дочернюю обитель в Леоминстере, -- сказал брат Адам, пробуя
пальцем ноги щедро удобренную почву возделанной грядки и
приподняв бровь в знак признания отменного качества работы. --
А я попросил у него дозволения заглянуть в ваше аббатство и
побывать на празднике перенесения мощей Святой Уинифред и
получил его. Не часто выпадает случай побывать так далеко на
севере, и было бы жаль упустить такую возможность.
ордена, садовника и травника -- поместить в странноприимном
доме с мирянами. Кадфаэлю польстил восторженный блеск в глазах
брата Адама -- потому-то он и стремился сойтись с ним поближе.
устроили рядом с послушниками.
сейчас давай-ка пройдемся, я покажу тебе все, что стоит
посмотреть. Главные-то наши сады раскинулись вдоль берега реки
-- это на дальнем конце предместья, ну а этот я насадил сам,
собственными руками. И если у меня найдется что-нибудь
интересное для тебя, я с радостью дам тебе семена или рассаду.
обстоятельную и чрезвычайно приятную для обоих беседу. Им было
что рассказать друг другу о садах и оородах своих обителей.
Брат Адам из Ридинга имел острый и наметанный глаз, и не
приходилось сомневаться в том, что домой он отправится,
нагруженный трофеями. Он восхищался аккуратностью и образцовым
порядком, царившими в сарайчике Кадфаэля, гирляндами шуршащих
сушившихся трав, свисавших с потолочных балок и навесов кровли,
и выстроившимися дружными рядами кувшинами, флягами и бутылями.
К тому же Адам, в свою очередь, дал Кадфаэлю ряд полезных
советов. Травники настолько увлеклись разговором, что день
пролетел незаметно. Когда перед самой вечерней ни наконец
вернулись на монастырский двор, там уже царило предпраздничное
оживление.
вносили тюки и седельные сумы. Пожилой солидный господин,
приехавший верхом, направлялся к церкви, дабы сразу, не
откладывая, преклонить колени перед алтарем. Следом за ним
семенил слуга. Юные послушники брата Павла курьбой столпились у
ворот и во все глаза таращились на прибывающих. Правда,
проходивший мимо брат Жером, как всегда, с важным видом
спешивший куда-то по поручению приора, шуганул мальчишек, но
едва он пропал из виду, они тотчас снова сбились в стайку. На
улице собралась кучка любопытных жителей предместья -- им тоже
хотелось поглазеть на гостей. Под ногами у них с возбужденным
лаем бегали собаки.
народу будет куда как больше. Это еще только начало. Если и
дальше продержится такая прекрасная погода, праздник нашей
святой удастся на славу.
монах, -- хоть и находится далеко отсюда. И кто знает, может,
заглянет к нам по доброте души. Расстояние для святой не помеха
-- она в мгновенье ока перенесется куда ей угодно".
как улей, пополняясь все новыми гостями. Паломники прибывали с
утра до вечера, кто поодиночке, кто в компании, ибо многие,
повстречавшись по дороге, познакомились и приятно скоротали
неблизкий путь вместе. Одни приходили пешком, другие приезжали
на низкорослых лошадках. Одни были здоровы и веселы и явились
на праздник из простого любопытства, многие собрались из
окрестных селений, но немало было и прибывших издалека, причем
иные из них приковыляли на костылях. Слепых приводили их зрячие
друзья и родные. Недужных было, пожалуй, больше всего:
страдавшие хромотой, ломотой в суставах, слабостью в ногах,
покрытые гнойниками и язвами -- все они чаяли получить
облегчение своих страданий.
протекал в обычных, повседневных трудах, при этом он находил
время присматриваться к деловитой суете большого монастырского
двора. Монах не обошел вниманием ни одного их прибывших,
правда, пока никто из них не выделялся из общей массы. Впрочем,
те из них, кто нуждается в его услугах, так или иначе найдут к
нему дорогу, и он, само собой, постарается сделать для них все,
что в его силах.
шла от ворот к странноприимному дому, неся на руке корзину со
свежевыпеченным хлебом и маленькими лепешками. Дело было вскоре
после заутрени, и женщина скорее всего возвращалась из
предместья, с рынка. "Знать, рачительная хозяйка, -- подумал
монах, -- коли не поленилась подняться ни свет ни заря да
сбегать на рынок. Такая знает, что ей нужно, и не станет
полагаться на аббатских хлебопеков".
дать на вид лет пятьдесят. Одета она была в неброское и
скромное, но шитое из добротной материи платье. Из-под шали,
покрывавшей голову, виднелся туго повязанный белый плат. Ростом
она, может, и не вышла, зато держалась прямо и оттого казалась
выше. Круглое плотное лицо украшали большие живые глаза, а
выступающий подбородок указывал на решительный и твердый
характер.
да и видел Кадфаэль ее лишь мельком, однако она произвела на
него приятное впечатление, и, когда, выйдя из церкви, монах
снова заметил эту женщину, он сразу ее узнал. На сей раз она --
и не без основания -- напомнила ему наседку с растопыренными
крыльями, подгоняющую своих цыплят. Двое птенцов, и впрямь
поспешавших перед нею, были наполовину скрыты ее пышными юбками
в многочисленных складках. Выглядела она основательно и
вальяжно, чувствовалось, что эта женщина полна кипучей энергии
и, при всем своем добродушии, не прочь покомандовать. Она
по-матерински обхаживала своих юных подопечных, и видно было,
что за ее широкими юбками они как за каменной стеной. Кадфаэль
невольно проникся симпатией к этой женщине, исполненной доброты
и жизненных сил.
Он собирал целебные снадобья, которые собирался отнести в приют
Святого Жиля, чтобы в эти праздничные дни тамошние призреваемые
ни в чем не испытывали нужды. В это время он и думать не думал
ни об этой женщине, ни о других обитателях странноприимного
дома, ведь покуда никто из них не обратился к нему за помощью.
Кадфаэль укладывал в аленькую коробочку пилюли от кашля, мази
от зуда и сухости в горле, когда на пороге сарайчика появилась
внушительная фигура и послышался грудной женский голос:
посоветовал обратиться к тебе брат Дэнис, и он же объяснил, как
тебя найти.
подняв голову, стояла та самая запомнившаяся монаху особа.
Взгляд ее больших ярко-голубых глаз с редкими белесыми
ресницами был решительным и сосредоточенным.
дело в моем племяннике. Это сынок моей сестрицы, которая по
дурости выскочила за какого-то беспутного валлийца из Билта.
Нынче он помер, а следом за ним и она, бедняжка, отдала Богу
душу. Двое ее детишек остались сротами, и на всем белом свете
некому, кроме меня, о них позаботиться. А я и сама мужа
схоронила и унаследовала его ремесло, только вот ребятишек мне
в утешение Бог не послал. Не скажу, чтобы я не могла
упрявляться с работой или с работниками, -- за двадцать лет
замужества я нехудо выучилась ткацкому ремеслу, но, конечно,
если бы мне сын помогал, едло бы ладилось лучше. Но, видать,
Господь судил иначе, да и племянник, сестрицын сынишка, радует
мне душу. Ей-Богу, брат, здоровый или больной, по мне, он самый
славный, милый паренек, какого только свет видел. А уж какой
терпеливый -- ты только подумай, брат, такую боль сносит и
вовсе не жалуется. А у меня сердце кровью обливается. Потому-то
я к тебе и пришла.
остановилась, чтобы перевести дух, и торопливо промолвил:
какой недуг мучает твоего парнишку, и поверь: все, что можно
для него сделать, будет сделано. Но все же мне не помешает
встретиться с ним -- кто лучше его самого сможет рассказать о
его болезни. Ну а пока присаживайся поудобнее и говори -- я
тебя слушаю.
возле стены, широко раскинув свои пышные юбки. Взгляд ее обежал
полки, уставленные горшочками и флягами, развешенные гирлянды
Мороз Александра
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Жюль Верн