прикупивший для таких случаев белые лайковые перчатки, манерно открывал для
Карлена дверцу, -- в общем, молодые люди развлекались.
он старался обставить ее широко, с американско-армянским размахом -- броско,
шумно, ярко, скандально, так учили его в Иллинойсе, в разведшколе.
репортерской работы, напротив, он внимательно следил за своими публикациями
в родной газете, радовался, когда московские еженедельники перепечатывали
его театральные обозрения, репортажи, зарисовки с выставок и вернисажей.
Возможно, это было связано с тем, что прессу в России, видимо, по инерции с
прошлых времен воспринимали чересчур всерьез. Тут до сих пор в спорах
ссылались на рецензии, рейтинги, и Карлен быстро понял, что определенным
образом влияет на культурный процесс в Москве. Он видел, как люди искусства,
молодые и известные, откровенно искали встреч с ним, были признательны, если
он упоминал их работы в своих репортажах, даже мимоходом.
русской культуре, а это во все времена дорогого стоило.
чтобы подготовить такой материал, газете надо солидно раскошелиться, да еще
придется побегать за звездой не одну неделю, а потом, если интервью
состоялось, надо еще десятки раз согласовывать каждую реплику, каждое слово.
В Москве таких проблем со звездами русского искусства у него просто не было,
и он старался сделать как можно больше репортажей, чтобы показать хозяевам
газеты, да и всем своим читателям, что он повсюду вхож и со всеми на
короткой ноге. Впрочем, он не слишком-то и привирал. Здесь, в России, люди с
мировым именем млели от одного предложения сделать интервью для влиятельной
американской газеты "Лос-Анджелес таймс" -- к этому он никак не мог
привыкнуть, но, понятно, виду не подавал.
жизни, он не забывал главного задания, того, ради чего он приехал в Россию.
Татлян прекрасно понимал, что его настоящие хозяева из ЦРУ плевать хотели на
любые его сногсшибательные репортажи о духовной жизни в обновленной России.
Для них было главное, чтобы он искал и нашел фальшивомонетчиков, которых,
оказывается, на воровском жаргоне тут называют "граверами", а иначе его
немедленно отозвали бы назад, поставив крест на его будущей карьере. А
Карлен Татлян гордился тем, что новая родина доверила ему столь
ответственное задание. Попытался Норман прощупать следы фальшивых долларов
через банки, но быстро понял, что там подобного учета не ведут, а если в
банк и попадет какая-нибудь партия подделок, то там вряд ли станут поднимать
шум. Скорее всего, при случае, сбагрят их кому-нибудь другому или же
реализуют через сеть меняльных контор, где доллары покупают провинциалы или
челноки из ближнего зарубежья. Так что на государственные службы Карлен
рассчитывать не мог. Оставалось уповать, как и принято в России, на удачу,
на случай. Но зная стиль работы своего ведомства, где все строится на
анализе и расчете, прогнозе и научной гипотезе, Норман, конечно, не мог
признаться, что ищет наобум, методом тыка и надеется на авось.
результату, а приближение к результату порой растягивается на годы,
десятилетия, зато промежуточная деятельность итожится по бумагам: отчетам,
рапортам, планам -- тут ЦРУ, ФБР, КГБ, ФСК вполне можно сравнить с любой
бюрократической конторой, изводящей горы бумаги, чтобы показать свою
нужность. Точно так же толок в ступе воду и Карлен-Норман: слал за-просы,
докладывал о планах и перспективах, просил уточнить данные на интересующих
его людей, проконтролировать лиц, выезжающих на Запад по делам, благо, ныне
люди тысячами летают и в Европу, и в Америку, и среди них подозрительно
ведущих себя тоже было с избытком.
поисков информацию. На месте, в Москве, сориентировавшись, он понял: чтобы
нащупать след фальшивомонетчиков, надо иметь всегда под рукой свежайшие
сведения о подделках, выплывавших в любой части света. Карлен считал, что
всякий центр по выпуску фальшивых банкнотов постарается непременно
реализовать их через Россию, через Москву. Ведь теперь весь мир знал, что в
белокаменной крутятся шальные миллиарды, триллионы и что на всем
постсоветском пространстве предпочитают наличные доллары, не доверяя
вороватым банкам, счетам или пластиковым карточкам. Как эквивалент короткому
и ясному на Западе слову "кеш", что значило "наличные", тут с перестройкой
появилось новое слово -- "нал". Россия была единственной страной в мире, где
огромные наличные суммы не вызывали ни удивления, ни подозрения. За год
жизни в Москве у Нормана сложилась внушительная картотека выявленных
фальшивых долларов, и его молодая память, как считалочку, могла назвать
наизусть номера и серии, изготовленные во Вьетнаме и Китае, Италии и
Израиле, Колумбии и Венесуэле, Америке и Англии. Норман абсолютно точно
знал, какой след обрубили навсегда, -- это чаще всего случалось, когда
работали одиночки, хотя иногда закрывали и целые подпольные валютные цеха.
роль единственной мировой супердержавы и в их глобальной финансовой
экспансии на все континенты, оттого постоянно по всему миру идет непрерывная
жесточайшая борьба с фальшивомонетчиками, на это брошены лучшие силы и
колоссальные средства. За многолетнюю историю борьбы с этим злом ЦРУ
систематизировало основные технологии, применяемые в той или иной стране.
Скажем, долларам, изготовленным в Латинской Америке, свойственны одни
погрешности, в Польше и Венгрии -- уже другие, а в Ливане и Ливии -- третьи,
они имеют, если можно так выразиться, свой национальный колорит. И эту
тайную специфику фальшивых денег Карлен-Норман тоже знал отлично, пройдя
основательную подготовку дома, в Иллинойсе. Правда, с развитием
научно-технической мысли, с появлением цветной копировальной техники,
компьютеров, высоких технологий в полиграфии "национальные" черты фальшивых
банкнотов начали стираться, и недостатки стали общими, интернациональными,
что значительно затрудняло борьбу с ними: банкноты теряли свою "географию",
которая раньше значительно облегчала поиск "граверов". Имел Норман в своем
досье данные и фотоснимки всех выдающихся фальшивомонетчиков, если же те
находились в тюрьме, он точно знал срок освобождения, а с выходом на волю
получал и последние их фотографии. "Граверы" обычно народ немолодой, битый,
и время, проведенное в заключении, их сильно меняет. Ни Карлен-Норман, ни
его хозяева не исключали, что с невероятно разросшейся мощью русской мафии
боссы преступного мира Москвы, да и других крупных городов могут пригласить
известных "специалистов" в этой области на российскую территорию. Тем более
что здесь, на месте, и с реализацией полегче: через взятки государственным
чиновникам, которые нынче меньше "лимона" не берут, можно раскидать
значительную часть продукции. Потому, бывая в казино или дорогих ресторанах,
Карлен внимательно всматривался в людей, вокруг которых происходила суета,
возня, мельтешение лиц, персон с явно уголовным прошлым. И это не было
умозрительной теорией -- в некоторых странах благодаря хорошей агентурной
сети охотников за фальшивомонетчиками так и выявлялись подпольные валютные
цеха. Правда, Карлену еще ни один "гравер" из картотеки на глаза не попался,
а вот крупного наркодельца из Колумбии, за которым охотилось ЦРУ, он
неожиданно встретил в Москве, в ресторане гостиницы "Националь". Об этом он
тут же поставил в известность своих в посольстве США, сразу же позвонив из
холла гостиницы, потому что такие удачи крайне редки. Американцы молниеносно
связались с ФСБ, и гонца колумбийской мафии, приехавшего наладить контакт с
коллегами в России или уточнить русский коридор для наркотиков, взяли сразу
же после ужина.
но и тех, кто был задержан с крупной суммой фальшивок. Эти люди тоже часто
давали ориентиры прохождения подделок. В ЦРУ анализировалась вся мировая
печать, где сообщались любые сведения или намеки о подделке американской
валюты и даже о просто крупных наличных суммах, выплывших где-либо. И
наиболее интересные, существенные из них он всегда получал на свой
компьютер, с просмотра этих новостей он и начинал каждое свое утро.
основательно, не было лишь пока фактических успехов. Правда, он нашел свою
изюминку в поисках фальшивых денег. Перед отправкой в Москву Татлян обошел
несколько специализированных магазинов, торгующих детекторами для проверки
подлинности доллара, -- а их в Америке великое множество, -- и выбрал
наиболее совершенный и удобный, чтобы всегда иметь его при себе. Если
возникала необходимость или предчувствие, что в той или иной компании можно
выведать интересовавшие его секреты, он с улыбкой вынимал свой карманный
детектор и предлагал собравшимся за столом проверить наличность. Ситуация
такая могла возникнуть сама по себе или он мог создать ее нарочито, например
попросив взаймы сто долларов и тут же демонстративно проверив их, чтобы
завести разговор на нужную тему. А тема фальшивок для России была весьма
актуальна, тут сомневались даже в купюре, полученной в банке.
наводнена фальшивыми долларами. Но удача не давалась ему в руки -- он никак
не мог ухватить кончик нити, чтобы распутать весь клубок. Энергии репортера
светской хроники можно было позавидовать, он упорно, не отчаиваясь, шаг за
шагом приближался к цели и зачастую проходил совсем рядом...
роскошный лимузин "кара-дюшатель", Карлен еще ближе сошелся с ними, чаще
бывал в их компании. В какой-то момент он даже решил, что самый краткий путь
к фальшивым долларам в России все-таки пролегает через уголовный мир. Тем
более что тут, в Москве, криминальной среды вроде как бы и не было в чистом
виде, она тщательно рядилась в респектабельные одежды бизнесменов,
предпринимателей, банкиров, и эта мимикрия была на руку Карлену-Норману. В
случае какого-нибудь грандиозного скандала Татлян бы открестился от связи с
преступным миром и, предъявляя визитки их владельцев, говорил бы: я знаю
только этих людей, хотя, конечно, догадывался, с кем имел дело.
-- ему очень понравилась неожиданно сложившаяся его жизнь в столице. В
Америке театральный и богемный мир, мир высокой культуры был закрыт для него
Скальци Джон
Шилова Юлия
Смоленский Вадим
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий