колен и тоскливо запричитал:
парней еврею отдал! Эх, дед...
руками перебирал костяные четки и исподлобья давил косяка на моих грязных
пацанов, сгрудившихся в дверях, - ждал, когда они его начнут рвать на части.
Услыхав про еврея, старик встрепенулся и спросил:
раскачиваться и смотреть в пол. - Чего дурака включаешь? Все знают, что ваш
Ахсалтаков - горский еврей из Азербайджана. Эх, каких пацанов, а! Сейчас они
их там пытают, бьют...
наш, родом из Старого Мачкоя. Это все знают. Чего ты несешь, а?
заслали спецслужбы Турции, чтобы потихонечку ссорить меж собой чеченский
народ. Уж мы-то, спецназ, это прекрасно знаем - можешь мне поверить! Я даже
знаю, что он родом из села Кусары, жена у него армянка и шестеро детей -
дегенератов...
вскинулся на дыбы и подскочил ко мне. Еще бы! Зелимхан - что-то типа
местного Рембо, народный герой и, судя по слухам, ну очень крутой и
навороченный. - Да ты в своем уме, сопляк?! - яростно крикнул дед, потрясая
руками. - Какие дегераты?! У него двое детей, сыновья десяти и семнадцати
лет! Оба нормальные. Старший вообще - ученик муллы, будет сам муллой! Тебе
любой скажет!
что Зелимхан - еврей. Надо же, а! Таких парней жиду отдали...
у старухи спроси... Эй, Саита! - крикнул старик по-чеченски. - Иди сюда,
старая ведьма!
подслеповато уставилась на нас.
где родился Зелимхан наш - Ахсалтаков? Сколько у него детей, кто у него жена
- скажи!
Старого Мачкоя, два сына - Аюб и Шамиль, жена - из...
обратился он ко мне. - А ты говоришь! Спроси любого...
я. - Еврей он и есть еврей - если бы он был ваш, у него в Старом Мачкое был
бы свой дом, а так...
весь район знает!
пообещал деду:
любой покажет!
пойду смотреть, где там твой еврей живет! Покеда...
Я дал команду отдыхать и сел обдумать последовательность действий в
ближайший час. Пацаны смотрели в землю, и, судя по всему, каждый читал про
себя отходную. Все знали, что братанов пойдем выручать во что бы то ни
стало, а значит, придется лезть по колено в грязи на оборудованный по всем
правилам инженерного искусства укрепленный район, защищаемый двумя сотнями
стволов и минно-взрывными заграждениями. Такие штуки обычно проделывают
летом, предварительно проведя очень серьезную арт - и авиаподготовку и
атакуя превратившийся в саркофаг укрепрайон многочисленными штурмовыми
группами, которые оставляют на поле брани кучу костей и плохо поддающееся
идентификации мясо...
конечно, пойдем выручать братанов... Но происходить это будет немного не
так, как вы себе мыслите...
сильно прихрамывая и понурив голову. Периодически поднимая взгляд, я пытался
сориентироваться по табличкам на стенах домов, выходящих на боковые улочки,
и все более проникался мыслью, что напрасно разыграл деда. На всех без
исключения табличках, а в некоторых местах прямо на стенах было написано
краской разных цветов: "Смерть оккупантам", "Великая Ичкерия", "Свобода или
смерть", "Слава Ахсалтакову" и тому подобное.
прямиком, куда надо. В расчете на этот вариант как раз и был скомпонован мой
прикид: на заброшенной ферме я отобрал у пацанов самые драные предметы
туалета, имевшиеся в наличии, да вдобавок все это ребятишки добросовестно
вымазали в грязи.
взгляде полное сочувствие: вытертая драная куртка, из-за отсутствия замка
застегивающаяся на алюминиевую проволоку, потертые камышовые штаны на три
размера больше, чем надо, голубая съеденная молью лыжная шапка и мастерски
изрезанные ножом резиновые сапоги с торчавшей из левого дырявого носа
портянкой.
олицетворять собой картину всеобщего упадка Вооруженных Сил России. Вот
только харю надо слегка вымазать в грязи - больно она чистая... И что ж вы
думаете? Вымазали-таки, засранцы!
изучил в визуальном порядке, но карту-схему села ни разу в глаза не видел, а
потому о местонахождении улицы Шамиля не знал. Да и ладно - обойдемся...
Ковыляя по широкой улице, я подволакивал правую ногу и зыркал по сторонам -
ждал, когда же на меня соизволят обратить внимание.
конец, так и не запечатлев в памяти народной свое посещение этого славного
местечка. В принципе все было нормально - в такую погоду мирные люди сидят
по домам и наслаждаются уютом, а перемещаться их может заставить лишь крайне
неотложное дело. У меня как раз было такое дело, вот потому-то и приходилось
двигаться под моросящим дождем по чавкающей грязи и уповать на волю
случая...
горестно уставился на вопрошавшего. Так, так... Высокий мужик с усами,
упакованный с ног до головы в серый дождевик, судя по свежести лица, не
старше тридцати лет, внимательный спокойный взгляд из-под красиво очерченных
бровей... Воровато оглянувшись, я подковылял поближе к калитке и сообщил,
беспрестанно шмыгая носом:
взгляд на свою неказистую обувку.
спросил:
Знаете?
вкрадчиво:
зашмыгал носом. - Бьют постоянно, жрать нечего. Даже хлеба нет, говорят, во
Владике хлебозавод накрылся. Холодно, вши... Хотел застрелиться, а потом
думаю - может, к "духам" попробовать? Ну, вот...
громко откашлявшись, спросил по-чеченски:
нашим в плен. Чудеса, да и только...
очках, вся в морщинах и каких-то ямках - короче, дед чеченский. - Аааа!
Ясно. Зачуханный какой-то, - констатировал дед. - Грязный... Скоро война
закончится, все они сдадутся и будут камень в горах добывать. Смотри ты!
Пачками поперли!
Скоро все они к нам попросятся - вон, Мовлади говорил, что голод у них...
промокнете!
кивнул в мою сторону.
"дождевик". - А потом обратно отправим...
грязный он... Вот что. Отведи-ка его к Зелимхану домой - пусть его ребята с
ним возятся.
же "непримиримые", не любят федералов!
пристрелят - тебе-то что за дело? Давай, давай - отведи. Ая вдом пойду, ато
промок уже тут с вами... - И удалился в глубь двора.