Чтение 18–й страницы книги ~Убойная сила~

осведомителей или кого там еще. Если хоть каким-нибудь боком просочатся
данные о ночном инциденте во владениях хитрого скупердяя, то через пять
минут я буду медленно идти по желтым жухлым листьям в направлении автострады
и с ностальгической грустью оглядываться на ворота "гостеприимной"
бригадировой усадьбы...

Минут через пятнадцать бригадир вошел в зал и занял свое место.
Определить по его лицу, кому он там названивал и что узнал, бьыо довольно
проблематично. Не человек - сплошная загадка! Ну да и черт с ним: не
сверкает взором, не бегает возбужденно по комнате - и то ладно.

Побарабанив с полминуты пальцами по столу, Белый остро глянул на меня и
подозрительно спросил:

- Кто тебе подкинул "наколку"?!

О! Интересный вопрос. Интересный...

- А никто не подкинул. - Я сокрушенно развел руками: кругом, мол, одни
злыдни, никто не сподобился. - Потолкался по забегаловкам, кабакам, людей
послушал. Проанализировал ситуацию - ну и вот, пришел к оптимальному
варианту. Попробовал - получилось...

- Да, складно, - задумчиво пробормотал бригадир, - складно... - И вдруг
спохватился:

- Кстати! Вот старый осел! - Он хлопнул себя ладонью по лбу. - А где этот
твой коммерческий директор проживает?

- Луначарского, 70, - сообщил я, будучи уверен, что Белому только что
подкинули "дезу" на этот счет. И уточнил для пущей важности:

- И заметьте: такими бабками ворочает, а маскируется под скромнягу,
сволота! Домик средненький такой, мусор кругом, в козьей душегрейке ходит...

- Как, как? Луначарского, 70?! - медленно переспросил бригадир. Что-то в
его тоне мне здорово не понравилось. Чего это он?

- Точно, - подтвердил я, - Луначарского 70. А что, собственно, вам... - и
осекся. Показалось мне, что бригадира сей момент хватит "кондратий". Но
только в первый момент показалось: нахватав полную грудь воздуха. Белый
внезапно зашелся в припадке дикого веселья. Он охал, икал, хохотал навзрыд и
бил ладонями по столу, сползая с табурета на пол.

Я был удивлен и обескуражен. Ну ничего, совершенно ничего не приходило на
ум хоть сколько-нибудь толковое, чем можно бы объяснить внезапно обуявший
хозяина приступ веселья! "Может, началось? - подумал я растерянно. -
Чердаком двинулся?!"

Отсмеявшись, бригадир подошел к окну и, стукнув по стеклу, помахал
призывно кому-то во дворе.

Спустя пятнадцать секунд в зал вошли два пенсионера, безвылазно торчавшие
у ворот, и встали по обеим сторонам у двери. В руках у них солидно
поблескивали лаком деревянных частей новенькие "мосберги". Когда бригадир
успел вооружить дедов, ума не приложу: насколько я помню, они всегда
прекрасно обходились без стволов.

У меня тоскливо заныло в низу живота, а в голове самопроизвольно застрял
запоздалый вопрос: ну и где же я так лоха-нулся?!

Укоризненно покачивая головой. Белый выступил с речью:

- Этой ночью в нашем городе не бьыа ограблена ни одна солидная хата,
малыш. Редкий случай! Были два "скока" у вокзала - но там заявленная сумма в
обоих случаях не более четырех "лимонов" деревянными... Луначарского, 70...
Луначарского, 70 - это дом, который я строю для Вовкиной матери - отделочные
работы остались... А вот тот, что в заячьем душегрее, с бакенбардами - это
сторож! Ха! Так это ты там развлекался?! Стекла выставил, котов с банками
подбросил... Слушай, а на хера ты сапоги оставил?!

Я сидел ни жив ни мертв, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Вот это
подстава!!! Дар речи у меня пропал намертво - в таком дерьме мне еще ни разу
в жизни бывать не доводилось.

- Ну да хер с ними, с сапогами, - бригадир подался вперед через стол и
выставил на меня указующий перст. - Ты лучше скажи, сынок - откуда
дровишки?! Лучше сам скажи...

ГЛАВА 9

Когда "духи" пытают наших пленных, они жгут их раскаленным железом,
потихоньку режут разными способами и посыпают раны всякой дрянью - например,
солью или перцем.

Иногда, если нет нужды заполучить какую-либо информацию, а просто охота
позабавиться, они обдирают у пленных плоскогубцами крайнюю плоть с члена:
маленькими кусочками - дерг! дерг! дерг! Это у них в шутку называется
"обрезанием". Я ничего не выдумываю. Спросите у специалистов по обмену: при
обмене по формуле "труп на труп" иногда попадаются тела наших бойцов с
неровно удаленной, будто обкусанной крайней плотью.

Таким же способом чеченские умельцы кромсают уши, язык и ноздри нашим
пацанам. От избытка чувств они вытворяют такие вещи или просто скуки ради, я
не знаю - никогда не задавался целью выяснить, какими мотивами данные особи
при этом руководствуются.

Это, конечно, ужасно. Нормальный человек, выдержав такое и оставшись в
живых, весь остаток жизни будет носить в себе память о страшных муках, как
глубокую незаживающую рану.

Но плоть - это общеизвестный факт - обладает гораздо более выраженной
тенденцией к регенерации, нежели психика. Кровь сворачивается, образуется
корка, затем рубец, постепенно и он рассасывается - при умелом и
своевременном лечении. А вот психика человечья зачастую трансформируется
совершенно необратимо и лечению не поддается. К глубокому сожалению, никто
еще не сумел вывести универсальную формулу, позволяющую с точностью до
микрона определить запас прочности человеческой психики. Зато очень давно
придумали пытки психологического характера.

Целью подобной пытки, как правило, ставится получение какой-нибудь
информации либо принуждение пытаемого к совершению определенных действий -
тут все ясно, никаких экспериментов. Суть эксперимента заключается в том,
что палач чисто эмпирически устанавливает, насколько высок предел запаса
прочности психики жертвы.

Это своеобразный побочный эффект подобного рода развлечений. От того,
насколько ярко он проявляется, зависит - выдержит жертва испытание и даст
палачу то, что ему нужно, или... или же у нее, жертвы, в какой-то момент
"эксперимента" безвозвратно "уедет крыша"...

Наручники я надел сам. Потому что Белый бросил их мне, дедам велел
хорошенько прицелиться и задушевно сообщил, что если на счете "пять" я не
окольцуюсь до последнего щелчка в положении "руки за спину", мне для начала
прострелят обе ноги.

Я пожалел свои ноги и легкомысленно окольцевался, поскольку еще не знал,
что в подвале бригадирова дома есть бочка.

- Пытать тебя я не стану, - успокоил меня Белый, когда мы спустились в
подвал после продолжительной и бесплодной беседы. - Я тебя слишком уважаю,
чтобы заставлять корчиться от боли и терять человеческий облик. Ты и так все
расскажешь - вот, у меня здесь кое-какое приспособление имеется, - бригадир
ласково похлопал ладонью по краю бочки и загадочно усмехнулся, - для особо
одаренных деятелей! Рекорд - 24 минуты. То есть, когда это было в последний
раз, я получил то, что хотел, уже через 24 минуты после начала экзекуции. -
Бригадир еще раз похлопал по бочке и подтолкнул меня к ней, задушевно
посоветовав:

- Давай, полезай! А то тебе прострелят плечи...

Я пожалел свои плечи, поскольку все еще не уловил смысл происходящего,
относя то, что со мной проделывал бригадир, не более чем к маразматическому
припадку.

Старики тут же шустро принялись за работу, а бригадир по ходу дела
комментировал процедуру. Вот она, эта процедура.

Сначала на бочку водружают бетонную плиту весом что-то около центнера,
так, чтобы с краю оставался крохотный просвет. Затем в этот просвет под
давлением подают воду из шланга до тех пор, пока бочка не наполнится до
краев. В плите дрелью просверлено отверстие, в которое вставлена
пластмассовая трубка от капельницы - один конец трубки свисает в бочку на 25
- 30 см, другой торчит наружу.

Вот, собственно, и все. Просто и со вкусом.

- Минут через пятнадцать я спущусь, пообщаемся, - доносится снаружи через
просвет глухой голос бригадира. - Не скучай!

Затем раздаются гулкие удаляющиеся шаги, каждый из которых бьет по
перепонкам. В подвале воцаряется страшная тишина, прерываемая лишь моим
собственным дыханием, громким, как сипенье кузнечных мехов.

Да, такого со мной еще никогда не вытворяли. Я об этом даже и не слышал -
а у самого додуматься до подобной штуковины фантазии не хватило. Это лучше,
чем раскаленный нож и побои - можете мне поверить.

Хорошо, что я всю свою сознательную жизнь занимался прикладными аспектами
единоборства и в совершенстве владею техникой дыхания. Это просто спасение.

Дышать невероятно трудно: приходится постоянно напрягать мышцы лица,
чтобы случайно не глотнуть носом. Если это случится, возникнет спазм -
минута конвульсий, и привет. Белый останется в дураках! Нет, я его слишком
уважаю, чтобы так разочаровывать, а потому и не буду заглатывать носом воду.
Пока не буду.

О том, чтобы попытаться дотянуться губами до просвета между краем бочки и
плитой, нечего и думать: скованные за спиной руки практически не позволяют
шевельнуться. Эх, мне бы руки! Нос бы зажал, подвигался слегка - да вообще,
плиту бы на хер скинул, вылез бы и надрал тут всем задницу! А без рук -
это... это просто нельзя передать словами. Чтобы проникнуться всей полнотой
моих ощущений, нужно испытать нечто подобное на себе.

Вдох-выдох... Проклятая трубка слишком узка, чтобы полноценно
провентилировать легкие. Рано или поздно кровь насытится углеродом и я
засну, если раньше не схватит судорога.

Вдох-выдох... Приноравливаюсь выдыхать через нос - так удобнее, во время
выдоха мышцы лица расслабляются, получают некоторую передышку. Подогреть
водичку эти пердуны не удосужились. Опять помогает практика прикладных