порнографические фильмы -- они-то больше всего и привлекали секретаря
обкома; его постоянно занимала мысль: откуда же столько аппетитных женщин
для съемок находят на Западе? Фильмы они обычно смотрели с Шарофат, и
азартный Анвар Абидович время от времени взвизгивал от страсти и восторга,
ширял в бок любовницу и говорил:
и громко смеялся.
она перестала ее замечать. Опьяненный всевозрастающей властью в крае и
республике, Наполеон день ото дня становился необузданнее, пошлее; он уже
не прислушивался ни к чьему-либо мнению, ни к чьим-то замечаниям, перестал
обращать внимание и на ее советы. Был только один человек, которому он
внимал с почтением, но с тем он встречался редко, и тот вряд ли догадывался
о сущности любимого секретаря обкома.
но смотреть в глубоком велюровом кресле, в котором иногда засыпала Шарофат,
не стал, откатил телевизор в спальню, ближе к "корвету" -- они и прежде
смотрели домашнее кино в постели.
Шарофат, но фильм смотреть отказалась, потому что уже трижды смотрела его с
мужем и дважды с подружкой. Сослалась же на то, что хочет заняться ужином,
побаловать богдыхана -- так и сказала -- домашним лагманом и слоеной самсой
с бараньими ребрышками. Наполеон покушать любил, и идея Шарофат пришлась по
душе -- гулять так гулять, но отпустил ее на кухню все же с сожалением.
выключил телевизор -- смотреть секс-фильм, когда рядом нет красивой
женщины, показалось ему неинтересным, не возникал азарт, к тому же опять
выплыла откуда-то мысль о Купыр-Пулате, и отмахнуться от нее легко не
удалось, хотя и попытался. Впрочем, мысль не совсем о Купыр-Пулате --
волновал больше его ахалтекинский жеребец Абрек, на которого позарился
Акмаль Арипов. Конечно, аксайский хан мог выложить Махмудову и сто тысяч
долларов, имел он и контрабандную валюту, а мог отсыпать и золотыми
монетами по льготному курсу, только ведь Пулат Муминович думал о деньгах,
что поступят в казну; вряд ли зеленоватые доллары, как и николаевские
червонцы, волновали его, иначе бы он сам прибрал к рукам остатки золотой
казны Саида Алимхана, хранимой до сих пор садовником Хамракулом.
намекал Анвару Абидовичу: мол, давай употреби власть, на твоей же территории
пасется Абрек, твой же вассал Купыр-Пулат.
оба в одной упряжке и оба доверенные люди Верховного, а оттого, что тот
стремительно набирал силу и в чем-то пользовался большим влиянием, чем он,
хотя Анвар Абидович -- секретарь обкома крупнейшей области, а тот лишь
председатель агропромышленного объединения, а уж по финансовой мощи и
сравниваться смешно.
пьянке, шутя, но его слова запали в душу Тилляходжаеву -- тогда он и стал
усердно копить золото. И сегодня, заполучив случайно остатки казны Саида
Алимхана и мысленно прибавив золотишко, собранное свояком Нурматовым, он уже
не считал себя нищим, хотя с аксайским Крезом ему еще тягаться и тягаться.
-- беспокоили его растущее влияние и амбиции и самого Верховного: он-то и
высказал мысль, что за Акмалем нужен глаз да глаз. Наверное, если бы Арипов
находился на партийной работе, Верховный держал бы его рядом, в Ташкенте,
или отправил куда-нибудь послом в мусульманские страны, как поступал всякий
раз, чувствуя конкуренцию или сильного человека рядом, и контроль
обеспечивался бы сам собой, а теперь менять что-то в жизни Арипова
оказывалось поздно. Он имел свое ханство в республике, расхожее выражение
"государство в государстве" тут не подходило. И осуществлять за ним догляд
оказывалось делом непростым: он в полном смысле перекрыл все дороги, ведущие
в Аксай и из Аксая, и денно и нощно на сторожевых вышках дежурили люди в
милицейских фуражках, хотя им вполне могли подойти басмаческие тюрбаны.
Оттого и дружбы с ним терять было нельзя -- единственная дорожка в Аксай
могла закрыться, и тогда думай, что он там замышляет, кого против тебя или
против Верховного настраивает. Как бы Акмаль ни был хитер и коварен, а
пьяный за столом, спуская пары, кое о чем всегда проговаривался. Только
нужно было умело слушать и с умом поддерживать разговор.
все упиралось в упрямца Махмудова: не мог же он сказать ему, как любому
другому, -- отдай коня Акмалю и не кашляй! Да, другому, видимо, и говорить
не пришлось бы: только намекни, сам сведет Абрека в Аксай -- кто не знает в
крае Арипова, любой за счастье сочтет, что удостоился чести посидеть за
одним с ним дастарханом. А ответ Пулата Муминовича он знал заранее:
обязательно сошлется на конезавод, на государственные интересы, наверное,
еще и пристыдит, скажет, почему потворствуете байской прихоти, не
по-партийному это. Чего доброго, и на народ ссылаться начнет; говорят, он
всерьез верит, что народ -- всему хозяин. Возможно, поэтому его любят? Нет,
путь напрашивается один: нужно сломить, запугать, заставить служить
Махмудова заркентскому двору, тогда и вопрос с жеребцом решится сам собой.
и от зловещей мысли он расхохотался, восхищаясь своим умом. Смех донесся до
кухни, где Шарофат чистила лук для самсы, и она порадовалась хорошему
настроению человека, желающего хоть внешне смахивать на китайского
императора.
обкома, -- очумело начальство от шальных денег, вышло из-под контроля.
Теперь, пожалуй, и сам Верховный не знает, сколько хлопка приписывают на
самом деле: пойди проверь, все ждут не дождутся осени, когда из
государственной казны польется золотой дождь, успевай только хапать. Хотя
год от года все больше ропщет народ, пишет в Москву о том, что до первых
снегов держат голодных людей на пустых полях; о детях, забывших, что такое
школа и детство; о желтухе, что косит старого и молодого; о бутифосе,
отравляющем все живое вокруг; о молодых женщинах, задерганных жизнью, не
видящих впереди просвета и перспектив и для себя, и своих детей и оттого
сжигающих себя. Страшные живые факелы пылают иногда в сезон свадеб! Но слава
Аллаху, что письма эти возвращаются в Ташкент, к самому Верховному с
пометкой: "Разберитесь", а тут и разбираются на местах, добавляют еще плетей
строптивым и непокорным, чтобы и другим неповадно было жаловаться на
счастливую жизнь в солнечном Узбекистане.
друга, аксайского хана, гонцов в Москву снаряжали, да не вышло ничего, хотя
сумели добиться комиссии ЦК КПСС. Казалось, куда выше, да не знали они силы
и власти Арипова, его миллионов. Для пущей объективности проверку жалоб с
людьми из ЦК КПСС возглавил работник Президиума Верховного Совета Узбекской
ССР, депутат Бузрук Бекходжаев, он и вынес окончательное решение: ложь и
клевета. Мол, лучшего хана, то бишь председателя, Героя Социалистического
Труда, депутата Верховного Совета Акмаля Арипова, нет и не будет. Ликуй и
радуйся народ, что повезло вам с таким уважаемым на всю страну человеком.
Недешево досталось такое заключение аксайскому хану. В поте лица пришлось
поработать продажным следователям из прокуратуры республики, чтобы назвать
белое черным, а черное -- белым.
вердикте высокой правительственной комиссии. Конечно, эти слова тут же
донесли Акмалю, и тот той же ночью своей рукой отрезал язык дехканину,
чтобы не сравнивал уважаемых людей с птицей, питающейся падалью..."
терпеть будет, а если взбунтуется -- вон какая карательная сила в руках,
говорят, на одного работающего два милиционера приходится. Гложет душу
другое: разжирев на хлопковых миллионах, каждый начал тянуть одеяло на
себя, возомнил себя великим и мудрым. Взять того же Акмаля: кто знал этого
неуча, бывшего учетчика тракторной бригады, а поди ж ты -- сегодня
министры, секретари обкомов в ногах валяются.
открыл прямой авиарейс Каратепа -- Москва и Каратепа -- Ленинград! Кто-то
подумает, что о благе людей своей области заботился, -- ничего подобного:
показал первому, что и он не лыком шит. За два года первоклассный аэропорт
со взлетным полем для тяжелых самолетов отгрохал: мол, знай наших! Нет,
такое чванство ни к чему хорошему не приведет, сказал ему на последней
встрече Верховный с грустью, а он мудр, политик, время чует, и Анвар
Абидович полностью разделяет его мнение, и не только оттого, что когда-то
поклялся на Коране служить ему верой и правдой.
столь сильной личностью, что однажды, выступая в большом рабочем
коллективе, сказал, что, мол, я получил от вас социалистические
обязательства на будущий год, где вы, обращаясь в обком, называете меня "наш
Ленин". Нескромно это, товарищи, не по-партийному, хотя я и горд такой
оценкой моей работы трудовыми массами. Говорят, слова секретаря обкома,
потонули в громе аплодисментов, начало которым задали коммунисты. Умело
запущенное в обиход, в сознание людей "наш Ленин" -- это тоже в пику
первому, его не проведешь.
к чему, ему выгодно единоначалие, его задача крепить власть Верховного,
вождя, а для этого и союз с Акмалем Ариповым, которого они между собой
называют басмачом, тоже пока годится. "Если бы удалось стравить аксайского
хана с каратепинским секретарем обкома, -- размечтался Наполеон, -- вот бы
порадовался Верховный..." Но шансы тут минимальные, и мечта быстро гаснет.
Конечно, предоставлялся верный шанс расправиться с Ариповым руками комиссии
ЦК КПСС, но непонятно, почему Бекходжаев спас любителя чистопородных
скакунов от верной гибели: в пику Верховному или, наоборот, по его просьбе?
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Сапковский Анджей
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий