Чтение 2–й страницы книги ~Дальше некуда!~

студий "Фото Сонор".

- Он сбавляет скорость, а?- заметил Пакретт.

-Да. Мне кажется, он приближается к финальной точке своего путешествия.

Действительно, немецкая тачка замигала огнями, Показывая, что собирается
снова свернуть направо, на берег Сены. Предполагаемый маньяк поехал по
достаточно крутому склону, ведущему к нему.

Я решил остановить машину на набережной, как раз в том месте, где стоянка
категорически запрещена.

Мы вышли и перегнулись через парапет. "Мерседес" теперь стоял как раз под
нами. Его водитель выключил фары, и в темноте приходилось выпучивать зенки,
чтобы что-нибудь разглядеть.

- Спускаемся,- приказал я.

Мы начали спуск по ведущей на берег лестнице. Пакретт осторожно шагал по
узким ступенькам, боясь оступиться и пересчитать их мордой.

По счастливой случайности машина остановилась так, что мертвый угол сзади
закрывал нас от глаз водителя.

Вдруг я услышал придушенный крик. Одним прыжком преодолев последние пять
ступенек, я бросился к машине. Через заднее стекло я смутно различал две
борющиеся в салоне фигуры. Машина раскачивалась. Я подбежал к "мерседесу",
рванул дверцу и увидел сцену крупным планом. Мужчина в пальто с поясом
сжимал обеими руками шею несчастной труженицы панели. Кроме того, он
прижимал своей правой ногой ноги женщины, блокируя их, и душил бедняжку,
издавая хриплые вздохи. Мое появление произвело на него эффект ведра
холодной воды. Он разжал руки и угрюмо посмотрел на меня, щуря глаза в свете
лампочки на потолке. Вдруг с необычайной быстротой открыл дверцу со своей
стороны и выскочил из машины. Я всегда считал, что бегаю довольно неплохо,
но по сравнению с этим малым я стартовал, как страдающая ревматизмом
черепаха.

Ставлю свои зубы против парадной вставной челюсти английской
королевы-матери, что этого парня не мог бы догнать и чемпион мира по бегу.

Однако я выкладывался до последней капли. Этот гад уже оторвался от меня
метров на пятнадцать, когда возле моих ушей просвистели две пули. Спринтер
нырнул вперед, пролетел еще два шага и упал, уткнувшись мордой в землю.

Я обернулся и увидел Пакретта, неподвижно стоящего на середине лестницы с
дымящейся пушкой в руке.

- Не стреляйте больше!- заорал я.

Я подбежал к беглецу. Могу вам сказать, что стрельбе инспектор обучался
не на заочных курсах.

Мой маньяк очень напоминал собой продырявленную перфокарту ЭВМ. Одна
дырка была у него в основании черепа, другая посреди спины. Теперь, чтобы
арестовать его, облаву должен был устраивать святой Петр.

Подбежал Пакретт. Его нос был острее, чем когда бы то ни было.

- Если его жизнь была застрахована, надеюсь, вдова отвалит вам часть
суммы!

Пакретт захихикал тоненьким самодовольным смешком. Чужая смерть, даже
вызванная им самим, его не интересовала. Его заботила только своя
собственная, и он, вне всяких сомнений, был прав.

- Он это заслужил. Я сразу понял, что он бежит быстрее вас. Нельзя было
дать ему уйти, верно?

- Да, нельзя. Но если вы такой хороший стрелок, то могли бы попасть ему в
ноги!

Он молча пожал плечами, достал свой ингалятор и пустил в паяльник большую
дозу лекарства.

Стали подтягиваться люди, привлеченные звуками выстрелов.

- Позвоните в полицию,- сказал я и пошел к машине, где. приходила в себя
раскладушка.

Малышка испытала сильный шок. Можно было догадаться, что под слоем
штукатурки ее мордашка белее снега.

На ее шее были видны фиолетовые следы.

Заметив нас, она вскрикнула от ужаса. Ее сутенеру придется некоторое
время давать ей сильные транквилизаторы, а то она будет падать в обморок при
виде пауков и фотографий Мишеля Симона.

- Эй, приди в себя, красотка. Я из полиции!- сказал я, широко улыбаясь
ей.- Горло небось горит?

Успокоившись, она несколько раз взмахнула ресницами, попыталась сглотнуть
слюну и пробормотала:

- Первый раз в жизни я рада увидеть легавого. Этот парень и есть тот
маньяк?

- Был, - поправил я, указывая на лежащий в нескольких метрах от машины
труп.- Как это ты позволила завезти себя так далеко от штаб-квартиры?

- У него была вот такая толстенная пачка хрустов!

Черт! А Пакретт и я терялись в догадках. Тип просто показывал бабки, что
всегда очаровывает этих бессеребрениц.

- Как все произошло?

- Я даже не успела сообразить. Он остановил машину и тут же схватил меня
за горло. А как он жал, падла! Вцепился, как легавый... Ой, простите!

Приехала полицейская машина. Я оставил красотку на попечение Пакретта, а
сам занялся убитым. Чуть позднее я получил о нем все возможные сведения.
Маньяка звали Жером Буальван, тридцати двух лет, холост, владелец небольшого
завода лыжных креплений в парижском предместье. До сих пор в полиции на него
ничего не было, и в бригаду нравов на него не поступало никаких сигналов.

Пакретт получил свое фото в газетах. Оно было таким расплывчатым, что на
снимке он выглядел как покойник.

Глава 2

Бывают дни, когда лучше делать что угодно: читать "Журналь офисьель",
есть волоски артишоков или ухаживать за англичанкой, лишь бы не оставаться
дома.

По крайней мере я так думаю всякий раз, когда кузен Эктор навешает нас
для ежемесячной совместной жрачки.

В этот вечер, после обеда, Эктор предлагает сыграть партию в домино. Он
чемпион в этой игре. Он любит сильные ощущения, его втайне мучают соблазны
игры, а домино с некоторых пор его порок номер один. Не знаю, может, все
дело в моем воображении, но только я нахожу в нем все больше и больше
сходства с дубль-шесть!

Итак, мы начинаем перемешивать костяшки домино на столе, отчего наш дом
временно превращается в пригородный Макао.

Пока моя мама и жуткий Эктор берут костяшки, этот добросовестный клерк
рассказывает нам о своих профессиональных надеждах. Ему обещали повышение по
службе. Если это осуществится...

Я слушаю его вполуха, спрашивая себя, какой из двух способов - изобразить
сердечный приступ или заставить его сожрать комплект домино- положит конец
вечеру эффектнее, когда счастливейший случай заставляет зазвонить телефон.

Я пулей лечу к аппарату, и мелодичный голос Старика заставляет
завибрировать чувствительную струну в моей душе.

- Сан-Антонио,- говорит он,- немедленно приезжайте. Только что убита еще
одна проститутка. Обстоятельства такие же, как и раньше.

Не знаю, видели ли вы когда-нибудь розыгрыш лотереи. Разноцветный барабан
крутится в лучах яркого света, издавая треск пулемета. Мои мозги вмиг
превращаются в лотерейный барабан. Ох как они крутятся! Как трещат! Какие
огни разбрасывают!

Я снова вижу перед собой покойного Жерома Буальвана, сжимающего в машине
горло блондинки, вижу его бегство, его падение. Торжествующую морду
Пакретта, довольного своей стрельбой.

- Хорошо, шеф, выезжаю.

- Полагаю, ты нас покидаешь,- гундосит Эктор голосом, который мне всегда
напоминал скрип ржавого флюгера.

- Совершенно верно. Срочное дело.

Будущий функционер смеется.

- Если ты однажды позовешь гостей, мой бедный друг...

Оставив при себе уверенность, что в тот день его, Эктора, точно не будет
в их числе, я отчаливаю.

В конторе уже дым коромыслом.

Все в полном сборе сидят в кабинете Старика. Там начальник бригады
нравов, инспектор Пакретт со своими таблетками, Берюрье с неначатой бутылкой
бордоского в кармане пальто и папаша Пино с новеньким флюсом, придающим ему
вид старого боксера.

Судя по минам собравшихся, сразу становится понятно положение серьезное.

- Добрый вечер, мой дорогой Сан-Антонио,- ворчит чемпион по плешивости.-
Садитесь.

Я занимаю оставшийся вакантным стул и жду. Большой Босс смачивает языком
кончики пальцев и энергично гладит свой сияющий купол.

- Господа, положение тяжелое,- говорит этот любитель громких и готовых
фраз.- Я уже некоторое время знал, что человек, убитый Пакреттом, не был
маньяком, но молчал, надеясь на чудо. Событие наделало много шума в прессе,
и было бы опасно...

Он подыскивает сильное выражение, и толстяк Берюрье услужливо
подсказывает:

- Взбалтывать говно?

Патрон забывает, как дышать, пару раз вхолостую щелкает зубами, и его
лицо становится похожим на половую тряпку.

Поскольку он умеет справляться с трудностями, то пожимает плечами и
продолжает:

- Как я узнал, что этот Жером Буальван не является разыскиваемым
маньяком? Очень просто. Я проверил распорядок его дня во время совершения
остальных убийств. Кроме одного случая, у Буальвана безупречное алиби на
каждое.

По нашим рядам пробегает шепот. Это то, что называется сенсацией.
Начальник "нравов", высокий симпатичный блондин, заново раскуривает огрызок
своей сигары. Толстяк поглаживает горлышко своего бутылька красненького,