канатную дорогу в Куршевеле. Занятно. Переворачиваю открытку. На обороте,
кроме адреса Буальвана, торопливым почерком написаны всего два слова: "А
дальше?"
продолжаю поиски.
обыскивавшие квартиру, ничего не нашли... Правда, они не искали ничего
определенного, а выполняли рутинную работу. Может, они сделали ее
поверхностно?
отправиться за решетку. Опасность, которой он подвергался, была настолько
велика, что он был согласен даже на то, чтобы выдать себя за маньяка. Но он
не был сумасшедшим, а потому обзавелся свидетельством, что его нападение
лишь инсценировка. Полиция не должна была найти это свидетельство до того
момента, который он сам сочтет благоприятным. А ведь он должен был
догадываться, что его квартиру будут обыскивать!
черт! Мой палец мне подсказывает, что он его спрятал где-то здесь. Он не мог
его оставить на хранение, например, нотариусу, потому что после его ареста
все его бумаги должны были подвергнуться аресту. Он также не мог отправить
его до востребования на почту, потому что корреспонденция хранится там
ограниченное время. Тогда где? Он не отдал бы письмо на хранение другу,
потому что не мог быть ни в ком уверен, что доказывает сам факт
существования письма!
всего лишь бумага. Ее можно разорвать, сжечь... Куда же этот кретин его
засунул?
Альфредо наврал мне от начала до конца.
сутенеру так наколоть себя! Никому сейчас не посоветую наступать мне на
ноги, потому что смельчак, который рискнет это сделать, будет долго ходить к
стоматологу-протезисту.
улицы Годо-де-Моруа. И тогда, как и всякий раз в критических ситуациях, меня
осеняет идея.
говорил Альфредо, захожу. Он ведь утверждал, что ходил сюда вчера вечером
узнать о своей мочалке
через мое плечо, видит, что меня никто не сопровождает, из-за чего принимает
меня за онаниста и хмурит свои густые седые брови.
одинакового размера. Первый - мое служебное удостоверение, на втором
изображена морда Альфредо.
Мари-Терез? Такая плотненькая блондинка.
сказать правду, только правду и ничего кроме правды:
всегда уходила в десять, если, конечно, не была с клиентом.
Альфредо все подозрения. Все доказывается математически: если он уехал с
авеню Жюно в десять, а вернулся туда в десять тридцать, после того как
заехал на улицу Годо-де-Моруа, значит, у него физически не было времени
сгонять в Лес, замочить свою раскладушку, отметелить беднягу Пакретта,
оттащить его в кусты и вернуться в центр города.
ботинок, чтобы срезать мозоли.
как будто привело в действие извилистый механизм работы случая, потому что
телефонист с коммутатора сообщает мне о звонке из Куршевеля.
уверить, что сходство полное.
французское правительство,- говорит Жирдяй.
уследить: Едва приехав, он нацепил лыжи и рванул к подъемнику. Как я могу за
ним следить в городской одежде и без лыж... А кроме того, я не умею кататься
на лыжах.
Хочешь верь, хочешь нет, но он нагоняет на меня неприятные чувства.
дороге! Меня в автобусе швыряло, как мяч: влево-вправо. Видел бы ты, какая
Там высота. Дома внизу, как вши. А скользина! Я подумал, что мы рухнем, и
теплое вино, которое я выпил в Мутье, полезло обратно из желудка.
верхушку. Там даже еще не рассвело и был туман. Я вышел и стал смотреть, что
будет делать наш малый.
потому что вывеска залеплена снегом.
хорошо и дали комнату с видом на море.
Лазурный берег. Мне кажется, это Монако, но я не уверен. Могу спросить.
кофе, потом пошел на почту, куда поступил твой перевод. Кстати, спасибо
тебе. Ну вот, значит, а потом я пошел к отелю Бержерона. Представляешь,
дорога идет вверх! Я в своих ботинках на кожаной подошве три раза шмякался
на землю. Предупреждаю тебя: если мне придется здесь задержаться, я должен
экипироваться.
лыж.
курицу, которая высидела утенка и стоит на берегу, пока он плавает в пруду.
Я вернулся в отель, откуда и звоню тебе.
курортах.
редкость, чем мужик с двумя парами...
девушки-телефонистки. Скажи, из камеры хранения он взял одну пару?
Шилова Юлия
Березин Федор
Контровский Владимир
Эриксон Стивен
Василенко Иван
Суворов Виктор