уладить свои личные дела. За фантастическую для меня плату я снял
упомянутую "студию". Купил три костюма, готовых разумеется, потому что
внешний вид, на мой взгляд, зависит не от покроя костюма, а от твоего
собственного покроя, из чего следует, что скроен я недурно. Одну из
редакционных комнат я превратил в свою канцелярию, тогда как во второй
разместились Тони и Милко, притом без всяких возражений, так как большую
часть времени они проводят в кафе. И, наконец, я обзавелся собственным
"ягуаром", купленным в рассрочку в комиссионном магазине.
заметить, что каждый прибывающий сюда первым долгом торопится обзавестись
машиной, пусть это будет самая последняя колымага. Тони возразил, что
"ягуар" отнюдь не колымага, а очень даже славная машина, только в давно
прошедшем времени. Ворон удовлетворился тем, что пнул ногой брызговик в
порядке испытания его на прочность, отчего чуть не развалил весь кузов.
Даже Младенов отечески пожурил меня за легкомыслие - мне следовало-де
посоветоваться, прежде чем выбрасывать такие деньги.
маленькую деталь: под старой обшивкой "ягуара" таился новехонький мощный
мотор, о чем знали только мы с Леконтом.
приобретения, мой престиж в Центре в первый же месяц значительно
упрочился, особенно после выхода журнала. Младенов был совершенно прав.
Этот журнал делался и оформлялся столь неграмотно, что улучшить его не
стоило больших усилий даже при самых скромных познаниях. Книжка,
выпущенная под моим руководством, так выгодно отличалась от предыдущих,
что вызвала в Центре настоящий фурор. Даже Кралев не нашел к чему
придраться и только спросил:
признал Димов, подбросив связку ключей с эмблемой скорпиона.
это золотой парень?
выделяться в Центре. И может быть, именно поэтому доверие ко мне
постепенно крепнет. Я не сую нос в чужие дела, ни перед кем не заискиваю,
не ищу чьей-либо дружбы и даже, если нечто интересное само бросится мне в
глаза, делаю вид, что не заметил.
из которых один фактически ничего не делает, а двое других занимаются
журнальчиком, распространяемым среди горстки эмигрантов. Потом я понял,
что с деятельностью Центра связано гораздо больше лиц. Это были безымянные
субъекты, различные по возрасту и материальному положению - насколько
можно было судить по их обличью и одежде. В своих посещениях они
придерживались какого-то неизвестного мне расписания, принимали их Кралев
или Димов, а некоторых - Тони, используя для этого комнату-склад. Визиты
были очень коротки, и это навело меня на мысль, что сведения в Центр
доставлялись в письменной форме. Выбрав удобный день и час, я проверил
свою догадку. И она подтвердилась.
чтоб не запустить в него подушкой, но вместо этого безропотно поднимаюсь с
постели, потому что звонит он по моей воле.
еще часика два поваляться в постели, если бы не кое-какие предстоящие мне
дела. Душ, бритье и одевание отнимают у меня ровно двадцать минут. Я иду
на кухню, где хранятся сигареты, беру зеленую коробку "житан". Открыв ее,
кладу под сигареты несколько аккуратно свернутых листочков тонкой бумаги,
исписанных мелким почерком. Моим почерком. Зеленые "житан" значительно
мягче синих "галуаз", поэтому я предпочитаю курить зеленые. Кроме того,
коробка у них довольно широкая и имеет то преимущество, что не способна
распахнуться сама, когда это меньше всего желательно, а открывается как
ящик стола.
согреться, и выхожу на улицу. Этот апрельский день ветреный и солнечный,
но убедиться в том, что на улице солнце, можно, только сильно запрокинув
голову, потому что здесь, среди домов, постоянно лежит густая тень, как в
колодце. Даже не по себе становится, как подумаешь, что эта тень залегла
тут еще во времена Второй империи.
сворачиваю за ортопедический магазин. На витрине покрытые толстым слоем
пыли две искусственные ноги и рука. Быть может, нуждающиеся видят в этих
сооружениях свою заветную мечту, но на меня они производят тягостное
впечатление, и мне начинает казаться, что у них ужасающе скрипят суставы.
Миновав еще три улицы, тоже пустынные, выхожу к вокзалу Сен-Лазер. Здесь
уже довольно оживленно. Я покупаю в киоске "Фигаро" и засовываю в карман.
Затем вхожу в одно из больших кафе напротив вокзала, сажусь за столик в
глубине зала и подзываю кельнера.
Вьетнаме, пограничные инциденты на израильско-сирийской границе. Ничего
особенного. Небольшое повышение цен на свинину. Я свинины не ем. Кельнер
приносит мой завтрак. Кладу рядом раскрытую газету и принимаюсь за еду.
физиономией, держащий в руке потертый коричневый саквояж. Я подтверждаю
кивком головы. Незнакомец садится, ставит у своих ног саквояж, достает
сигареты, закуривает и кладет коробку на стол. По какому-то совпадению он
тоже курит зеленые "житан".
чтение. Покончив с завтраком, я беру зеленую коробку и закуриваю. Это не
моя коробка, моя еще не начата, однако я без особых церемоний сую ее себе
в карман.
никого нет и никто мне не надоедает. Вблизи вокзала суетится народ.
Некоторые уезжают, но в большинстве это люди, прибывшие из окрестных
селений. Иду по улице Шатодюн. Рю де Паради отсюда не особенно далеко, к
тому же небольшая прогулка перед началом работы всегда полезна.
как мне никто не открывает, сам отпираю дверь и вхожу. Открываю комнаты
одну за другой. Ни живой души. Кабинеты Кралева и Димова, по обыкновению,
заперты. Заглядываю на всякий случай в замочные скважины. Внутри вроде бы
пусто. Достаю из кармана ключ и отпираю кабинет Димова, потом запираюсь
изнутри и вынимаю ключ. Сегодня суббота. В этот день сводка сведений,
собранных за неделю по различным каналам, уже лежит в столе у Димова.
Сводка составлена Кралевым, но один только Димов пользуется правом
передавать ее кому следует. Каждую субботу. Всегда в субботу.
удачный дубликат. Сначала я внимательно осматриваю ящик снаружи, желая
убедиться, не оставлены ли какие приметы, потом отпираю и, прежде чем
вынуть сводку, запоминаю, как она сложена.
более десяти минут. Положив листки бумаги на прежнее место, я запираю ящик
и, уже собравшись выйти, слышу шаги. Они пока глухие и словно бы вдалеке.
Открываются и закрываются двери. Вот шаги становятся отчетливей.
комнате, единственное место, где можно спрятаться, уголок за пыльной
темно-зеленой портьерой. Убежище ненадежное, но другого нет. И поскольку
шаги уже совсем рядом, я укрываюсь за бархатной завесой и жду. Если это
Димов, то есть надежда, что он посидит здесь немного и, не заметив моего
присутствия, выйдет куда-нибудь. А может, это и не Димов.
тишина - возможно, человек заглядывает в замочную скважину. Затем шаги
удаляются в сторону, щелкает замок, и скрипит дверь кабинета Кралева.
Димова. Кралеву нечего искать в столе у Димова, так как все, что там
лежит, ему хорошо известно. Выходит, он опасается, как бы кто другой не
залез сюда в нерабочее время.
данный момент мне некогда вдаваться в анализ. Надо возможно быстрее
выскользнуть отсюда, так как скоро прибудут Ворон с Ужом и вообще наступит
такое оживление, что выбраться уже не удастся.
осторожно вставляю его в замок и потихонечку поворачиваю, стараясь не
издать ни малейшего звука. После этого все так же беззвучно открываю
дверь, выхожу в коридор, вставляю ключ с другой стороны и запираю дверь.
Едва успеваю спрятать ключ в карман, как справа от меня открывается дверь
Кралева. В то же мгновение поднимаю руку и стучусь к Димову. Глупо,
конечно, но ничего другого мне не остается.
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс
Лукьяненко Сергей
Панов Вадим
Шилова Юлия
Круз Андрей