Он сильно покраснел.
- Я глубоко сострадаю, - пробормотал он. - Если вы позволите, я помогу вам. Вывезу в парк.
- Оставьте, - сказал я. - Это- дело садовника.
Смутившись, он теребил перчатки, судорожно пытался придумать что-нибудь любезное, лишь бы добиться моего расположения.
- Возьмите стул и не волнуйтесь, - сказал я.
Он неловко сел, я же продолжал:
- В моем ремесле риск - дело каждодневное. Ноги я мог бы потерять уже не один раз.
- Да что вы говорите? - спросил он с какой-то боязливой надеждой, словно я только что отпустил ему немыслимые грехи.
- Делая в прошлый раз сальто мортале, я едва не разбился насмерть. Пролетел восемьдесят метров над автострадой.
Я лгал, плел всякую всячину, лишь бы посмотреть, как он бледнеет. Едва заметная жилка билась в углу рта. Он был одним из тех молодых людей, выросших в одиночестве, которых мучают кошмары собственного воображения. Коль скоро они во власти таких мук, им требуется мучитель. В мгновение ока я понял, что околдовал его.
- Вы никогда не занимались спортом? - спросил я. - Я не имею в виду теннис или что-то вроде того. Я говорю о боевых видах спорта, например, о дзюдо или боксе.
- Нет, - пролепетал он. - Нет... Мама не...
- Вы единственный сын? И не женаты?
- То есть...
- Ну, это ваше право. Впрочем, как и право на защищенную жизнь. Не у всех одинаковые шансы. Несколько минут назад, когда вы так мило предложили мне прогулку по парку, я вас грубо оборвал... Но если бы... Словом, я был не прав. Вас я принимаю, вас, но не вашего дядю.
Он был взволнован, бедняга. С признательностью пожал мою руку.
- Я был в ужасе, - начал он. - Но мадам... мадемуазель...
- Иза. Зовите ее просто Иза. Я разрешаю.
Он ерзал, смущаясь все больше и больше.
- А она не будет против, если...
- Если вы уделите мне внимание? Разумеется, нет. Более того, она будет в восторге. У нее так много дел... Приходите, когда вам захочется.
В тот вечер я словно стал различать дорожку, по которой мне следовало идти, и впервые не принял снотворного.
- Как самочувствие с утра? - спросил Дрё.
- Право, кроме вас, здесь никто не показывался, - заметил Ришар.
- Я бы охотно не ездил, - продолжал комиссар. - Но "королева-мать" не дает нам покоя, а так как у нее солидные покровители, полагается угождать. Она вбила себе в голову, что ее брата убили... Что прикажете делать?.. Глупо, но я продолжаю следствие. То есть делаю вид.
- И мы по-прежнему относимся к тем, на кого в первую очередь падает ее подозрение?
- Нет. Или, точнее, теперь она подозревает всех на свете и хочет нанять ночных сторожей с полицейскими собаками. Я ее выслушиваю, успокаиваю, так как она уверена, что ее собственная жизнь в опасности. Затем, как видите, забегаю сюда перевести дух.
Дрё закурил сигарету, сплюнул табачную крошку.
- Заметьте, - продолжал он, - то, что она рассказывает, не так уж глупо. Да я и сам в какой-то момент додумал, не приходил ли кто посторонний... В таком случае, число гипотез разрастается неимоверно. Но факты - упрямая вещь.
Он хитро улыбался. Ришар тоже улыбался.
- Если бы я только знал, зачем ему понадобилось переделывать завещание! - размышлял комиссар вслух.
- О да! - подхватывал Ришар, включаясь в игру.
- Ну, конечно, вам это неизвестно.
- Я уже вам ответил.
- А, в самом деле. Я переливаю из пустого в порожнее. Кстати, как-то вечером я пересмотрел один из ваших фильмов. О нападении на центральный банк, помните?
- Ну как же! "Тайна камеры сейфов". Не бог весть какой шедевр. Но сама по себе идея довольно хитроумная.
- Кто в таких случаях ставит трюки?
- Как когда. Здесь сценарист задумал, что мне следовало использовать тросы грузового лифта. Но сам я предусмотрел каждое движение, каждую мелочь.
- В общем, всю операцию в деталях.
- Совершенно верно. Если хоть одну мелочь упустишь, пусть самую ничтожную, будьте уверены: сломаешь себе шею. Поэтому я привык все отрабатывать на макете. Даже для того, чтобы совершить обыкновенный прыжок, я рассчитываю траекторию... учитывается все: вес, скорость, угол, даже ветер.
- Черт возьми! К счастью для нас, с точки зрения закона вы безупречны. Иначе...
Комиссар вставал, прогуливался по комнате.
- Каковы ваши отношения с Шамбоном? Корректные?
- Почему вы хотите, чтобы они были плохими?
- Кто вас знает! Теперь, когда его дядя умер, присутствие молодой вдовы под одной крышей...
- Вы ведь не из тех, кто собирает сплетни, комиссар.
- Между нами, - настаивает Дрё, - госпожа Фроман в самом деле убита горем?
- Признайтесь, на что вы намекаете.
- Какой вы прыткий! Прежде чем намекать, надобно думать о чем-то определенном. До свидания, господин Монтано.
- Я провожу вас.
Ришар делает на костылях несколько шагов вслед за комиссаром, смотрит, как тот удаляется.
- Ищи; ищи, ищейка, - шепчет он. - Тебе еще долго придется покрутиться.
Фроман был в отъезде, когда санитарная машина привезла меня из клиники в замок. Моим размещением занялся Шамбон. Он предложил нам посмотреть несколько комнат на выбор. Возможно, Изе хотелось, чтобы я был поближе к ней, но я выбрал эту комнату на отшибе. Я хотел показать всем, что мое присутствие в Ля Кодиньер будет насколько возможно незаметным. Шамбон сказал, что в моем распоряжении телефон и я могу звонить прямо в город. Я был столь же независим, как клиент роскошного отеля. Вплоть до коляски! А я уже научился ловко управлять ею, на руках пересаживаться с кровати на сиденье и наоборот. Мне еще требовалась помощь, чтобы надеть брюки, но я делал такие успехи, наловчился так быстро цепляться, виснуть, протаскивать и проталкивать самого себя, что приобрел прямо- таки проворность обезьяны в клетке.
- Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь! сказал Шамбон. - Дядя повторяет, что вы у себя дома.
Глупости, само собой. Я находился в покоях своего палача. Поляна, расстилавшаяся перед моими окнами на фоне Луары и открывавшая обширное пастельных тонов пространство, была его поляной; все принадлежало ему - и бабочки, и птицы, и облака, и небо, поднимавшееся над холмами. Моему взору открывалась картина, воплощавшая радость жизни и движения. У меня было привилегированное кресло на авансцене, дабы созерцать, как течет жизнь. Благодарю вас, месье Фроман.
Когда Иза убрала мою комнату по своему вкусу, я удержал ее.
- Постой минутку, Иза.
С чего начать? Я тщательно подготовил маленький доклад, и вдруг грудь мою пронзила дикая боль.
- Ты подумала о нашем положении?
- Да.
- Тебе известно, почему он меня здесь оставил?
- Да. Из-за меня.
- Как ты думаешь, сколько времени он будет влюблен в тебя? Ведь речь идет именно об этом.
- Да.
Нас сближало слишком многое - риск. Не было нужды много говорить.
- Я не уступлю, - сказала она.
- Само собой.
Она замолчала, покусывая кончик пальца.
- Ты хочешь, чтобы я вышла за него? - выговорила она наконец.
- Да. Я хочу, чтобы ты вышла за него.
Она склонила голову и тихо продолжила:
- Ты понимаешь, что делаешь?
- Разумеется. Хочу обеспечить тебя.
- И когда это произойдет?
Она смотрела на меня пристально и тревожно.
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Русанов Владислав
Белогорский Евгений
Сертаков Виталий