Чтение 9–й страницы книги ~Байтон бич авеню~

несли убытки, и Гена, ранее скупавший по двадцать - тридцать
единиц аппаратуры в день, ныне, во времена расцвета рэкета,
тоже удовлетворялся случайными гешефтами. Впрочем, не слишком
унывая, поскольку переориентировался на "привоз". Его шестерки
постоянно пасли публику возле таможни и в международном
аэропорту, где ячея сетей мафии была попросторнее.

Провожая словоохотливого Геннадия в гостиную, Миша
притворил дверь комнаты деда, мельком успев различить профиль
старика, отрешенно сидевшего у окна и пусто взиравшего на
стену, где мерно качался длинный бронзовый шток старых часов в
застекленном футляре. Что видел дед и куда обращал свое зрение?
В прошлое, отсчитанное этими часами, памятными ему еще с
детства, - семейной реликвией, пришедшей в дом этот от предков,
неведомых внуку Мише и уже полузабытых им, дедом?..

- А я весь в делах, в ремонте, - докладывал между тем
Геннадий, опуская коробки с деками на тахту. - Приходи,
взгляни, какую себе ванную заделал... Бассейн, пол с
подогревом... А то, знаешь, дети ночью пописать, к примеру...
часто без тапочек, а кафель-то холодный... Ну, я трубы под
него... Теплынь, красота... Кафель финский, как изразец...

- Эт ты верно, - соглашался Миша, доставая из секретера
целлофановый пакет с деньгами, рассортированными на тысячи.
Каждая - переложена согнутой пополам сторублевой купюрой. - Во,
какие бабки даю - одни стольники, - цедил озабоченно, вручая
Геннадию есять пачек. - Опустился бы за такие бабки хоть на
полтинник, а?

- Да какой такой полтинник? - грустно отвечал Гена,
имевший, кстати, кличку Крокодил. - Я этот полтинник всего-то и
наживаю... Я ж чего? Я ж только друзьям помогаю, я ж бедный...
Это вы - ротшильды!

- Помогаешь... сука... - бурчал Миша беззлобно. - Аферюга.

- Квартирку-то ремонтировать пора, - не обращая внимания
на нелестные отзывы в свой адрес, советовал Гена, скептически
трогая пальцем выцветшие обои. - Быт все-таки, он, брат... да!
Я, хорошо, на первом этаже... вообще тут в подвал дома
углубляться задумал... Кегельбан хочу там замонастырить, сауну,
барчик... Да, Мишель, чуть из башки не вылетело: антиспидган
мне нужен, выручай, - сменил он тему. - Поможешь?

- Триста пятьдесят.

- Чего так люто?

- Ну... триста, хрен с тобой.

- Беру. Когда?

Миша не ответил. Зазвонил телефон. Снимая трубку, он
подумал, что производство антиспидганов - приборов,
устанавливаемых в автомобилях, дабы фиксировать излучение
радаров ГАИ и вовремя снижать скорость, - дело выгодное
чрезвычайно. Умелец, инженеришка из НИИ, прилежно собиравший
приборчики из деталей с военной приемкой по сто рублей за
единицу, трудился на Мишу не покладая рук, перейдя, так
сказать, на конверсию. Спрос на продукцию возрастал, и просьба
Гены служила тому лучшим доказательством. Прокатился на днях
Гена на Мишиной машине по трассе и вот - заело, понравилось. Да
и помимо Гены от желающих нет отбоя, ведь импортный антирадар
ничуть не лучше и в четыре раза дороже.

- Три "кати"* на стол, и прибор твой, - говорит Миша
Геннадию, включая громкую связь.

---------------------

* - Сто рублей (жарг.)

- Михаил? - раздается голос. - Нужен экран, пятьдесят
четыре по диагонали, желательно "Грюндик".

- Имеется, - откликается Миша. - Восемь с половиной, хоть
сейчас...

- Позже, - отвечают. - Тачку найду, приеду.

Гена аккуратно отсчитывает деньги, кладет их на стол, как
было велено.

- А твоя телега где? - спрашивает Миша телефонного
собеседника. - Или... с бодуна?

- Чтоб тебе самому не просыхать! - отзывается голос
злобно. - Ты знаешь, как подсуропил с антирадаром своим, гад?
Тачку вчера мне в лом обратили...

Миша, кашлянув стесненно, оборачивается в сторону Гены.
Глазки Гены прикованы к лежащим на столе трем коричневым
купюрам. На лице же его - живейшая заинтересованность от
разговора по громкой связи, зубы с золотыми фиксами оскалены.
Нос настороженно вытянулся...

- Еду по трассе вчера, - повествует голос, - вдруг запел
прибор, замигал, хотя ментов - никаких... Ну, я по тормозам
инстинктивно. А сзади "Волга" шла, прилично так... Ну и в зад
мне... Так что удружил, падла!

- Это не ко мне, - говорит Миша. - Сочувствую, но - не ко
мне. Прибор же не соврал, где-то в кустах, а торчали менты...
Точно ведь? Как выяснилось впоследствии?

- Ладно, - отвечает голос угрюмо, но мирно. - Где-то к
трем буду. Так что - никуда, понял?

- Понял, не горюй, - отзывается Миша. - Главное, прибор
остался цел, а тачку к нему докупишь. Привет!

Гена заливается хриплым смехом, топая сапожком по паркету.

- Вот и сэкономил клиент на штрафах, - резюмирует он, не
предпринимая, впрочем, попытки забрать свои деньги обратно.

- Н-да, - роняет невпопад Миша и кряхтит двусмысленно,
давая понять, что присутствие Гены его уже обременяет.

Данное кряхтение Гена понимает верно, встает с дивана,
забирает антиспидган и, желая коллеге выгодно сплавить деки,
выкатывается толстеньким, в пуховике, колобком прочь.

А Миша, оставшись в одиночестве, размышляет о Гене.
Во-первых, крепнет мысль, что Гену пора сдать в лапы
Дробызгалова. Слишком активно Гена суетится в районе. Вынюхал
часть Мишиной клиентуры, перебивает заказы... Да, Гену надо
сажать. Пусть дооборудует квартирку и отправляется в барак.

По своей же натуре Гена - тип занятный. Прилежный
семьянин, соблюдает диету, не пьет, не курит, и зачем ему такое
количество средств при наличии двух машин и двух дач - загадка.
А средств у Гены много, сие известно Мише доподлинно. Гена
занят бизнесом практически круглосуточно, за четвертным наживы
поедет ночью в любой конец города, поблажек себе не позволит
никаких, а ради чего? Ради голого устремления к пачкам
накапливаемой бумаги? Или ради обеспеченного буду его детей?
Это для Миши загадка. А может, дело в разнице характеров и
степени азарта? Миша куда более ленив, одинок и часто сознается
себе, что занимается спекулятивным ремеслом уже чисто по
инерции, бесцельно, ведь заниматься больше нечем... Но - не
бросить! Среда не выпустит, да и сам он из нее не уйдет, ибо
чужим будет в ином мире, где считают каждую копеечку, ходят на
службу ради жалкой зарплаты, унижаются перед начальством и
занимаются черт знает какой мелочевкой.

У Миши своя компания вольных игроков, где его понимают с
полуслова. А помимо компании существует еще Дробызгалов - тоже
понятный и близкий, который никаких люфтов не потерпит и если
что - шкуру спустит.

Полная у Миши ясность и сытая бесперспективность. Завтрак,
гешефты, обед, гешефты, вечером бардачок после ресторана и так
- до лета. Лето - сезон пустой, клиентура в разброде, доходы
невелики, и можно, согласовав с Дробызгаловым свое 0отсутствие,
смело подаваться на отдых в Сочи, благо, дед еще себя обслужить
в состоянии. Купить кефир и пожарить яичницу старик может.

Исподволь понимает Миша, что не жизнь у него, а
существование в замкнутом круге противных до тошноты привычек,
обязательств и вычисляемых за десять шагов вперед коллизий.
Коллизий ли? Так, мелких приключений, а если и неприятностей -
то типа венерической болезни или же возврата бракованной
аппаратуры возмущенным клиентом, которая после ремонта снова
пускается в реализацию...

Здоровье у Миши отменное, мафия и милиция хотя не союзники
ему, но и не враги, а потому пусть не меняется порядок вещей,
ибо не худший это порядок, а к лучшему стремиться - идеализм, и
дорожить надо тем, что имеешь, и иметь больше и больше...

Так что сначала было "выше", а после это самое "больше". И
второе представлялось куда надежнее первого.

ДЕД

Настоящее и прошлое. Два мира, такие разные, но одинаково
странные и отчужденные от него... Почему? Может, прошлое
попросту отходило далеко, забывалось, уподоблялось сну, а
настоящее?.. Оно тоже воспринималось словно бы сквозь мутное
стекло, размывавшее ту суть жизни, что ощущалась когда-то
резко, радостно и обнаженно.

Механически-вялым становилось и осознание такого
отчуждения, а возникающие удивление, смятение, страх тут же