Чтение 5–й страницы книги ~Пальцы женщины~

женщины, которая провела длинную и приятную ночь.

- Итак? - спросила она, полузакрыв глаза.

- Это Буше или Фрагонар?

- Буше. - Она открыла большие глаза. - Вы хотите выпить что-нибудь?

- Я на службе, спасибо.

- Сделайте исключение.

- Никаких исключений.

- Просто апельсиновый сок?

Я ответил, что это было бы отлично. Она вышла из комнаты, а я еще
больше откинулся назад. Она вернулась и налила мне стакан из другого
стеклянного сосуда.

- Вам нравится моя голая дама?

- Я люблю голых дам.

- Естественно.

Она медленно рассматривала меня. А так как во мне было метр
восемьдесят, это заняло некоторое время.

Я сделал хороший глоток. Молоко тигра. Я решил много не пить.

- Мадам Сааведра, - сказал я.

- О, герцогиня, - проговорила она с легкой неприязнью. - Дайте мне
возможность прежде всего рассказать вам об ее муже. Это благородный
испанец. Он очень гордится своим родом, начинающимся с 1327 года. Он также
маркиз Габралеон и князь Венальзацас. Так что герцогиня, также и маркиза и
княгиня.

- Естественно, - сказал я.

Она наморщила брови, но я смотрел на Буше.

- Он любит сидеть между двумя стереофоническими громкоговорителями и
во всю мощь запускать Вагнера. Он любуется мощью немцев. Он вложил крупный
капитал в заводы Западной Германии. Он коллекционирует ножи всех стран и
интересуется телепатией.

- Непохоже, чтобы вы любили этого герцога, - заметил я.

Она сделал глоток и ответила:

- Он не очень любит женщин.

Я решил, что она сестра герцогини или секретарь семьи из фамилии
разорившихся аристократов, и что она пользуясь отсутствием герцога и
герцогини, позволяет себе немного пошутить.

- Он очень богат. Он дает ей много драгоценностей и много денег и она
решила не покидать его.

- Естественно.

Я позволил себе в своем тоне высказать некоторую неприязнь и она это
тотчас же почувствовала.

- Вы мне кажетесь проходимцем и дерзким человеком.

- Если вы не возражаете, вернемся к делу.

Ее глаза засверкали. Потом она пожала плечами.

- Очень хорошо. Вернемся к этой противной герцогине. Однажды, когда
ей стало невыносимо скучно, она просто ушла, не взяв с собой ровно ничего.
Она прошла в банк, взяла несколько тысяч долларов из кофра, который она
бережно хранила и на самолете улетела в Оскос Риос.

Я вступил в разговор.

- Оскос Риос? А потом?

- На Ямайку. Вы никогда об этом не слышали?

- Она хотела отомстить мне.

- Очень хорошо, - любезно проговорил я. - Я никогда об этом не
слышал. А потом?

- Она очень хорошо провела там время. Она познакомилась там с одним
английским офицером, род которого на один век был старее рода ее мужа. Так
что, она с огромным удовольствием спала с ним.

Когда она дошла до этого места своего повествования, я решил, что я,
может быть, не так уж умен, как думал.

Я аккуратно поставил свой стакан.

- Скажите мне, случайно... - начал я, но она перебила меня.

- Я приехала вчера, - сказала она, вставая с некоторым трудом с
места, - и узнала, что мой муж объявил о моем исчезновении. Что же вы об
этом думаете? - закончила она с триумфом в голосе.

- Не слишком то много, - ответил я.

Это ей совершенно не понравилось. Каждый любит считать себя способным
поразить другого.

Я попросил у нее разрешения позвонить по телефону. Она изумрудом
указала мне направление. Я набрал номер телефона.

- Салют, Тилли, - сказал я. - Ты можешь вычеркнуть Катарину Сааведра
и Карвайал.

Герцогиня устанавливала пластинку.

- Каким образом? Она умерла?

- Нет, Лео, - ответил я. - Она отправилась в Оскос Риос.

Я повесил трубку. Молоко тигра, как я и думал. Сосуд, вероятно,
содержал чистую водку и только был подкрашен апельсиновым соком. Герцогиня
покачивалась в такт танцу. Она раскрыла объятия.

- Нет, спасибо, - сказал я.

- Вы должны. Ваш главный комиссар член того клуба, Центрального
Атлетик, что и мой муж. Они вместе играют в скеч и бадминтон. Я пожалуюсь
ему, что вы были невежливы со мной. Словом... если вы не будете танцевать
со мной.

- Я ухожу, спасибо, - сказал я вставая.

- Это для вас такой труд?

- Почему вы не подыщите себе какую-нибудь работу?

- Я была бедной и я была богатой, как сказал кто-то неизвестный, и
поверьте мне, быть богатой лучше. Вы будете танцевать?

- У меня работа.

- Я вам дам столько работы, сколько вы захотите, - сказала она.

Ее бедра покачивались в такт музыке и были очень выразительны. Эта
женщина была лучшей из всех, которых я знал до сих пор. И кто сможет
что-либо узнать? Кто будет в курсе дела? Я думаю, никто, в том числе и ее
муж, этот человек, который играл с главным комиссаром в скеч. Будет лучше,
если я буду играть с людьми моего ранга.

- Был очень счастлив вами познакомиться с вами, - сказал я. Благодарю
вас за питье.

Она позволила мне выйти из комнаты, но когда я дошел до входной
двери, она догнала меня: она сняла свои туфли и бесшумно подошла ко мне по
мраморному полу.

- Трус, - сказала она.

- И какой еще, - ответил я.

Она с такой силой захлопнула за мной дверь, что толстое стекло
задрожало.

- Это кислота, - заявил Келси, очень довольный собой.

Я смотрел на него ничего не понимая.

- Я не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, что, взглянув на желтое
пятно, из всех существующих субстанций, обнаружить правильную, это
непросто!

- Говоришь! Индиготиновая кислота, так.

- Нет, - возразил он недовольным тоном. - Это другое, но похоже на
то, что ты сказал. И различное. Мы не будем повторять то, что ты сказал.
Это вещество утилизируется для уничтожения татуировки.

- Татуировки?

- Да, татуировок. Ты мало спишь. Я прошу тебя, не повторяй моих слов.
Татуировки. Люди заставляют татуировать себя, потом об этом сожалеют.
Отсюда и кислота.

- Они заставляют себя татуировать, потом пользуются ею, чтоб
уничтожить татуировку?

- Да, - согласился Келси саркастическим тоном. - Вот отличное
объяснение.

Я потребовал палец. Он достал его из холодильника.

Тогда я сделал то, что должен был сделать с самого начала. Я взял
сильную лупу и внимательно осмотрел палец. Я заметил несколько черных
точечек, которые были расположены там, где находилось кольцо.

Когда я обнаружил их в первый раз, я принял их за пятна от пыли,
скопившейся под кольцом. Я тогда старался, но безуспешно, стереть их.
Теперь я констатировал, что то были пятна чернил, которые углубились в
кожу. Это было все, что осталось от татуировки после того, как была
применена кислота.

Я взял кусок фильтровочной бумаги и отрезал кусок, достаточный чтобы
обвернуть палец. Затем я на каждую черную точку наложил точку из чернил,
обернул палец бумагой и слегка нажал. Потом снял бумагу.

Потом я расправил бумажку. Точки теперь отпечатались, но в двойной
беспорядочной линии. Я провел под ними черту острым карандашом.

Они поднимались и опускались, поднимались и опускались, как русские
горны. Я не видел в них никакого смысла.

Я вздохнул и снова посмотрел на них. Я с горечью размышлял, я терял
время на бесполезное занятие. Почему бы мне сразу не взяться за банду? И
неожиданно я заметил, что если посмотреть на точки под определенным углом
зрения, видны были более или менее параллельные линии, которые соединялись
в двух направлениях. Конец одной становился тонкой линией, но потом она
разъединялась на короткую вилку.

Я перевел точки верхней линии на другой кусок бумаги, потом сделал то
же самое с нижними точками. Устремив взгляд на полученную картину, я
почувствовал, как волосы зашевелились на моей голове. Это был,
действительно, самый интересный рисунок в моей жизни.