забиты портфелями и "дипломатами", но тут уж выручил ты...
году на похоронах отца. По мусульманским обычаям людям, пришедшим на
похороны, дарят платок или дешевую тюбетейку, полотенце или рубашку.
Наполеон вспомнил о чапанах и халатах, скопившихся у него дома и у свояка,
начальника ОБХСС, и о портфелях и "дипломатах", о которых он, конечно, знал;
не меньшее количество находилось у него самого и дома, и в шкафах
просторного кабинета в обкоме; правда, до галантерейного магазина он не
додумался. И на каждого пришедшего на похороны был надет чапан, и каждому
вручался "дипломат" или портфель, но и тут делали подарки по рангу: кому
парчовый халат и кожаный "дипломат" с цифровым кодом, а кому попроще. Таких
роскошных подарков в этом краю не делал никто -- даже эмир бухарский, так
уверяли аксакалы, и молва о щедрости Анвара Абидовича, об уважении его к
памяти отца еще долго жила в народе.
скорбный день дом Тилляходжаевых, а учет велся строго, кто-то и получил
обратно именно тот чапан, что сам некогда дарил секретарю обкома или его
свояку, полковнику Нурматову, или тот "дипломат", в котором приносил взятку.
приходят туда с тугими конвертами -- должностных лиц и свадьба и похороны не
оставляют внакладе, и день скорби превращается в официальный сбор дани и
взяток -- везут и несут не таясь, прикрываясь народными обычаями и
традицией.
подсчета, как свояк, не снизошел, не располагал на такие пустяки временем,
но жена доложила, что собрали чуть более ста тысяч.
почаще бывать со мной, читать, смотреть телевизор, но он упрямо говорил: нет
уж, читай сама за нас двоих, а у меня дела. Но вот странно: уже скоро почти
год, как он стал приходить без портфеля или "дипломата", но по-прежнему по
вечерам запирается в кабинете и вновь пересчитывает деньги -- наверное,
поменял те трешки и рубли, что собирал годами; мне кажется, он свихнулся и
переписывает в бухгалтерские книги номера своих любимых купюр...
и он, перешел на золото, оттого и перестал таскать домой "дипломаты". Нет,
не зря он задал в начале обеда невинный вопрос. А вслух он сказал спокойно:
государственной важности, трудовая, и тайн в ней много, даже от тебя, -- он
давал подписку. А то, что он по ночам считает деньги, так у него служба
такая: знаешь, сколько они изымают нетрудовых доходов у всяких хапуг и
дельцов и вообще у людей нечистоплотных. Видимо, в управлении не успевает,
потому и трудится дома -- тут у вас все условия, никто его не отвлекает. А с
"дипломатами", портфелями выходит сущий беспорядок, безобразие, если не
сказать жестче, -- я ему укажу. Инвентарь и имущество беречь следует -- тут
ты права, умница...
свое Шарофат.
потому, чтобы свернуть разговор, как бы смирясь, сказал:
у нас в местной лечебнице... -- Когда он произнес "у нас в местной
лечебнице", у него в голове мелькнул зловещий план, и от радости он чуть в
ладоши не захлопал, но вовремя сдержался.
требующих вмешательства психиатра, но раздумала -- боялась окончательно
испортить настроение любовнику.
сном молитву; опять засиделся почти до рассвета в кабинете, считал, как
обычно, деньги. Странная молитва... Он всегда бубнил себе под нос,
укладываясь среди ночи рядом с женой, и Шарофат никогда не обращала
внимания, считая, что это обычные суры, знакомые каждому мусульманину с
детства, а в этот раз услышала -- то ли молитва оказалась более внятной, то
ли лучше прислушалась.
спальни, -- пусть в крае, мне подвластном, множатся магазины, склады, базы,
гостиницы, кемпинги, кафе, рестораны, рюмочные, пивные, забегаловки, базары,
толкучки, станции технического обслуживания. Пусть с каждым днем будет
больше спекулянтов, перекупщиков, фарцовщиков, валютчиков, наркоманов,
зубных техников, воров, проституток, растратчиков, рэкетиров, людей жадных,
нечестных, всяких шустрил, гастролеров, посредников, маклеров, взяточников.
Пусть все они в корысти и жадности потеряют контроль над собой и станут моей
добычей -- пусть воруют и грабят для меня!
известные катраны, где играют на сотни тысяч, пусть центр торговли
наркотиками и золотом переместится ко мне. Пусть раззявы-туристы запрудят
мой край на радость щипачам и кооператорам. Пусть обвешивают, обкрадывают,
обманывают, недодают сдачи, недомеривают, прячут товар, торгуют из-под
прилавка и из-под полы. Пусть процветает усушка, утряска, недолив, пусть
разбавляют пиво, вино, молоко, сметану, пусть мешают в колбасу что хотят, от
бумаги до кирзовых сапог -- я ее не ем. Пусть ломают электронные весы,
подпиливают гири, пусть торгуют левой продукцией, начиная от водки до ковров
и мебели. Пусть обман процветает в ювелирных магазинах, пусть вместо
бриллиантов продают фальшивые стекляшки, пусть платина в изделиях наполовину
состоит из серебра. Пусть строятся люди и ремонтируют квартиры, чтобы я в
любой момент мог зайти и спросить: а этот гвоздь откуда, где справка, даже
если он и николаевских времен.
от мыла до трусов! Пусть вечно сидят на должностях и процветают товарищи,
создающие дефицит, пусть здравствуют воры и хапуги и люди, выпускающие
горе-товары, пусть растет импорт, особенно из капиталистических стран!
его слово в слово, не исказив ни одной строки, -- поистине оно стало его
молитвой. Как тут обойтись без психиатра?
и Шарофат, чувствуя вину за неожиданную откровенность, оказавшуюся вроде
некстати, предложила очень цветистый тост за здоровье Анвара Абидовича --
тут уж она вставила и полюбившегося ему "богдыхана" и не преминула напомнить
о его сходстве с китайским императором, улыбавшимся в углу. Здесь Шарофат
сознательно брала грех на душу, потому что китаец держал в руках книгу, и
люди, рекомендовавшие приобрести редкую вазу, большие специалисты по
антикварному фарфору, объяснили, что это придворный поэт, а император тоже
присутствовал в сюжете картины, но его изображение упиралось в угол; она,
конечно, могла развернуть вазу и показать истинного императора, богдыхана,
но тогда ни о каком сходстве не возникало бы и речи. И, возможно, это еще
больше испортило бы самочувствие Анвара Абидовича: он вроде как сжился с
образом и время от времени поглядывал в угол -- сходство с придворным поэтом
вряд ли внесло бы в его душу радость, а может, даже и оскорбило.
ошиблась: сегодня у Анвара Абидовича как раз поднялось настроение, он уже
мысленно подытожил, не хуже чем на компьютере, сколько же золотых монет
успел скупить свояк за год, и по самым скромным подсчетам выходило немало --
как тут не радоваться неожиданно свалившемуся богатству. А ход насчет
психиатра, невольно подсказанный Шарофат, -- да ему цены нет! И все за один
вечер, за одно свидание! Он настолько расчувствовался от удачи, что невольно
встал и поцеловал Шарофат. Нежный жест Анвара Абидовича она расценила
по-своему и тоже растрогалась -- в общем, оба были счастливы.
что за то время, что они не виделись, Анвар Абидович успел защитить в
Ташкенте докторскую диссертацию; до сих пор они были вроде на равных: оба
кандидаты философских наук и оба защищались в Москве. Наполеон не
располагал ни временем, ни интересом вычитывать свою диссертацию, и он
доверил это ответственное дело Шарофат.
профессионала, и все же Шарофат внесла несколько замечаний по существу, и
материал высветился по-иному, появилась какая-то самостоятельность суждений.
Оттого Шарофат считала себя еще одним соавтором докторской диссертации
своего любовника и очень гордилась этим. На торжествах по случаю защиты в
доме Тилляходжаевых Шарофат не присутствовала -- накануне у нее произошел
неприятный разговор с сестрой, и вот теперь они как бы вновь обмывали
защиту. Напоминание о том, что он, оказывается, еще и доктор наук, прибавило
настроения секретарю обкома, и они окончательно забыли о тягостном
разговоре, связанном с полковником. В конце обеда, заканчивая застолье
коньяком с непременным кофе, к которому они оба пристрастились в Москве,
Анвар Абидович так расчувствовался, что искренне спросил:
Абрам Ильич успеет, он голова...
пойдут. Лучше подожду... года через два.
покрутился возле библиотеки, которую хозяйка дома собирала с большой
активностью и, понятно, с его помощью, но желания взять в руки книгу не
возникало. Возле огромного стереофонического телевизора "Шарп" рядом с
видеомагнитофоном он увидел стопку кассет; судя по новым глянцевым
коробкам, эту партию фильмов полковник конфисковал недавно -- раньше у него
черно-белых кассет "Басф" не было. Вот фильмы Наполеона интересовали, и он
включил сразу и деку и телевизор.
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Херберт Фрэнк
Корнев Павел
Акунин Борис
Прозоров Александр