Эдуард РОСТОВЦЕВ

ПЛАТА ПО СТАРЫМ ДОЛГАМ

ИЗ ПРОТОКОЛА СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СУДА: Свидетель, из материалов уголовного дела,
прекращенного одиннадцать лет назад, не усматривается, что тогда вы давали
показания о характере груза, перевозимого на участке Сосновск - Госграница
17 сентября 1981 года. Как это соотнести с вашими нынешними утверждениями?

СВИДЕТЕЛЬ: На первом допросе я говорил то же, что и сейчас. Но потом
изменил свои показания, и первоначальный протокол допроса был изъят
следователем.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Следователь понудил вас изменить показания?

СВИДЕТЕЛЬ: Он предложил мне сделку, на которую я согласился. В
результате я был освобожден из-под стражи, а дело прекращено.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: На чем еще, помимо визуального наблюдения, основан ваш
вывод, что этот груз перевозился нелегально и что это было так называемое
золото КПСС?

СВИДЕТЕЛЬ: Сам факт передвижения спецтранспорта на этом участке
сохранялся в строжайшей тайне. Об этом не была уведомлена даже
госавтоинспекция, что привело к трагедии на четырнадцатом километре
Городокского шоссе.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Имеете в виду гибель капитана Тысячного и ваше ранение?

СВИДЕТЕЛЬ: Себя я в расчет не беру. Но спустя одиннадцать лет, та же
тайна повлекла за собой еще три смерти. И я не уверен, что это ее
последние жертвы...

В канун дня победы 8 мая 1992 года Олегу Cавицкому исполнилось
тридцать пять, а через месяц решением правления компании "Скиф-Холдинг"
он, до того возглавлявший службу маркетинга, был назначен вице-президентом
этой компании. Его кандидатуру предложил сам Шумский, правой рукой
которого отныне он становился. Новое назначение не было неожиданным для
Олега: три года назад, когда он начал работать в только что созданной
компании, ее президент Юрий Сергеевич Шумский поставил перед ним - юристом
по образованию - задачу не только изучить нормы зарождающегося на Украине
бизнеса, но и овладеть теорией и практикой менеджмента с тем, чтобы со
временем стать опорой президента и правления компании. Шумский редко
ошибался в людях, а в Олеге Савицком просто не мог ошибиться, поскольку
знал его сызмальства, знал о нем даже то, что Олег считал за лучшее не
рекламировать.

До 1989 года Юрий Сергеевич занимал ответственный пост в Союзном
Внешторге, а когда-то работал в Советском торговом представительстве в
Швейцарии под началом отца Олега - Николая Егоровича. В те уже далекие
годы, Шумский часто бывал в гостеприимном доме торгпреда: играл с ним в
шахматы, обсуждал перспективы сотрудничества с той или иной фирмой,
ситуацию на биржах; рассказывал забавные истории из жизни совдипломатов;
полушутя-полусерьезно ухаживал за хозяйкой Галиной Павловной,
аккомпанировал ей на рояле - у матери Олега было недурственное сопрано;
гонял голенастого хозяйского сына до седьмого пота на теннисных кортах - в
теннис Юрий Сергеевич играл мастерски, и его уроки пошли Олегу впрок.

Но потом их жизненные пути разошлись: Олег с родителями еще жил в
Берне, когда Шумского отозвали в Москву. И только спустя много лет, когда
Николая Егоровича уже не было в живых - он погиб в авиационной катастрофе,
а голенастый Олежка успел превратиться в рослого спортивного склада
мужчину, окончить университет, бесславно повоевать в Афганистане, сменить
с полдюжины профессий от милицейского следователя до гида-переводчика
"Интуриста", они встретились в Ялте, где Юрий Сергеевич отдыхал в
санатории, а Олег гостил у матери, которая работала врачом того же
санатория.

Кончался бурлящий политическими страстями, митингами, забастовками
1989 год, а впереди прозорливые люди угадывали того пуще - разрушительные
штормы и бури, и бестрепетно готовились к ним. Шумский оставил службу в
доживающем последние месяцы Союзном Внешторге, вернулся в родной Киев, где
создал одну из первых на Украине коммерческих компаний, нацеленную на
финансирование и организацию работ по конверсии предприятий
военно-промышленного комплекса. Свою деятельность компания вела в
сотрудничестве с иностранными фирмами, банками, и юристу со знаниями трех
иностранных языков было к чему приложить там руки и голову. Однако
предложение перебраться в Киев, испытать силы на новом поприще Олег
встретил без особого энтузиазма. Это был не его выбор. К тому же он знал
жесткий, требовательный характер Шумского, завуалированный улыбчивой
сдержанностью, дипломатическим тактом, а Олег уже привык к беспечной
безалаберной жизни интуристовского гида и содрогался при мысли, что
придется изо дня в день к девяти часам приходить в одну и ту же контору,
садиться за канцелярский стол и до восемнадцати часов, с перерывом на
обед, читать, писать нагоняющие тоску бумаги, отвечать на телефонные
звонки, самому звонить кому-то по каким-то рутинным вопросам, тыкать
пальцем в клавиши пишущей машинки, бегать в туалет на перекуры, в
перерывах жевать бутерброды, назначать свидания смазливой сотруднице,
обмениваться с сотрудниками впечатлениями о субботней рыбалке, вчерашнем
футбольном матче, очередном парламентском скандале, у кого-то занимать или
кому-то одалживать десятку-другую до получки.

Однако Шумскому с помощью Галины Павловны удалось уговорить его, о
чем до сих пор не жалели ни Олег, ни Шумский. А Галина Павловна была
просто счастлива - наконец-то ее невезучий сын перестал мыкаться по белу
свету, ютиться по чужим углам и обрел достойное его место под солнцем.
Второй раз замуж она не вышла, несмотря на свою моложавость и
привлекательность, других детей Бог не дал, и Олегу не с кем было делить
ее любовь.

Когда по возвращении из Швейцарии, он несколько лет прожил в
Сосновске в семье дяди Петра Егоровича, по существу став членом этой
приветливой дружной семьи, Галина Павловна ревновала его, хотя старалась
не показывать этого, к Петру Егоровичу, его жене - Ольге Васильевне, их
дочерям - кузинам Олега, особенно к младшей Полине. Материнским чутьем
угадывала, что покровительственно-дружеское отношение сына к этой
грациозной уже в подростковом возрасте девчонке с миндалевидными глазами и
надменно вздернутым носиком, до добра ее Олежку не доведет. И, хотя это
было не совсем так - к приключившейся впоследствии с Олегом беде, что
круто изменила его жизнь, Полина прямого отношения не имела, но она не
сумела его понять, а его решение поступить на военную службу и уехать из
Сосновска, восприняла как нанесенное ей оскорбление. Надежды Олега на то,
что она, поостыв, все-таки примет его доводы или, хотя бы ответит на
письма, не оправдались - не прошло и двух месяцев после его отъезда, как
Полина вышла замуж за Леонида, чем повергла в смятение общих
родственников, уверенных, что ее муж будет, если уже не стал, Олег.

Рада этому была только Галина Павловна, на духу не переносившая
избалованную, своенравную племянницу. Но ее радость оказалась
преждевременной: еще много лет сын носил в потрепанном бумажнике запаянную
в прозрачный пластик фотографию миловидной девушки со вздернутым носиком и
пышной, переброшенной на грудь косой. И только после того, как он
перебрался в Киев, потрепанный бумажник исчез вместе с фотографией Полины.

Это обнадежило Галину Павловну, не первый год мечтавшую о внуках.
Время от времени она приезжала или прилетала в Киев то с одной, то с
другой молодой приятельницей, или коллегой, так, во всяком случае,
представляла их, останавливалась у сына вместе со своей спутницей, на ночь
выпроваживала его в крытую лоджию, где стоял топчан. Зато днем Галина
Павловна оставляла приятельницу на попечение Олега и отправлялась на
многочасовой шопинг - обход киевских магазинов, с нескрываемой надеждой,
что за время ее отсутствия молодые люди найдут о чем поговорить и чем
заняться в свое удовольствие. Но ее надежды не оправдывались: у сына
находилась масса неотложных дел, и претенденткам на его внимание не
оставалось ничего другого, как самостоятельно знакомиться с
достопримечательностями столицы Украины.

Галина Павловна дулась на него, тем не менее в каждый свой приезд
наводила порядок в квартире, гардеробе, холодильнике, с пристрастием
допрашивала сына, кто стирает его рубашки, платки и почему от некоторых из
них пахнет духами. Оставаясь на выходные дни, она готовила воскресные
обеды с неизменным украинским борщом, пампушками, разномастными
варениками. На обед, как правило, приглашала Юрия Сергеевича, что делала
без каких-либо затаенных мыслей, поскольку Шумский приходил с женой, а его
расположения к Олегу вне работы не отражалось на их деловых отношениях.
Напротив, он спрашивал с руководителя службы маркетинга, а затем своего
заместителя, строже, чем с других сотрудников, что Олег находил в порядке
вещей - такие же отношения в свое время были у его отца с Шумским.

Как ни странно, но Олег сразу почувствовал вкус к новой работе, без
особого напряжения вписался в пестрый коллектив компании - от бывших
совпартработников, до вчерашних теневиков с далеко небезупречными
биографиями, за сравнительно короткий срок освоил теорию и практику
менеджмента, обзавелся необходимыми связями в деловых кругах. Очевидно,
сказались отцовские гены, знания, полученные в бернском лицее и Сосновском
университете, опыт следственной работы и даже недоброй памяти война "за
речкой" в горах Гиндукуша, где шансов остаться в живых было больше у того,
кто умел рисковать с умом и холодным расчетом.