Чтение 11–й страницы книги ~Причесывая жирафу~

Работники конюшни попрятались за фургонами, а флики, которые
производили следствие, бросились плашмя на животы под теми же самыми
фургонами. Они были недостаточно проворны для того, чтобы залезть внутрь.

Беру поднялся: оказалось, что у него ободран кончик носа. Бедный
козленочек даже стал плохо говорить по-французски из-за своего носа!

- Ты видел это представление? - восхищался он. - Само провидение
положило эту большую гайку на моем пути.

- Ты этой своей гайкой поднял большой шум, - сказал я и указал ему на
больших кошек, убегавших в разные стороны. - Их не приведешь обратно,
купив потроха и говоря им "кис-кис".

Толстяк пожал плечами.

- Я совсем не имею ничего против того, чтобы они находились на
свободе, - уверил он меня. - Мне неприятно смотреть на зверей в клетках.

- Если бы то были канарейки, я не стал бы утверждать обратное, но с
этими бестиями нужно ожидать больших неприятностей.

Обмениваясь такими комплиментами, мы приблизились к "ланчии". Теперь
она была больше похожа на груду железа, чем на "ланчию". Весь перед был
разбит, а колеса разлетелись в разные стороны.

С помощью силача мне удалось открыть дверцу и вытащить останки
небольшого человека лет пятидесяти, сморщенного, как аккордеон. На шее у
него висел руль, что мало украшало его для выхода в свет, а в груди у него
торчала тяга рулевого управления.

Несмотря на эти легкие повреждения, я не думаю, чтобы жизнь его
находилась в опасности. Тем не менее, хотя он даже и не потерял сознания,
я не считал, что он был в состоянии поболтать со мной сейчас за чашкой
чая.

Несколькими секундами позднее двенадцать пожарных машин, шестнадцать
автобусов полиции и санитарная машина прибыли на площадь.

Обстоятельства вынуждали мертвых от страха пожарных ловить тигров, а
санитарная машина прибыла за похитителем "ланчии".

И был парень, который производил больше шума, чем все объединения
"Пежо", - это Барнаби, хозяин цирка. Оба его утренника пропали, и,
возможно, вечернее представление тоже, если к тому времени не удастся
изловить кошек.

Префектура полиции отдала распоряжение, как о крайней мере, о
закрытии всех публичных мест и сборищ больше одного человека до тех пор,
пока тигры не будут посажены обратно в клетки.

- Пусть говорят, что хотят, - сказал Беру, - но это цирк, а в цирке
всегда бывают настоящие спектакли.

Он был удовлетворен, храбрец. Утренники отменены, и это его
устраивало. У него будет время немного прийти в себя. Я же подвожу итог
всему, что произошло.

После нашего приезда в Турин начались различные происшествия.

Убийство шофера, а также и его хозяйки, потом Градос, кража Рафаэля,
потом "ланчия" и бегство тигров.

И все это за какие-то двадцать четыре часа: нужно быть справедливыми,
парни, и не упрекать меня в бездеятельности. Согласен, что в этой истории
вижу не больше, чем крот, запертый в темной комнате фотографа в безлунную
ночь. Но я разбираюсь в обстановке.

Я посоветовал Толстяку отдохнуть, а сам устремился в госпиталь
Чипескобианико, чтобы узнать, что же случилось с похитителем "ланчии" и
освободителем тигров.

У меня появилась счастливая возможность для этого, так как я
обнаружил Ферна-Брасса у изголовья раненого.

- Вот как! Вот как! - проговорил он по-итальянски. - Как мы часто
встречаемся, значит, этот господин интересует вас?

- Немного, племянничек! А вас тоже?

- Я хотел увидеть его и поговорить с ним, потому что это мой старый
знакомый Альберто Ризотто, вы не слышали?.. Опытный похититель машин.

Разочарование сковало мою речь. Я очень рассчитывал на него, и вот,
оказывается, что он простой воришка.

Я отвел своего коллегу в сторону.

- Вы уверены, что это именно тот тип?

- Я совершенно уверен в этом. Он крадет машины, чтобы разбирать их на
части: снимает колеса, руль, покрышки... Он немало на этом зарабатывает:
сбывает все это торговцам запасными деталями для автомобилей.

- Вы разрешите мне допросить его?

- Действуйте!

Я подошел к кровати. Ризотто тяжело дышал.

- По чьему поручению вы украли эту машину? - спросил я, погрузив свой
ясный взор в его расширенные страданием глаза.

- Ни для кого я эту машину не крал. Я просто хотел совершить на ней
небольшой вояж.

Я повернулся к Ферна-Брассу.

- У него есть обыкновение принимать фликов за простофиль?

Мой коллега был совсем не недоволен: он посмотрел на меня с
саркастической усмешкой.

- Послушайте, старина, - проговорил я, до такой степени резким
голосом, что он резал мне губы. - Я крупное лицо во французской полиции, и
если вы мне немедленно не ответите на мой вопрос, я подам на вас жалобу за
попытку убийства, так как вы пытались раздавить меня!

Он позеленел.

- Мой синьор! Как раз наоборот, я сделал все возможное, чтобы
избежать этого.

- Нужно будет убедить в этом судей. Там будет ваше слово против
моего, и, если судить по вашей репутации, оно будет иметь ценность не
большую, чем использованная туалетная бумага. Вам слово, старина!

Он посмотрел на Ферна-Брасса. Мой коллега отвел взгляд.

- Я жду, - сказал я. - Подав жалобу, я сделаю все необходимое для
того, чтобы представитель департамента иностранных дел моей страны
действовал так как нужно! Вы выйдете из госпиталя, чтобы надолго попасть в
тюрьму!

Он провел языком по губам.

- Сегодня утром мне позвонили по телефону в бар, в котором я обычно
завтракаю.

Ферна-Брасса подошел заинтересованный, с неудовольствием констатируя
тот факт, что я проделал хорошую работу и получил сведения там, где он
ничего не обнаружил.

- Что это был за звонок?

- Мне сказали, что если я интересуюсь "ланчиями", то имеется одна,
брошенная около цирка.

- Кто вам это сказал?

- Мужчина.

- Но что это был за мужчина?

- Я не знаю, падре ди дио! Я клянусь, что не знаю! Это был человек,
который должен был знать меня, потому что он назвал меня по имени. Он
сказал мне следующее: "Альберто! Если ты любишь "ланчии", то имеется одна
отличная возле цирка. Забрать ее очень просто". Потом он повесил трубку.

- И вы не знаете его по голосу?

- Нет, синьор, клянусь вам.

Я повернулся к Ферна-Брассу.

- Странно, не правда ли?

Но у меня в голове уже началась работа. Мой расчет был правильный. Я
правильно сделал, что удалил труп из машины, чтобы подловить убийц. Только
я имею дело с профессионалами. Они заподозрили что-то и не пожелали сами
приблизиться к машине, отсюда и эта дьявольская хитрость с Ризотто.

Я пожелал Ризотто скорейшего выздоровления и подошел к Ферна-Брассу.

- То, что сказал Альберто, очень меня беспокоит, - уверял меня
заальпийский комиссар.

- Ах, что?

- Представьте себе, эта "ланчия" принадлежит мадам Кабеллабурна, жене
индустриального деятеля, у которого работал шофер, убитый прошлой ночью.

- Не может быть!

- Однако, это так. Мадам Кабеллабурна ушла из дома вечером и до сих
пор не вернулась. Ее дворецкий очень беспокоится. Кажется, ее вчера
навестил какой-то незнакомец. У него была борода, толстые очки с
оправой... И он говорил по-итальянски с ужасным акцентом. Это вам ни о чем
не говорит?

Его глаза пытливо уставились на меня.

- Ровно ни о чем, - уверил я его. - У меня нет знакомых с бородами.

- О! - вздохнул Ферна-Брасса. - Борода и очки легко надеваются и
легко снимаются.

Он протянул мне руку.

- Простите меня, но у меня свидание с моим большим начальством. Они
очень недовольны. Эти убийства, да еще эта кража в музее - это слишком
много для одного воскресенья.

Парк Астопуненио в Турине - это уменьшенный и более рафинированный
Булонский лес. Флора здесь очень разнообразна.

Роскошные здания расположились по краям парка.

Собственный дворец маркиза ди Чаприни выполнен в стиле Медичи и
называется "Вилла Катерин", что доказывает вам, что я не лгу.

Прежде чем посетить эту роскошную обитель, я на какой-то момент
заколебался. Но ни мужчины, ни принципы, ни даже стихии не в состоянии
остановить победный марш вашего горячо любимого Сан-Антонио.

Только мышка с роскошной фигуркой могла бы задержать меня,
знаменитого комиссара, вы ведь это знаете. Но никаких мышек поблизости не
было. Вот почему я подошел к двери и позвонил.

Тип, который открыл мне дверь, в молодости, может быть, и неплохо