Чтение 47–й страницы книги ~Кровник~

нашел трубочку и быстро перетащил тела убитых за домик. Сложив оружие возле
сортира, я еще раз сходил к столу и прихватил одну из лавок. Пора было
позаботиться о командире полка.

Как и ожидалось, калитка оказалась запертой. Проигнорировав это
обстоятельство, я подтащил лавку к месту соединения забора, разделяющего
усадьбу с основным ограждением, и перемахнул во второй двор.

С этой стороны окна дома были озарены изнутри голубоватым сиянием.
Приблизившись к крайнему справа окну, я осторожно заглянул внутрь. Через
занавесочный тюль мерцал экран телевизора. Присмотревшись, я обнаружил в
просторной комнате двух женщин, которые лежали на широких кроватях и
внимательно следили за ловким Слаем, который в полуголом виде карабкался на
отвесную скальную кручу. Жены моей здесь не было, но я заметил, что в
комнате имеются три кровати. Так, так...

Шмыгнув за угол, я пробежал мимо невысокого крылечка и, оказавшись с
противоположной стороны дома, вновь заглянул в окно. Эта комната имела точно
такие же размеры, как и предыдущая, только была переделана под кухню:
рукомойник, плита, буфет, стол и топчан в углу - таков был ее интерьер. В
комнате горел свет, за столом сидела горбоносая бабка в платке и вязала на
спицах.

Обойдя дом вокруг, я приблизился к крайнему левому окну и с замирающим
сердцем вывел правый глаз над уровнем подоконника. Здесь также был
телевизор, мерцание экрана которого сочеталось с тусклым светом торшера,
расположенного в изголовье широченной тахты. На тахте величественно возлежал
голый Вахид, который поглядывал на экран и лениво пилил ногти маникюрной
пилкой. Широко расставленные ступни Ва-хида были обращены ко мне, а меж этих
ступней покоилась здоровенная женская задница, примостившаяся как раз на
краю тахты. Голова задообладательницы находилась в районе промежностей
командира полка и ритмично двигалась вверх-вниз. Роскошные черные кудри
очень гармонично ниспадали с чресел Вахида на постель, как шикарная
набедренная повязка какого-нибудь намумбийского вождя.

Слегка оттаяв, я выдохнул и присел под окно. Если это моя жена, то я -
испанский летчик, как говаривал рыжий Исрапи, упокой, Аллах, его душу. Со
смятением я перебежал мимо входа во вторую половину к противоположной стене.
Вместо окон здесь красовался здоровенный прямоугольник из стеклоблоков,
тускло освещенный изнутри. Вот черт! Получается, что в другой комнате своей
половины Вахид оборудовал ванную или что-то типа санузла... Три женщины. Три
кровати. Больше помещений в доме нет. Вот и приехали...

Я сполз по стене на бетон и в отчаянии схватился за голову. Не было здесь
моей жены. Господи, доколе?! За что ты меня так наказываешь?

Посидев минут десять, я немного пришел в себя и начал рационально
соображать. Если уж наделал тут кучу пакостей, еще одна мало что изменит.
Надо пообщаться с Вахидом. Коль скоро это общение ничего не даст, можно
будет достать из пробирки стрелку и проколоть себе кожу. Таким образом все
проблемы сразу разрешатся и не надо будет больше корчиться в бесплодных
попытках что-то исправить... Или нет, лучше забрать стволы убитых, сесть на
"уазик" командира полка и прошырнуться в лагерь "Мордас". Хоть с какой-то
пользой...

Спустя полчаса скрипнула входная дверь. Я не шелохнулся - только слегка
повернул голову и остался сидеть на месте.

Послышалось неразборчивое бормотание на фоне воркующего женского
хихиканья, затем раздался смачный шлепок - судя по всему, по заднице, и
шаловливый голос вскрикнул:

- Ох ты, злыдень писюкастый!

Ба! Да ты еще и хохлушка... Через несколько секунд с той стороны дома
хлопнула дверь, затем за углом послышалось приближающееся посвистывание. Я
привстал и прижался к стене. Из-за угла вышел Вахид, приблизился к сараю и,
широко расставив ноги, пустил мощную струю, покачиваясь и фальшиво
насвистывая песню из кинофильма "Крестный отец".

Я неслышно подошел к командиру полка, дал дописать и спросил негромко:

- Зачем такую песню портишь, уродец?

Резко обернувшись, Вахид с размаху угодил подбородком на мой кулак и пару
раз отразил животом вторжение колена под диафрагму. Живот оказался полным -
после второго удара коленом командир полка пустил изо рта обильный фонтан и
скорчился на земле.

Взвалив Вахида на плечо, я вошел в дом, запер дверь и проследовал во
вторую комнату. Здесь действительно оказалась колоссальная ванная, вся
отделанная разноцветным кафелем и уставленная импортной сантехникой - один
унитаз чего стоил!

Уложив Вахида в ванну, я оборвал занавеску и леской, на которой она
висела, связал пленнику руки. Немного поразмыслив, я разодрал пополам
махровое полотенце, связал одной половиной щиколотки Вахида, затворил дверь
в ванную и открыл кран. Видимо, где-то на крыше находился бак, так как вода
была теплая. Присев на борт ванны, я принялся рассматривать голого командира
полка и размышлять о бренности мирской суеты...

Когда вода добралась до подбородка, Вахид очухался и начал елозить
связанными ногами, пытаясь сесть. Достав из сумки фото своей жены, я
поставил его на полку для туалетных принадлежностей - как раз напротив
Вахида, извлек свой нож и, закрыв кран, поздоровался:

- Салам алейкум, Вахид. Извини, что побеспокоил тебя в столь поздний час,
но у меня есть неотложное дело...

Командир растерянно уставился на меня, затем обвел взглядом ванную и
недоуменно пожал плечами. Я прекрасно понимал его состояние. Когда долгое
время чувствуешь себя пупом Земли, а потом внезапно попадаешь в такую
передрягу, тебя должно обуревать изрядное смятение мыслей. Командир
образцово-показательного полка - хозяин Хатоя! Вот он - голый, жалкий, со
связанными за спиной руками, перемотанными полотенцем ногами, елозит в
собственной ванне, пытаясь сесть поудобнее, и не может ничего сообразить.

- А ты действительно "злыдень писюкастый", - я поводил ножом по
поверхности воды в районе промежностей пленника. Он зябко поежился и согнул
колени.

- Видишь нож? Этим клинком я только что укокошил твоего бойца, - я
подбросил нож на пару оборотов и поймал его за ручку. - В принципе я их всех
пятерых убил, но вот нож... Он очень острый - как бритва. Врубаешься?

Вахид быстро закивал и пробормотал:

- Я подозревал, что ты не журналист. Я даже подозревал, что ты не
англичанин - английский у тебя отнюдь не лондонского разлива. Я думал, что
ты какой-нибудь цээрушный шпион из другой страны, приставленный к
журналисту... Однако хочу заметить - я мог тебя двадцать раз расстрелять, но
не сделал этого. Я очень, очень гуманный...

- Спасибо, - я вежливо поклонился и опять помотал лезвием перед лицом
пленника. - То, что ты гуманный, я знаю - пленных не берешь, красавчик...
Сначала я тебя кастрирую, - я сделал паузу - вдруг всплыл перед глазами
образ рыжего Ис-рапи. Я помотал головой и продолжил:

- Потом я тебя... Тьфу, зараза! Потом я тебя трахну в задницу! Понял, а?
Прямо в жопу, голенький ты мой! - Я вытер вспотевший лоб. - Потом я тебя
одену в женское платье, сниму с "уазика" тент, привяжу тебя нараскоряку к
дугам - задницей вперед, ага... А утречком мы с тобой прокатимся по Хатою.
Не спеша этак прокатимся...

Вахид впился взглядом в мое лицо, пытаясь определить - несу я околесицу
или на полном серьезе излагаю свои планы.

- Затем я отвезу тебя к окраине села и умчусь восвояси, - закончил я. -
Вот и все, мой голый парниша...

Вахид разом поскучнел. Видимо, поверил мне. Отчаяние сверкнуло в его
глазах, вытеснив последнюю слабенькую надежду на благоприятный исход нашего
общения.

- Есть альтернатива, май дарлинг, - я потыкал ножом в сторону фотографии
моей жены. - Мне нужна эта женщина. Пытать тебя я не буду, но если ты
соврешь - а я обязательно пройду на соседнюю половину и проконсультируюсь с
обитательницами гарема, - я сделаю, что обещал. Вахид облегченно вздохнул и
расслабился.

- Ну ты даешь! - воскликнул он. - Столько страсти здесь наговорил из-за
какой-то бабы. Зачем мне тебя обманывать? Эта дура мне все мозги переела,
пока здесь была... - пленник вдруг напоролся на мой тяжелый взгляд и
насторожился. - Слушай, а ведь ты убьешь меня, получив информацию! У тебя
просто нет другого выхода... Ты направишься отсюда прямиком к Абдулле, а я,
если буду живой, могу сообщить ему... - Он осекся и отвел взгляд - понял,
что сказал больше, чем надо.

- Я спеленаю тебя так, что до утра ты не сможешь освободиться, - пообещал
я и убрал нож в сумку. - Поеду к Абдулле и выкуплю у него эту женщину. За
сколько ты продал ее?

- Я не продавал, - отрекся Вахид и опять немного расслабился - угроза
чуть-чуть отодвинулась. - Я ее в карты проиграл Абдулле. Мы с ним играли в
карты дней пять назад...

- Здесь играли? - уточнил я.

- Ну да, здесь, - подтвердил пленник. - Она, кстати, у меня была очень
недолго. Когда Али ее привез, я загорелся - классный товар! Али знает, что я
тонкий ценитель граций! А она оказалась натуральной волчицей. Я люблю ласку
и негу, а эта сволочь без иглы ноги не раздвинет, коза. - Вахид укоризненно
причмокнул губами и вдруг спохватился, опасливо глянув на меня. Я сохранял
каменное выражение лица. Пленник осторожно поинтересовался:

- А ты кто ей?

- Меня наняли, чтобы ее разыскать и выкупить, - соврал я. - Дали на это
дело триста тысяч баксов.

- Сколько? - не поверил Вахид. - Сколько баксов?!

- Триста тысяч, - подтвердил я. - Сказали, что ежели не хватит, еще
столько же дадут - и сказали, где я могу их получить здесь, в Чечне.

- Надо же, а! - Вахид удивленно покрутил башкой. - Такие бабки! Зачем я
ее Абдулле отдал? Да кто она такая, эта баба?

- Жена одного страшно крутого, - сказал я. - Он обещал в первопрестольной
всех чеченцев под корень вывести, ежели не найдется его жена. Вот ваша