Чтение 71–й страницы книги ~Узы крови~

уже на балконе, подхватывает ее на руки и быстро мчится с ней вниз по
лестнице, а она, все теснее прижимаясь к нему, мучительно думает, что
прижимается недостаточно сильно.

С закрытыми глазами она лежит на траве, а Рис, обнимая ее,
беспрестанно повторяет:

- Я люблю тебя, Лиз. Я люблю тебя, моя дорогая.

Как зачарованная, слушает она его голос, сама не в силах произнести
ни звука. Глядит в его глаза и видит в них и любовь, и боль, и ей хочется
так много поведать ему. Стыд переполняет все ее существо, стыд за то, что
посмела усомниться в нем. Всю свою жизнь она теперь посвятит тому, чтобы
вымолить у него прощение.

Но она слишком устала сейчас, чтобы думать об этом, слишком устала,
чтобы вообще думать о чем-либо. Словно все это произошло не с ней, а с
кем-то другим, в другое время и в другом месте.

Главное, что Рис и она снова вместе, что она под надежной защитой его
сильных рук, обнимающих ее, и этого сейчас ей достаточно.

Он шагнул, словно в преисподнюю. Густой дым, валивший отовсюду,
наполнял комнату видениями пляшущих химер, постоянно ускользающих от его
прикосновения. Откуда-то сверху на Алека вдруг свалился огонь, ласково
коснулся его волос, и треск пламени стал голосом Вивиан, зовущей его к
себе.

В яркой мгновенной вспышке он увидел ее. Вытянувшись, она лежала на
кровати, и ее прекрасное тело было полностью обнажено, и только на шее
алела повязанная вокруг нее лента, красная лента, которая была на ней в ту
ночь, когда она впервые отдалась ему. Снова голос Вивиан произнес его имя,
и в нем он услышал страстный призыв. В этот раз она хотела именно _е_г_о_,
и никого другого. Он подошел к ней поближе, и она прошептала:

- Ты единственный, кого я любила.

И Алек поверил ей. Он должен был наказать ее за то, что она делала.
Но он был хитер - он заставил других платить за ее грехи. Все эти ужасы он
творил ради нее. Он придвинулся к ней еще ближе, и голос Вивиан вновь
прошептал:

- Ты единственный, кого я когда-нибудь любила, Алек.

И он знал, что это правда.

Она протягивала к нему свои манящие руки, и он опустился рядом с ней
на колени. Обнял ее, и они навеки слились воедино. Он вошел в нее и стал
ею. И в этот раз он ее удовлетворил. И охватившее его блаженство было
сродни щемящей невыносимой боли. Он чувствовал, как полыхает ее тело,
сжигая и его самого своим жаром, и, пока он завороженно смотрел на Вивиан,
красная лента вокруг ее шеи вдруг превратилась в пламя, ласкающее и
целующее его. В ту же секунду огненным метеором сверху на него обрушилась
объятая пламенем балка.

Как и все его жертвы, он умер в момент наивысшего наслаждения.