нужды. Я был счастлив, -- промолвил Рун и вновь закрыл глаза,
очевидно, задумавшись о том, как поточнее объяснить свое
состояние. -- Я молился, брат. Не подумай, что я усомнился в
могуществе святой, -- просто мне показалось, что я не должен
даже просить ее об исцелении, даже желать его... Я же хочу со
смирением преподнести святой в благодарность за ее милосердие
мою боль и увечье. Люди приходят к алтарю с подношениями -- мне
же больше нечего предложить. Как ты думаешь, брат, примет она
мой дар, преподнесенный со всем смирением?
подносившихся святой ее ревностными почитателями, найдется
столь же ценная жертва. Этот паренек, прошедший долгий и
трудный путь, не просто научился терпеть боль и смирился со
своим увечьем, но обрел в страданиях источник душевного покоя и
укрепил свою веру в милоседие. Правда, так рассуждать человек
может лишь в отношении себя самого. С горем ближнего смириться
нельзя, если есть хоть малейшая возможность его утешить.
хотел вынести свою боль с радостью. Да и не мне одному не
спалось в эту ночь.
дома, где ночевали и другие калеки и всякого рода хворые,
кроме, разумеется, тех, чей недуг мог оказаться заразным. Таких
брат Эдмунд определял в лазарет.
-- уже после ночного молебна, когда почти все спали, он вдруг
встал со своего топчана -- тихонечко, чтобы никого не
разбудить, -- и направился к двери. Помнится, мне еще
показалось странным, что он прихватил с собой пояс и суму...
самом деле, ежели человеку посреди ночи потребовалось
облегчиться, зачем тащить с собой пожитки? Правда, он мог
сделать это в силу привычки беречься от воров. Бог весть, что
за люд может оказаться в общей спальне, даже и странноприимного
дома.
Сиаранову. Он даже спит по ночам с вытянутой рукой, чтобы иметь
возможность в любой момент коснуться его. Хотя, по-моему, если
Сиарана что-то тревожит, Мэтью это нутром чует. Так и на сей
раз вышло. Он тут же поднялся и успел задержать Сиарана за
руку. Сиаран встрепенулся, как будто пробудился ото сна, охнул,
заморгал и, придя в себя, прошептал, что ему приснилось, будто
приспело время вновь отправляться в путь. Тогда Мэтью забрал у
него суму, отложил ее в сторону, и они оба снова улеглись
постели, после чего все стихло. Но мне кажется, сон к Сиарану
не шел. Что-то его беспокоило, и он долго еще ворочался.
что ты не спишь и все слышишь?
боль была сильной, и, наверное, они слышали, как я шевелился...
Тут уж я ничего не мог поделать. Но само собой, я не подавал
виду, что все слышу, -- это было бы невежливо.
странноприимного дома, кому в то время не спалось, поверили,
что Сиаран перепутал сон и явь. И то сказать: ежели человеку
ночью приспичило, он вполне мог подняться тихонечко, не желая
беспокоить друга. Но когда тот все же проснулся, он, если ему
требовалось облегчиться, вынужден был бы объясниться и все
равно уйти. Однако Сиаран сослался на сон, лег и больше не
вставал. Бывает, что люди ходят во сне, и двигаются при этом
бесшумно. Возможно, все было имено так, как говорил Сиаран.
Как вы с ними ладили? Должно быть, за это время вы успели
хорошо узнать друг друга, а?
потихоньку нас нагоняли, когда Мелангель чуть не затоптали
конем, -- слава Богу, Мэтью в последний момент подхватил ее и
вместе с ней отскочил в сторону. Ну а уж дальше мы с ними шли
вместе. Но я бы не сказал, что мы много о них узнали. Они все
больше между собой общались, да и Сиарану было больно идти --
тут, знаешь ли, не до разговоров. А вот Мелангель с Мэтью
прноровились идти рядышком, позади остальных, и он
действительно тащил ее узел -- своих-то пожитков у него почитай
что не было. Сиаран, тот все больше помалкивал, но я-то знаю,
что такое больные ноги, и ничуть этому не удивлялся. Ну а моя
Рун.
проговорила без умолку весь оставшийся путь до Шрусбери.
-- эти двое, Сиаран и Мэтью, случаем не рассказывали, что их
связывает? Родственники они, старые друзья или просто случайные
попутчики? Они ведь примерно одного возраста, да и
происхождения тоже. Сдается мне, оба обучены грамоте. Похоже,
их готовили в клирики, а то -- в оруженосцы. И все-таки они
друг другу свкорее всего не родня, да и люди, если
приглядеться, пожалуй, разные. Вот я и дивлюсь: с чего это они
вместе пустились в странствие. Вы где их повстречали -- южнее
Варвика? Стало быть, они шли откуда-то с юга -- интересно,
издалека ли?
отвечал Рун, задумавшись об этом впервые. -- Да мы и не
спрашивали. И то хорошо, что удалось обзавестись попутчиками,
тем паче что один из них крепкий, здоровый малый. Дороги нынче
не безопасны, особливо для двух женщин и калеки вроде меня.
Нет, брат, сейчас, когда ты меня об этом спросил, я понял, что,
по сути, ничего о них не знаю -- ни откуда они, ни что их
сблизило. Разве что сестра моя прознала больше, -- предположил
Рун, слегка сдвинувшись, чтобы Кадфаэлю было удобнее
прощупывать сухожилия. -- Ведь они подолгу рядом шли, малость
поотстав от нас, и знай себе ворковали.
говорили молодой человек и девушка, шагая по залитым солнцем
дорогам, мысли их были заняты иным. Она небось то и дело с
замиранием сердца вспоминала, как Мэтью, заключив ее в объятья,
лихо перескочил через канаву, а он и думать не мог ни о чем
другом, кроме юной красавицы, легкой, скользящей походкой
ступавшей рядом, и заново переживал то восхитительное ощущение,
которое испытал, когда прижал ее -- хрупкую, нежную, напуганную
-- к своей груди.
Рун. -- Один Сиаран у него на уме. Заботой о нем он не
поступится даже ради Мелангель. правда, хоть он от нее и
отворачивается, дается это ему нелгко.
больной ноге от бедра к ступне и, поднявшись, стер мазь со
своих ладоней.
посиди чуток и отдохни. Слушай, а может быть, сегодня ты
все-таки примешь этот отвар? Пусть он на всякий случай будет у
тебя под рукой, а там уж поступай как знаешь. Но помни: порой
принять помощь значит сделать доброе дело тому, кто ее
предлагает. Стал бы ты добровольно подвергать себя мучениям,
как Сиаран? Уверен, что нет, -- ты паренек скромный, не из тех,
кто выставляет свое благочестие напоказ. Не надо думать, что
желание избегнуть мучений греховно. Но в конечном счете решать
тебе.
тропинке к монастырскому двору, а Кадфаэль последовал за ним,
чуть поотстав, ибо хотел, не смущая Руна, понаблюдать за ним со
стороны. Особых изменений к лучшему он пока не замечал. Стопа
по-прежнему подворачивалась вовнутрь, а нога не доставала до
земли. И все же монах надеялся, что в усохшие мышцы и сухожилия
понемного возвражается жизнь. "Если бы он побыл у меня
подольше, -- подумал Кадфаэль, -- я, пожалуй, сумел бы добиться
некоторого улучшения. Но, увы, он вернется домой таким же,
каким пришел. Через три дня праздник закончится и
странноприимный дом опустеет. Сиаран и его неразлучный спутник
направятся на северо-запад, в Уэльс, а госпожа Вивер со своими
птенцами в Кэмпден. И пути Мелангель и Мэтью, которые при иных
обстоятельствах могли бы составить прекрасную пару, разойдутся
авсегда. То, что люди, собравшиеся отовсюду на церковный
праздник, в конце концов расходятся по домам и возвращаются к
повседневным делам, -- в порядке вещей. Но разве так уж
обязательно, чтобы все они уходили отсюда такими же, какими
пришли? Неужто пребывание здесь ничего не изменит в их жизни?"
Каменистый Артем
Андреев Николай
Каменистый Артем
Самойлова Елена
Апраксина Татьяна
Шилова Юлия