имели тенденцию
громко гоготать и кидаться бумажными шариками в своих подружек. В четвертом
ряду, с краю, слева от прохода, сидел Джорджи Биггинс со своими родителями.
Казалось, его нисколько не расстроило изгнание из-за кулис. Волосы на его
круглой голове были прилизаны, розовые щеки блестели, и в черных круглых,
как две пуговицы, глазах, не мигая смотревших на рояль, светился дьявольский
огонек.
сценой напротив прохода. На одной из множества фотографий, которые в
понедельник, двадцать девятого ноября, появятся в газетах, будет изображен
этот уже почти музейный экспонат, деревенский домашний рояль девятнадцатого
века, драпированный шелковой тканью с огромной дыркой впереди. У него будет
очень величественный вид. Его захочется сравнить со старой девой в ветхом,
изъеденном молью наряде, все еще стремящейся подчеркнуть свое
аристократическое происхождение, но ведущей не соответствующий этому образ
жизни. Это впечатление усиливалось от стоявших в ряд пяти горшков с геранью,
поставленных на ткань, натянутую по всему верху инструмента на месте
откинутой назад крышки, крепко закрепленную у краев канцелярскими кнопками и
ниспадающую, как гирлянды, по бокам и как балдахин - спереди инструмента. В
десять минут восьмого на резной подставке для нот чуть ниже балдахина
появились ноты "Венецианской сюиты" мисс Прентайс, тоже довольно
потрепанные, но в полной боевой готовности.
краткая история жизни старого рояля, выражалась благодарность Джоуслину
Джернигэму, эсквайру из Пен Куко, за его великодушное предложение добавить
необходимую сумму для покупки нового инструмента. Старый рояль в этот вечер
стал предметом всеобщего внимания.
включила свет на сцене. Сержант Роупер по этому сигналу перегнулся через
последний ряд, занимаемый молодежью, и выключил свет в зале. Звуки из
темного зрительного зала свидетельствовали о том, что публика пребывает в
состоянии предвкушения чего-то приятного.
которой в зале раздавались многочисленные "Тес!", чья-то невидимая рука
отвела в сторону занавес, и на сцену вышел ректор. Во втором ряду раздались
бурные аплодисменты, и репортер из "Чиппинг курьер" достал свой блокнот и
ручку.
ботинок загнулись вверх, потому что он постоянно забывал вставлять в них
распорки. Он был не более чем скромный приходский священник, хотя и с
красивой внешностью. Но, искусно освещенный снизу, он выглядел великолепно.
У него была голова средневекового святого, строгая и красивая, отчетливо
выделявшаяся, подобно камее, на фоне ее собственной тени.
дочери.
Эсквайр, прекрасно смотревшийся в брюках гольф и хорошо загримированный,
стоял на своем месте на сцене с телеграммой в руке. Генри стоял внизу, у
входа в суфлерскую будку, и очень нервничал. Дина держала в руке
велосипедный звонок.
Джоуслину.
готовность номер один.
слушать, что говорит отец.
собой почти исторический экспонат, и я уверен, что вам будет приятно узнать:
этому старому другу будет предоставлено почетное место в маленькой комнате
отдыха за сценой.
Прентайс из Пен Куко, кроме участия в спектакле, должна сегодня вечером
исполнять на рояле увертюру и играть в антракте. Я вынужден с сожалением вам
сообщить, что мисс Прентайс.., э-э.., поранила палец, который.., я должен с
сожалением сказать.., все еще доставляет ей много неприятностей. Мисс
Прентайс, со свойственным ей мужеством и бескорыстием... - ректор сделал
выжидательную паузу, и мисс Прентайс была награждена взрывом аплодисментов,
- очень стремилась не разочаровать вас и готовилась, до последней минуты,
играть на рояле. Однако так как после этого она должна исполнять одну из
главных ролей в пьесе, а из-за руки чувствует себя не совсем здоровой,
она.., э.., доктор Темплетт.., э.., запретил ей.., садиться за инструмент.
ли они аплодировать высокому авторитету доктора Темплетта, и, подумав,
решили, что не стоит.
посочувствуете мисс Прентайс, ведь мы все знаем, что не следует ослушиваться
докторов. Но я счастлив сообщить, что музыка у нас все-таки будет.., и очень
хорошая музыка. Мисс Идрис Кампанула любезно согласилась играть для нас. Я
считаю, что этот поступок мисс Кампанула является особенно великодушным, и
хотел бы вас попросить выразить свою признательность по-настоящему...
исполнять прелюдию Рахманинова до диез минор. Мисс Кампанула!
вернулся на сцену через боковой занавес.
поклоном аплодисменты, интимно улыбалась ректору, аккуратно спускаясь по
ступенькам, и, повернувшись спиной к публике, садилась за рояль. Она была
великолепна, когда снимала с пюпитра "Венецианскую сюиту" и, ставя на ее
место знаменитую прелюдию, раскрывала ее мастерским движением, а затем
поднимала пенсне со своей шелковой груди, очень похожей на шелковую грудь
рояля. Мисс Кампанула и старый рояль, казалось, в этот момент очень хорошо
понимали друг друга. Спина мисс Кампанула выгнулась, а грудь выпятилась
вперед, насколько позволял корсет. Затем она наклонила голову так, что ее
нос оказался на расстоянии трех дюймов от клавиш, и ее левая рука
приподнялась и замерла над басами. И затем опустилась. Бом. Бом! БОМ! Три
знакомых торжественных аккорда. Мисс Кампанула сделала короткую паузу,
затем, приподняв свою большую левую ступню, опустила ее на левую педаль.
***
- жуткий, душераздирающий крик. Зал, внезапно наполнившийся пылью, также
наполнился еще каким-то невыносимым звуком. Когда пыль осела, весь этот ад
кромешный стал приобретать более ясные очертания. Женщины продолжали
кричать. Раздавались звуки царапающих по полу стульев. Вечнозеленые ветки
попадали со стен. Рояль гудел, как гигантский волчок.
прилипли к нему. Очень медленно и бесшумно она начала валиться немного боком
на клавиши инструмента, ударив через несколько мгновений по басам,
зазвучавшим долгим финальным диссонансом. Она так и осталась в этой позе,
которая напоминала пародию на находящегося в экстазе виртуоза. Она была
мертва.
***
будто хотела о чем-то его спросить, и потеряла сознание.
походил на свист.
посмотрел на лежавшую головой на клавишах мисс Кампанула, заломил руки и
поднял глаза на зал. Его губы шевелились, но не было слышно ни слова.
месту. Она склонила голову, и казалось, будто она находится в состоянии
глубокой медитации. Затем она развернулась, спотыкаясь, подошла к занавесу и
исчезла за ним с криком: "Генри! Генри!"
до его руки, а затем спустился к роялю. Он нагнулся, повернувшись спиной к
зрителям, с минуту постоял в такой позе и затем резко выпрямился. Он
посмотрел на ректора и едва заметно покачал головой.
приблизился к сцене.
Куликов Роман
Распопов Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей