Чтение 11–й страницы книги ~Неприятности на свою голову~

- Кто вы такой?- спрашивает тип резким, немного гортанным голосом.

- Именно этот вопрос я собирался задать вам, дорогой месье...

Тонкой улыбке не удается сделать его жестокое лицо веселее.

- Я друг Рибенса,- говорит он.

- Серьезно?

- Доказательство - вот ключи...

- И зачем вы сюда пришли?- спрашиваю я.

- Это мое дело.

Я, наверное, бледнею и чувствую, что у меня сжимаются ноздри. Не люблю
типов, строящих из себя героев, когда я держу их на прицеле.

Я делюсь с ним моим недовольством.

- Имея в руке такую пушку,- говорю,- можно надеяться на другие ответы.

- Вы так считаете?

- Я в этом абсолютно уверен.

- И что же дает вам право задавать вопросы?

- Тот же инструмент, который позволяет надеяться на ответы.

Я немного поднимаю пушку.

- Видите,- говорю,- он черный, а это цвет траура. На вашем месте я бы
отвечал любезнее.

- Вы не на моем месте!

- К счастью, потому что в этом случае был бы не особенно уверен в своем
будущем.

- Вы по природе пессимист?

- Нет, но я себя знаю и представляю себе, какой может быть реакция людей,
интересующих меня. Понимаете?

- Понимаю!- твердым тоном отвечает он.

- Вы были и другом Ван Борена тоже?- спрашиваю я. Он немного мрачнеет, и
светлый круг его глаз становится шире.

- Я не знаю, о ком вы говорите...

- Вы страдаете амнезией?

- То есть?

Он ждет. Он осторожен и, видимо, всегда тщательно думает, прежде чем
говорить.

- То и есть, что, прежде чем проникнуть в квартиру Рибенса, вы проникли в
номер Ван Борена и забрали его вещи. Ваш друг Джеф так высоко ценил культ
дружбы, что сумел позвонить в отель и предупредить о вашем приезде, хотя в
этот момент был мертв, как баранье рагу.

Я начинаю читать его мысли. Тип с двухцветными глазами сейчас говорит
себе, что я чертовски много о нем знаю, и это его беспокоит, несмотря на
уверенность в себе. Он смелый парень, это заметно по его лицу. Он явно не
боится и угроз, и машинок вроде той, которой я размахиваю...

- Ну и что?- спрашивает он.

- Вы обыскали багаж Ван Борена,- отвечаю я,- но не нашли того, что
искали... Я знаю, что вы ищете и где это находится.

Он вдруг начинает проявлять ко мне большой интерес.

- Да?

- Да.

Между нами устанавливается тишина, нарушаемая, правда совсем немного,
какой-то девицей, орущей где-то в доме.

Он становится почти торжественно серьезным.

- Кто вы такой?- снова спрашивает он.

Я пытаюсь ослепить его философской тирадой:

- Разве кто-то из нас знает, кто он такой? Разве мы можем быть уверены,
что вообще существуем? Только не называйте меня после этого тупицей, а то
получите по зубам.

Он морщится.

-Я думаю, нам следовало бы поговорить о менее отвлеченных, но более
полезных вещах.

И он обеими ногами перепрыгивает на другую тему:

- Так что же вы делаете здесь, если знаете, где находится "это"?

- Вы не единственный друг Рибенса. Тут он заводится.

- Послушайте,- говорит он,- вы меня жутко раздражаете. Терпеть не могу
зря терять время. Или убейте меня, или отпустите. Если, конечно, вы не
предпочитаете поговорить серьезно.

- Ладно, давайте поговорим.

- Согласен.

- Какое отношение вы имеете к Ван Борену? Он пожимает плечами.

- Мы опять зря теряем время.

- Это ваше мнение, а не мое!

- Всегда зря теряешь время, когда говоришь один. Прошлое - вещь
мертвая... Вопрос стоит так: вы утверждаете, что обладаете... этим
предметом. Вы намерены мне его уступить? Если да, за сколько? Все остальное
- пустые слова...

Я никогда не видел такого твердого типа. Даже при моем преимуществе он
продолжает контролировать ситуацию. Крепкий орешек. Снимаю шляпу!

Я бы охотно сыграл с ним в открытую игру, но при нынешнем положении вещей
это невозможно. Единственный способ действовать - это допросить его.
Потому-то я и предпочитаю его убедить, что камушки у меня.

Я принимаю хитрый вид театрального проходимца.

- Сколько вы мне предлагаете?

- Я ничего не могу вам предложить,- отвечает он.- У меня нет полномочий
делать это... Мне нужно спросить совет у руководства. Если вы сообщите мне о
своих намерениях, дела пошли бы быстрее.

- Десять миллионов.

- Марок?

Так! Это дает новое направление моим мыслям. Он замечает мое удивление и
спешит добавить:

- Или бельгийских франков?

- Они готовы заплатить такую сумму?

- Не знаю... Но... предмет точно у вас?

- А вы думаете, я стал бы заставлять вас терять время?

Апломба мне не занимать, а? Если б вы слышали, как я вру, то приняли бы
меня за министра иностранных дел, настолько я убедителен.

- Надеюсь, что нет,- говорит он.

- В добрый час... Когда вы получите ответ?

- Мне нужно позвонить. Скажем, через час.

- А деньги?

- Завтра днем... В крайнем случае вечером, но я не могу обещать вам
твердо, потому что нужно время, чтобы привезти их.

Нет, серьезно, ребята, я еще никогда не видел такого спокойного, так
владеющего собой парня. Невозмутимо стоит под прицелом моего шпалера, словно
бы даже забыв о нем, и его взгляд еще более тревожит, чем когда бы то ни
было...

Мы обсуждаем сделку, словно речь идет о шнурках или паштетах.

Он убеждается в безупречности того, как завязан его галстук, потом, все
так же спокойно, спрашивает:

- Где мы встретимся?

Я смотрю на него. Парень с совершенно серьезным видом торгуется со мной о
брильянтах.

- Позвоните мне в отель, как только получите новости.

- В какой отель?

- "Тропик"... Он хмурится.

- В тот же, где останавливался Ван Борен? Да, конечно, я должен был
догадаться...

Он впервые выглядит как человек; находящийся под прицелом.

- Я могу идти, да?

Он поворачивается на каблуках и уходит, но на пороге останавливается.

Я, как суперкретин, уже убрал шпалер в карман. Достать его снова уже не
успеваю. Едва успев понять, что к чему, я получаю в челюсть мощный удар
кулаком, и в глазах у меня появляются тридцать шесть тарелок, одна более
летающая, чем другая. Я падаю назад с колоколом Вестминстерского аббатства
вместо котелка. Я встряхиваюсь и встаю в боевую стойку, но, видимо, имею не
совсем четкое представление о реальности, потому что защищаю более нижние
части тела, а второй удар летит мне в портрет. Этот малый регулярно
занимался утренней гимнастикой! 0-ля-ля! Не знаю, куда точно попал этот
прямой, но где-то недалеко от носа.

Я не теряю сознание, но нахожусь в каком-то сиреневом тумане, который
быстро сгущается. Боксеры называют это нокаутом на ногах.

Пытаюсь ухватиться за что-нибудь твердое, но вокруг все пляшет. Столы,
спинки стульев удаляются. Словно через матовое стекло я вижу моего
противника. Его неподвижный взгляд дырявит мне голову... Глаза, как два
пистолета. Он по-прежнему безупречно спокоен и методично валтузит меня, а у
меня даже нет сил дать ему сдачи. Чувствую, мне конец. Пора выбрасывать на
помойку! Засуньте меня в мусорное ведро, а оттуда на свалку.

Я впервые побит парнем, который напал на меня пусть внезапно, но все-таки
спереди! Этому парню явно делали переливание крови от чемпиона мира по
боксу!

Летит третий удар, хорошо рассчитанный, точно нацеленный. Я его вижу и не
могу парировать.

В моей голове как будто разрывается бомба.

Целую, ждите писем...

Глава 9

О таком случае мне точно не захочется рассказывать, чтобы не выглядеть
лопухом.

Я - сокрушитель челюстей, проламыватель крепких черепов, гроза блатных,
ас из асов, человек, у которого в кулаках динамит, дал себя уделать
какому-то дешевому хулигану! На что это похоже?!

Моя ярость так велика, что я прихожу в себя... Я двигаюсь... дрожу,
трясусь, щелкаю зубами... Моя морда распухла. Один клык качается, в, висках