Чтение 11–й страницы книги ~Вторжение по сценарию~

- Да-да, конечно. И позвольте мне стать первым, кто пожелает вашей
съемочной бригаде всего самого наилучшего.

Бронзини с явным облегчением пожал протянутую мэром руку. Неужели это
все? Нет, наверняка еще попросит автограф. Может быть, хоть это будет не так
ужасно?

- Ах да, пока вы еще не ушли, - заторопился мэр. - Можно попросить у
вас автограф?

- Конечно, - согласился Бронзини, беря у него ручку и собственную
фотографию, вырванную из какого-то журнала.

- Для кого сделать надпись? - спросил он.

- Напишите на мое имя, хотя вообще-то это для дочери.

- Угу, - вздохнул Бронзини, расписываясь на фотографии. Дарственная
надпись звучала так: "Мэру города Юма от его друга Арнольда Шварценеггера".

Как он и предполагал, мэр проглотил это и глазом не моргнув.

Когда они с Джиро Исудзу вышли на улицу, Бронзини прорычал:

- Ну что, все? Теперь, наконец, я свободен?

- Нет, нам осталось нанести еще много визитов. Сначала мы зайдем в
отель.

- Зачем? Неужели уборщица требует оставить ей локон на память? -
пробормотал Бронзини, запрыгивая в седло мотоцикла.

Они поехали в сторону Шайло-Инн, элегантного каменного отеля рядом с
шоссе номер восемь. Вход в гостиницу был окружен толпой пикетчиков. В руках
они держали плакаты с надписями "Бронзини потерял совесть", "Бронзини против
Америки", "Бронзини - предатель".

У одного из демонстрантов была афиша фильма "Гранди-3", на котором
Бронзини, с яркой повязкой на голове, был снят в профиль. В подписи под
плакатом "Бронзини в роли Гранди" последнее слово было перечеркнуто, и
вместо него подписано "Гада".

- Что это, черт возьми, значит? - взревел Бронзини.

- Профсоюз, - объяснил Исудзу. - Они протестуют.

- Будь они прокляты! Но мы же снимаем фильм, который одобрен
профсоюзом!

- Да, конечно. Японским профсоюзом.

- Послушайте, Джиро, я не могу принимать участие в подобных съемках.
Мое доброе имя втопчут в грязь. Я ведь друг и герой рабочего класса!

- Так было до "Ринго-5", когда Ринго убил соперника во время
боксерского матча. Но в Японии вы все еще супергерой. Ваше будущее там, а не
здесь. Американцы устали от вас.

Бронзини уперся руками в бока.

- Не виляйте, Исудзу. Почему бы нам не поговорить начистоту?

- Извините. Не понимаю. Я и так говорить начистоту.

- Вы не понимаете! Хорошо, тогда я объясню: я не стану отказываться от
всего, что связывают с моим именем. Ведь я Бартоломью Бронзини, ожившая
мечта миллионов американцев, богатых и бедных.

- Эти люди тоже американцы, - возразил Исудзу, показывая на марширующих
пикетчиков. - Но они не называют вас героем.

- Потому что они считают, что я их предал. Но я не стану этого делать.
Все, с меня довольно, - решительно сказал Бронзини и взялся за руль
мотоцикла.

- Шварценеггер снимется за меньшие деньги, - бросил ему вслед Исудзу, -
и, наверное, сделает это лучше.

- Ну и договаривайтесь с этим олухом из Шварцвальда, - огрызнулся
Бронзини.

- Так мы и сделаем. А гонорар заплатим ему из денег, которые вы
выплатите нам по судебному иску.

Уже закинув одну ногу, чтобы влезть в седло, Бронзини так и застыл на
месте. Казалось, что он вдруг решил изобразить собаку, которая после долгого
воздержания решила облегчиться у ближайшего столба.

От одной только мысли, что Шварценеггеру заплатят из его собственного
кармана, Бронзини так и передернуло. С явной неохотой он опустил ногу и
вернулся к невозмутимо поджидавшему его японцу. На обычно непроницаемом лице
Джиро Исудзу промелькнуло что-то, весьма похожее на удовлетворение.

- Теперь вы понимать?

- Похоже, мы с вами не сработаемся, Джиро.

- Наш офис в этом отеле. Нужно идти туда - много телефонных звонков,
много работы, если мы хотим, чтобы съемки начались по графику. - У Джиро это
слово выходило как "си-омки".

Бронзини посмотрел в сторону демонстрантов, окруживших вход.

- Мне никогда еще не приходилось прорываться через пикеты.

- Тогда мы использовать задний ход. Пойдемте.

Джиро Исудзу двинулся к гостинице, вслед за ним потянулась остальные
японцы. Бронзини еще раз поглядел на пикетчиков, настолько увлеченных
выкрикиванием лозунгов, что от их внимания ускользнуло столь близкое
соседство с объектом их претензий.

Не привыкший отступать, когда ему брошен вызов, Бронзини решил, что
попытается их урезонить. Он уже направился к пикетчикам, как вдруг один из
них, здоровенный детина, заметил его.

- Эй, а вот и он! - закричал этот человек. - Стероидный Жеребец
собственной персоной. Бронзини!

Со стороны толпы послышались свист и улюлюканье.

- Уууу! - кричали оттуда. - Бронзини, убирайся обратно в Японию!

- Выслушайте же меня! - попытался перекричать их Бронзини, но его голос
потонул во всеобщем шуме. Пикетчики - члены Международного Союза
Кинематографических Работников - истолковали гневное выражение лица Бронзини
по-своему.

- Слышали, как он нас назвал? - с негодованием прокричал кто-то.

Это выкрик оказался последней каплей. Толпа двинулась на вперед.

Бронзини остановился и сложил руки на груди. Он не двинется с места. В
конце концов, на что они способны?

Как выяснилось секундой позже, самое большее, на что хватило
пикетчиков, это окружить его плотной кричащей толпой.

- Долой Бронзини! У бамбино-колосса оказались глиняные ноги!

- Послушайте же! - кричал Бронзини. - Я просто хочу обсудить с вами все
это. Думаю, мы могли бы прийти к компромиссу.

Он ошибался. Никто его и не слушал. К гостинице уже подъезжали
телеоператоры, чтобы запечатлеть, как знаменитого Бронзини взяли в заложники
три десятка демонстрантов, вооруженных одними плакатами.

Увидев, что их снимают, один из пикетчиков крикнул: "Вот, глядите!", и
с силой хлопнул Бронзини своим транспарантом. Деревянная ручка, ударившись о
плечо актера, переломилась пополам. Он почти не почувствовал удара, но дело
было не в этом. Суровое детство Бартоломью Бронзини прошло в итальянском
квартале, где подставивший другую щеку мог легко поплатиться жизнью.

Поэтому Бронзини уложил обидчика мощным ударом справа.

Демонстранты, ошалев, яростно бросились вперед, и Бронзини не замедлил
ответить ударом на удар. Один за другим он укладывал своих противников на
асфальт перед гостиницей. Его типично итальянское лицо исказила ухмылка -
вот это то, что надо. В драке Бронзини чувствовал себя, как рыба в воде.

Тем не менее, расквасив очередной нос, он засомневался, на чьей стороне
будет, в конечном итоге, перевес.

Все его сомнения разрешились, когда из фойе на улицу высыпала толпа
японцев. Часть из них, очевидно, телохранители, услышав возбужденные крики
Джиро Исудзу, вытащила из-за пазухи пистолеты.

- Остановите их! - верещал Исудзу. - Защищайте Бронзини! Живо!

Телохранители бросились вперед, и толпа моментально обрушилась на них.
Бронзини попытался прорваться вперед, но противников было слишком много. Он
схватил одного из пикетчиков за горло, и в этот момент прозвучал выстрел.
Человек, которого железной хваткой держал Бронзини, дернулся и обмяк. Когда,
упав, он ударился об асфальт, в голове у него что-то хрустнуло.

- Какого дьявола! - завопил Бронзини. - Кто стрелял? Кто это был?

Ответ он получил через несколько секунд, когда, почувствовав, что
кто-то тянет его за ремень, обернулся, и увидел одного из
телохранителей-японцев.

- Пусти, - рявкнул Бронзини. - Не видишь, он тяжело ранен!

- Нет, идите за мной.

- Я сказал пус...

Бартоломью Бронзини так и не успел договорить, потому что земля и небо
внезапно поменялись местами, и он понял, что лежит на спине. От резкого
удара у него перехватило дыхание, и Бронзини подумал, что наверняка
схлопотал шальную пулю. Затем, под звуки не прекращающихся выстрелов, его
приподняли и потащили в сторону поджидавшего их микроавтобуса, который тут
же понесся прочь от гостиницы.

- Что это было? - ошеломленно спросил он у нависавшего над ним Джиро
Исудзу.

- Дзюдо. Так было нужно.

- Твою мать...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Римо добрался на такси до своего обиталища в городке Рай, штат
Нью-Йорк, уже светало.

Расплачиваясь, он вручил водителю хрустящую стодолларовую бумажку.

- С Рождеством, - сказал Римо. - Сдачи не надо.

- Эй, тебе тоже счастливого Рождества, приятель. По-моему, ты неплохо
запасся к празднику.

- Да нет, просто с меня не требуют отчета о расходах на службе.

- Все равно спасибо, - поблагодарил, отъезжая, водитель.

В Рае снегопада не было. Буря, засыпавшая снегом все северо-западные
штаты, прошла здесь днем раньше. Тротуары уже вычистил маленький бульдозер,
оставивший кое-где характерные отпечатки гусениц.