диаспора меня и наняла, чтобы конфликт замять: Я крупный спец по таким
делам, уже не одну операцию провернул здесь... Так кто такой этот оболтус
Абдулла и где мне его искать? - напористо поинтересовался я, не давая
пленнику времени для выхода из состояния удивленного восхищения.
Бекаев, спросишь там любого, тебе каждый скажет...
поинтересуюсь, правду ли ты мне сказал. - Я встал и направился к выходу,
фиксируя краем глаза реакцию пленника.
обманывать.
исходное положение, забрал с полки фото жены, упрятал его в сумку и, тяжело
вздохнув, уставился на Ва-хида.
всей видимости, в его развитой черепной коробке стремительно проистекал
мыслительный процесс. Вахид пошевелил губами и вдруг, нахмурившись сурово,
созрел.
та-а-а-ак... Ее взяли в рейде - сняли с автобуса. Разве крутая будет ездить
на рейсовом автобусе?! Угу... угу... Так сказал Али, а он врать не будет...
Угу... А потом - Али говорил, что она под уколом бредила, - все звала своего
мужа-спецназовца, чтобы он забрал ее и пристрелил всех подряд... Али врать
не будет... Муж, значит, у нее спецназовец... Значит... Значит, ты... А?! -
Вахид умолк и с ужасом уставился на меня.
не соврет, упокой, Аллах, его душу...
И ты не собираешься меня связывать покрепче - сейчас ты убьешь меня. -
Пленник вдруг резко подался от меня и набрал в легкие воздух, чтобы заорать,
- я легонько надавил ему на голову и погрузил с макушкой под ватерлинию.
Дергался Вахид очень пластично - он извивался как змея и умудрился лягнуть
меня связанными ногами в бок. Подержав его секунд 20, я убрал руку.
злобно крикнул:
знай: я ее и в рот, и в жопу... - Бульк! Я опять надавил на голову "злыдня
писюкастого" и спустя десять секунд отпустил. Пока он заглатывал воздух, я
счел нужным сообщить:
(дошло). - При чем здесь моя жена? - поинтересовался он потухшим голосом. -
Откуда ты знаешь ее имя?!
печально, пристально глядя в глаза своему визави. - И у нее на попке - на
правой ягодичке - такой круглый шрамик. На ощупь как большой твердый
сосок... Она мне сказала, что как-то раз лежала в больнице и сестра, ставя
ей укол, сломала иглу - пришлось вырезать... - Я на пару секунд прервался.
Глаза Вахида округлились, на лице застыла немая маска отчаяния.
кончает, то начинает подвывать. Тихонько так, как волчонок, и впивается
зубами в плечи, - я опять замолчал. Губы Вахида мелко задрожали, лицо его
исказила страшная гримаса. - Так кусается, сучка! - восхищенно воскликнул я
и взялся за ворот своего костюма. - Тебе показать следы ее зубов, а, Вахид?
могла! Она мусульманка... Она, она...
- ты трахал мою жену, а я твою... Но ты сейчас умрешь, зная об этом, а я
поеду к Абдулле, убью его и заберу свою жену. До встречи в аду, Вахид. -
Отвернувшись, я нажал на голову пленника и держал его до тех пор, пока не
прекратились конвульсии...
ГЛАВА 19
никаких эмоций. Они провели три недели в зиндане - яме, прикрытой сверху
сваренной крестом арматурой, питались помоями и вынуждены были ходить под
себя. Любой человек, пробыв в таких условиях даже самый непродолжительный
срок, будет воспринимать окружающую действительность как кошмарный сон, и
окончание этого сна вызовет у него лишь облегчение. В течение трех недель
пленных частенько доставали из ямы и отрабатывали на них удары - любой
"дух", приняв на грудь граммов триста, мог подойти к зиндану, перекинуться с
часовым парой фраз и беспрепятственно реализовать свое стремление
совершенствоваться в рукопашке.
восходящего солнца и ждут, когда же наконец окончится церемония.
приговорены к расстрелу за изнасилование, убийство мирных жителей и
систематическое мародерство. Приговор окончательный и обжалованию не
подлежит. - Он будет приведен в исполнение спустя пять минут по завершении
выступления Абдуллы.
ракурс, чтобы запечатлеть на пленке обращение Абдуллы для передачи
федералам.
рано проснуться, чтобы участвовать в церемонии. У британца двойственное
отношение к происходящему: ему жаль молодых людей, которых сейчас
расстреляют, и в то же время он полон благородного негодования, вызванного
их не праведными деяниями.
делать просто великолепно), демонстрируя снимки расчлененных трупов
малолетних девочек и протоколы допросов пленных, подписанные ими
собственноручно. Пленные во всем признались и просят наказать их по всей
строгости международного военного права.
Но уж больно варварский метод вы избрали для приведения приговора в
исполнение. Их надо отдать в руки правоохранительных органов и казнить
цивилизованным способом, как это делается у нормальных людей. Посадить на
электрический стул или поместить в газовую камеру. А публичный расстрел -
это, знаете ли...
парирует Абдулла. - Газовых камер и электрических стульев в Ичкерии нет,
хи-хи-хи... А то, что расстрел будет публичный... Ну, мужественным горцам не
привыкать к виду смерти. Они постоянно смотрят ей в лицо...
подслушать из разговоров бойцов отряда. Пленных взяли в рейде - элементарно
утащили с блок-поста на трассе Ростов - Баку. Их часть прибыла в Чечню
совсем недавно - бойцы малоопытные и необстрелянные - вот и попали как кур в
ощип. До нашего появления в лагере они даже и не подозревали, что сотворили
столько гнусных злодеяний. Это обстоятельство вызывало изрядное веселье
среди бойцов отряда, которые меж собой обзывают своего командира Геббельсом.
- перемигнулись между собой двое приближенных Абдуллы, присутствовавшие при
нашей беседе, и тут же спрятали улыбки, напоровшись на укоризненный взгляд
Бекаева.
журналисты зафиксировали факты зверств оккупантов на земле Ичкерии,
закрепили в умах западной общественности мысль о неотвратимости наказания,
которое ожидает каждого федерала, уличенного в подобного рода преступлениях.
для спасения жизней сотен чеченских детей и женщин.
обращением к командованию группировки, - пояснил он нам с Тэдом. - Я обману
их: скажу, что расстрелял этих людей просто так, не за преступления, а
потому что таким образом хочу остановить бомбардировку соседнего лагеря
партизанского отряда, в котором находятся женщины и дети! Это очень удобный
случай. Я же не могу специально отстреливать пленных ради устрашения
федералов - мы очень гуманный и законопослушный народ!
на действия экстремистов, захвативших заложников...
восклицает Абдулла. - Я готов дать себя расстрелять перед видеокамерой, лишь
бы удалось кого-то спасти!
разжалобит: что-что, а оратор он хороший. Правильно подметили бойцы -
Геббельс! Геббельс - это не фамилия, это состояние души...
несколько фраз для солдатских матерей. Смысл таков: ваши сыновья не должны
умирать за толстый карман хитрожопого дяди - повлияйте на военных, чтобы
прекратили бомбардировки горных баз "непримиримой" оппозиции.
концентрировать внимание на дыхании, то не выдержу и сорвусь. Больше всего
на свете мне сейчас хочется подскочить к двум бойцам расстрельной команды,
что находятся в шести метрах от нас с Тэдом, мгновенно убить их и забрать
автоматы. И с двух рук залупить по толпе "духов", построившихся неровными
рядами для лицезрения церемониала.
уверенности желание немедленно заняться боевой работой становится просто
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Маккарти Кормак
Майер Стефани
Сертаков Виталий
Акунин Борис