Чтение 15–й страницы книги ~Пальцы женщины~

- Но почему же... - Он неожиданно замолчал. Да. Да. Я никогда об этом
не думал.

- Он умер от закупорки сосудов: тут есть записанные показания о всей
истории его болезни сердца. А что доктор Фалконе когда-нибудь видел эти
записи?

- Сомневаюсь в этом. У него не было никаких оснований открывать этот
ящик.

- Сомневаюсь в этом.

Он обхватил обеими руками голову. Это продолжалось несколько секунд и
мне даже стало его немного жаль. Он считал, что у него много неразрешенных
вопросов со служащими, сторожами и с водителями санитарных машин. У него
были проблемы с набором медицинских сестер, с решением необходимых
операций, с разделом гонораров и жалобами на неправильное взыскание оплаты
за операции. Все это следовало разрешить к обоюдному удовлетворению, но
вот появляюсь я и говорю, что поместил двух шпионов в его госпиталь. Потом
я сказал ему, что один из лучших педиатров страны убила своего мужа.

- Около недели тому назад, ко мне пришла доктор Лион, - сказал он. -
Было приблизительно половина шестого. Видно было, что она плакала. Она
сказала мне, сто у нее есть что-то неотложное, что она должна что-то
сказать мне. Она казалась очень нервной и она сказала, что ей необходимо
собраться с силами, чтобы смочь рассказать мне. Я дал ей стакан воды и она
сказала, что ее сообщение займет не менее двух часов. Я спросил ее о чем
пойдет речь и она мне ответила, что это будет касаться ее официальных
отношений с доктором Хенли. Профессиональных отношений. Она добавила, что
прекрасно понимает, что после ее этого заявления, она будет лишена
медицинских прав и доктор Хенли тоже, но что она тем не менее решила обо
всем рассказать.

- А что вы ей ответили?

- Ну вот, видите ли, у меня было назначено свидание и в семь часов
вечера я должен был присутствовать на обеде в Алокуч Вели с Джоном
Герольдом. Самим Джоном Герольдом.

Я скрыл свое незнание этой личности.

- Президентом "Интернациональ электрик". Его жена подверглась у нас
очень сложной операции и она прошла удачно. Он пообещал построить новый
павильон для медицинских сестер: в том, в котором они живут, построен
пятьдесят лет назад. Его стали бы называть павильоном Джона Герольда,
конечно. Мы очень охотно идем на такие вещи. Тогда я сказал доктору Лион,
что я поговорю с ней завтра утром в первый же час. Она ответила, что
принесет свои записи.

- Записи?

- Секретные записи, которые она делала на каждого больного. Она
сказала, что это скомпрометирует доктора Хенли самым явным образом. Я
посоветовал ей никому не говорить об этом и, в особенности, доктору Хенли.

- Что же она сделала потом?

- Она улыбнулась и она умоляла меня выслушать ее.

- И разумеется, павильон Джона Герольда не мог подождать?

- Если бы вы знали мистера Герольда, вы бы знали до какой степени
ваше рассуждение нелепо.

По всей видимости, у доктора Лион произошла ссора с Хенли и она
собиралась поставить его на место: она спасла б таким образом репутацию
"Генерального Грина". А к чему это надо было манкировать своими прямыми
обязанностями ради нового павильона, который потерял свою репутацию и
доверие общества? А потом, оба дела не так просто балансировались. Если
его предупредили, что вопрос шел об очень серьезной проблеме, мог ли он
ради какого то обеда откладывать это сообщение?

Нет. Это было лишь лишнее доказательство того, какие глупые люди еще
возглавляют учреждения, которые не понимают серьезности данного момента.
Берман был типичным представителем тупого администратора, но он понимал,
что сулила ему такого рода ситуация.

Я вдруг понял, что пристально смотрю на Бермана.

- Простите меня, - сказал я. - Я не слышал вашей последней фразы.

- Я сказал, что вы высказали глупое предположение.

- Да, - ответил я, - я часто говорю глупые вещи.

Он почувствовал себя неловко.

- Но, - продолжал я, - потому что вы сделали глупую вещь, доктор
Лион, может быть, в настоящий момент близка к смерти. Ее постепенно
умервшляют.

Я покинул его. Пусть попортит себе крови после этого. В следующий
раз, когда ему представится выбор между человеческой жизнью и
материальными благами, может быть, он выберет жизнь.

Я влез в машину и включил газ. И совершенно также как мотор, который
стал крутиться, стал кружиться и мой мозг, на полную мощность. И мне стало
совершенно ясно, так, как будто я смог читать в мозгу этого интеллигента
психопата, почему он татуировал эту женщину и почему он прислал нам ее
пальцы по почте.

Она вышла замуж. Это означало, что она предала его ради другого
человека. Конечно, он бросил ее для какой-то авантюры с матерью своего
больного или ради соблазнительной медицинской сестры, но это не имело для
него никакого значения. Психопат не беспокоится о переживаниях других
людей.

Он дал ей приказ освободиться от доктора Фалконе. Она послушалась
его. Может быть, он считал этот способ нелепым, но все произошло так, как
он хотел. Когда эта проблема оказалась решенной, они условились о встрече
в Японии.

Безусловно произошло полное примирение. Он крепко держал в руках
бразды правления. Вот тогда то он и татуировал ее. И это потому Морисон
заметил широкое кольцо, которое она стала носить после своего возвращения.
На этой стадии их взаимоотношений Хенли достаточно было щелкнуть пальцами,
чтобы она делала перед ним стойку или ходила у его ног, если он отдавал
соответствующее приказание. Во всяком случае, это был человек, которому я
не смог бы доверить свою сестру.

Но посылка этих пальцев по почте! Гениально. Вот каким образом я
объяснял это.

Урок, который он преподал ей в Японии изуродовав ей кожу, она забыла.
Она намекнула ему, что собирается пойти к Берману и Хенли подумал, что она
говорит серьезно. Его ожидало место Африки или Индонезии и его паспорт был
готов.

Он подумал о том, что ему надо увезти молодую женщину в изолированное
место. Если он хотел, чтобы ее стоны не были слышны, ему действительно
было необходимо изолированное место. А если этого не удастся сделать, ее
придется усыплять: находясь под влиянием наркотиков она согласится на все,
что он предложит. Он, вероятно, связал ее и привязал к чему-нибудь - это
был наилучший способ, чтобы она ничего не почувствовала, когда он будет
отрезать ей палец. Потом он осторожно проделал все необходимое для
операции и сделал ее, как всегда очень тщательно, как высокого ранга
специалист.

Итак, у нее был завязан рот, он не услышал, когда она взывала к богу.
Но он знал, что она призывает бога, знал.

После того, как он отрезал ей первый палец, он, может быть, даже
показал ей его и произнес несколько слов, вроде: - Итак, ты хотела
предупредить полицию о наших махинациях? Как ты глупа! Я отрезал у тебя
палец по двум причинам. Во-первых, чтобы наказать тебя, так как теперь ты
никогда не сможешь оперировать. Во-вторых, чтобы доказать глупость и
несообразительность полиции.

Я пошлю им этот палец, палец, которым ты хотела указать им на меня. Я
как бы скажу им: вот как вы сможете отыскать доктора Лион, ее палец вам
это укажет. Но они недостаточно умны, чтобы воспользоваться этим. - Потом
он, вероятно, приобрел оберточную бумагу, коробочку и веревку в
каком-нибудь отделении почты в сердце Нью-Йорка, чтобы не оставить никаких
следов. Потом отправил эту посылку из Главного Почтамта, в котором бывает
столько народу, что невозможно кого-нибудь запомнить.

На следующий день он, вероятно, сказал что-нибудь в этом роде: - Ну
что ж, твои друзья не пришли. Без сомнения они идиоты. Хорошо, сегодня я
им немного помогу. Мы пошлем им твой палец с кольцом. Ты разрешишь?
Спасибо. Мы посмотрим, что же произойдет с ними на этот раз.

Да. Это действительно должно было так происходить. Я был страшно рад.

Потом я отдал себе отчет в том, что мне осталось лишь найти их.

Я направил машину в Манхеттен. Мне пришлось неожиданно остановиться,
когда такси пересекло мне дорогу. Я затормозил и чуть, чуть не врезался в
него. Мало по малу мои тормоза пришли в негодность: раньше я этого не
замечал. Я знал, что не смогу больше так ездить, нужно было многое
заменить. Я нуждался в средствах, чтобы оплатить счета врачей. Мне
необходим был такой основательный признак, который мог бы поставить меня
на след моих обоих докторов.

Моя финансовая ситуация была настолько серьезной и требовала срочного
разрешения, что я решил немедленно заняться ею. И я поехал по Кингсборо
Бридж вместо того, чтобы проехать тоннелью Кюин Вил. Дорога заняла на
десять минут больше времени, но у меня было предчувствие, что таким
образом я урегулирую часть своих долгов. Мост был бесплатный, тогда как за
проезд через тоннель нужно было платить десять центов. Доехав до середины
моста, я бросил взгляд на канал. Из моря появился уач, все паруса которого
были распущены и ветер надувал их. Зрелище было очень красивым.

Неожиданно я вспомнил, что Хенли располагал яхтой. Он держал ее на
якоре в Файантоне, в проливе Лонг Истланд.

Яхту звали "Веселый".