Чтение 13–й страницы книги ~Коллекция профессора Стаха~

- Это он, - погрозила пальцем, - только он. И это называется брат! Ведь
сел - для чего тебе деньги, ирод проклятый! Для чего, спрашиваю я вас? -
0на обвела присутствующих отчаянным взглядом, но, поняв, что никто не
сочувствует ей, обиженно сжала губы. И села на стул.

- А вы уверяли, что хорошо знаете своего брата, - не удержался от
укола майор.

Кириллова исподлобья посмотрела на него и ничего не ответила. Шульга
быстро закончил формальности, связанные с обыском. Сообщил Кирилловой:

- Сами понимаете, мы вынуждены задержать вас, чтобы выяснить все
аспекты дела.

Кириллова, не отвечая, кивнула, а майор раздраженно потер подбородок.
Черт возьми, как он сказал - "аспекты дела"? И почему это человек не умеет
выражать свои мысли просто?

...Козюренко сидел на диване и заинтересованно хмыкал, слушая доклад
Шульги об обыске в доме Кирилловой. Прошелся вдоль кабинета, совсем
по-мальчишески стараясь ступать только по линии паркета, тянувшегося вдоль
ковровой дорожки.

- Думаете, Кириллова не знала о коробке с деньгами? - спросил он.

- Так мне показалось.

- Может быть... Балабан - пройдоха... Но где же он взял деньги?

- Сначала я подумал: сбыл украденное у Недбайло. Однако этих вещей
было тысячи на две, ну, на две с половиной. Кроме того, пачки ассигнаций
по пятьдесят рублей... Балабан не так глуп, чтобы ходить по магазинам и
менять деньги. Кто-то может и заподозрить...

- Поговорим с Кирилловой. Может, она что скажет. - Козюренко сел за
стол. - Прикажите привести ее.

Кириллова уже пришла в себя. Успела поразмыслить над ситуацией и
выработать линию поведения. Она сидела, крепко сжав губы и положив руки на
колени, смотрела прямо перед собой и отвечала кратко, хорошо все
обдумывая, прежде чем что-нибудь сказать.

- Мы ведем предварительное следствие, Кириллова, - начал Козюренко, -
и я еще не знаю, в какой роли на нем будете фигурировать вы. По крайней
мере, нам следует выяснить несколько обстоятельств. Надеюсь, вы поможете
нам, потому что это и в наших, и в ваших интересах.

- Да, - едва разжала губы Кириллова.

- Вы утверждаете, что найденная у вас коробка с деньгами не
принадлежит вам?

- Конечно.

- Как она попала к вам в погреб?

- Не знаю.

- Кто, кроме вас, лазит туда?

- Дочка. Ну, еще брат.

- Алексей Балабан?

- Да.

- Дочка могла спрятать деньги?

Губы Кирилловой растянулись в пренебрежительной усмешке.

- Наверно, за всю свою жизнь она не увидит таких денег.

- А Алексей Балабан?

- Это он! - вдруг сорвалась на фальцет Кириллова. - Он, только он!
Обвел меня вокруг пальца! Я его кормила, обстирывала, а он обдурил меня,
паразит проклятый!

- Так уж и обдурил! А золотые часы?

- Чего они стоят? Пусть сотню... А я на Лешку сколько потратила!..

- Итак, Кириллова, вы считаете, что деньги в вашем погребе закопал
Алексей Балабан? Откуда он мог взять такую сумму?

И снова уголки губ Кирилловой тронула презрительная усмешка.

- Может, нашел? - ответила ехидно.

- Да, такие деньги на дороге не валяются, - в тон ей ответил
полковник. - Но мы еще вернемся к этой теме. Скажите, пожалуйста, часто
бывал у вас Алексей Балабан?

- Да... - отказываться не было смысла, и Кириллова призналась: - Не
выгонишь же, брат все-таки...

- Когда был в последний раз?

- За два дня до этого... до ареста.

- Откуда узнали об аресте? - быстро поинтересовался следователь.

- А я в Городянке была. Дело было...

- Так, дело... - иронически сказал Козюренко, уже слышавший от Шульги
о "делах" Кирилловой.

- А вы не помните, был ли у вас Алексей Балабан десятого мая?

- Десятого?... Может, и был...

- Это сразу после Дня Победы, - уточнил Роман Панасович.

- А-а, - вспомнила Кириллова, - приезжал. И в праздники был, и на
следующий день. Ушел, правда, около полудня. Я ему еще рубль дала на
обед... Сидел без копейки, а мне что, рубля жаль?

- У вас хорошая память, - поощрил ее Козюренко. - Однако Алексей
Балабан утверждает, что и девятого, и десятого мая болел и никуда не
выезжал из Городянки.

Кириллова поиграла пальцами на коленях - больше ничем не проявила
своих чувств. Что ей до Лёхи, до этого подонка, - иметь столько денег и не
поделиться с ней. Она так спрятала бы их, что даже полк милиции никогда не
нашел бы...

Злость на Лёху, обманувшего ее, поднялась в ней, и Кириллова твердо
сказала:

- Врет Лёха, ей-богу, врет... Да вы дочку мою спросите. Гулял у нас
Лёха девятого. Еще пол-литра ему выставила... - Воспоминание о пол-литре,
должно быть, больше всего уязвляло ее, потому что повторила: - Да,
пол-литра, и он сам ее выдул. Мы же не пьем с дочкой, разве что красного
изредка, сладенького.

Козюренко подумал: вот тебе и Балабаново алиби... Ведь заходил к
Балабану участковый. Вот балда. Еще тогда могли выйти на Балабана.

Прервал Кириллову:

- Сейчас мы устроим вам очную ставку с Алексеем Балабаном, и вы
повторите только что сказанное.

Женщина дернулась, наверно, испугалась, но сразу овладела собой. В
конце концов, у нее не было выхода - ведь следователь мог подумать, что
деньги и правда принадлежат ей, а это уже была серьезная угроза для нее.

- Конечно, скажу, - кивнула угодливо. - Это правда. Я и подписку
дам...

Следователь приказал увести ее в соседнюю комнату. Конвоир привел
Балабана. Козюренко сел на стул напротив подследственного, совсем близко,
мог дотронуться рукой. Он угостил Балабана сигаретой, спросил его о
чем-то, лишь бы спросить, и незаметно сделал знак Шульге. Тот выставил на
стол коробку из-под леденцов.

- Вам знакомо это? - неожиданно спросил Балабана.

Тот отшатнулся, выронив сигарету. Глаза его наполнились ужасом.

- Где вы?.. - начал, но, судорожно глотнув воздух, замолчал. Нагнулся
за сигаретой, взял, неудобно держа ее двумя пальцами, вид у него был
беспомощный.

- Вы выдали себя, Балабан, - сказал Козюренко, - нет смысла
выкручиваться. - И, не давая Балабану опомниться, продолжал: - Советую вам
рассказать всю правду. Мы и сами знаем многое. Сейчас вы убедитесь в этом.
Но у вас еще есть шансы смягчить свою вину...

Такие слова Балабан, наверно, слышал уже не раз, но теперь они
прозвучали особенно весомо. Ведь перед Балабаном на столе лежало
неопровержимое вещественное доказательство - коробка из-под леденцов. Он
уже собирался было рассказать этому проницательному следователю все, что
знал, но в последнее мгновение снова заколебался и упрямо покачал головой.

- Ладно, - сказал как-то уж слишком мягко Козюренко, - оставим эту
коробку. Не в коробке дело, в конце концов. Назовите фамилию человека,
которому вы передали пистолет.

- Не видел я никакого пистолета! Вы не пришьете мне этого дела,
начальник! Я же говорил, что был болен!

- Ну что ж, Балабан, тогда мы будем вынуждены провести очную ставку,
- предупредил Козюренко. - Пригласите понятых, - приказал Шульге, - и
Кириллову.

Понятые сели на стулья около стены. Кириллову следователь посадил
напротив Балабана.

Объяснив понятым, в чем заключается их задача, Козюренко обратился к
Кирилловой:

- Итак, вы утверждаете, что Балабан десятого мая был у вас? И еще
накануне - девятого - пьянствовал в вашем доме?

- Утверждаю, - ответила твердо.

У Балабана от обиды задрожала нижняя губа. Еще немного, и он,
казалось, заплачет.

- Врет она... - начал неуверенно.

- Я вру? - взвизгнула Кириллова. - Это ты , падло, обдурил меня! А
как пьянствовал девятого, видели даже соседи, они докажут! И утром
десятого видели.

Балабан совсем раскис. И чтобы хоть немножко досадить Анне,
пробормотал:

- Но ведь она не рассказала вам, начальник, что сбывала краденое. Я
крал, а она продавала. И знала, что краденое.

- Врет! - даже задохнулась от злости Кириллова. - И такое возводить
на меня за мою доброту!

Козюренко приказал увести Кириллову и отпустил понятых. Балабан
засунул руки под мышки - они у него снова начали дрожать - и тупо смотрел
в пол.

- Кому передали пистолет? - спросил Козюренко.