Чтение 3–й страницы книги ~Сан-Антонио в Шотландии~

- Отлично, заверните. Я возьму их с собой. Тут является еще не совсем
проснувшийся Фавье. Его рыжие волосы горят в свете люстр. Он моргает глазами
и потирает щеки, на которых выросла маисового цвета щетина. Я отвожу его в
сторону.

- Деликатное дело, малыш: драма в высшем обществе. Рыжий показывает мне
на неподвижно лежащую публику:

- Чего это с ними?

- Это мне скажешь ты. Сделай анализ содержимого этой бутылки и еще
четырех, которые тебе передаст лакей. Я скоро присоединюсь к тебе в
лаборатории. Действуй быстро.

Он послушно исполняет приказ. 'Фавье хороший парень. Всегда готов,
никогда не выражает недовольства.

Начинается тарарам: прилетели четыре "скорые" Пти-Литтре поплохело.

Он понимает, что замять скандал будет невероятно трудно. Двадцать носилок
- это что-то. Светский прием превращается в железнодорожную катастрофу. Весь
квартал собирается перед его особняком.

Мне становится его жаль.

- Распространите слух, будто произошла утечка газа, что и стало причиной
недомогания этих людей.

Он жмет мое запястье (выше локтя ему вообще не дотянуться).

- О, спасибо! Газ! Ну конечно, газ!

- Назовите мне имя друга, подарившего вам те шесть бутылок виски.

Его восторги враз исчезают.

-Что вы себе вообразили! Этот человек вне всяких подозрений.

- Вы Тоже вне всяких подозрений, месье Пти-Литтре, однако это
удивительное происшествие случилось в вашем доме.

- Это верно,- соглашается карлик.

- Итак?

Он с сожалением шепчет:

- Это месье Шарль Оливьери, крупный промышленник...

- И живет он? - Авеню Анри Мартен, дом двести двенадцать.

- Спасибо.

Глава 2

Фавье сидит один в бледном свете лаборатории. Его когда-то белый халат
похож на палитру Ван Гога, глаза обведены темными кругами, жесты как у
привидения.

Когда я вхожу, он даже не поднимает голову, потому что узнал мои шаги, и
только шепчет:

- Сейчас будет готово, господин комиссар. Господин комиссар говорит
"спасибо", берет стул и садится на него верхом. Я думаю о Ирэн, задающей
храпака в моей кровати, о крохотном Пти-Литтре, который сейчас наверняка
умирает от беспокойства в клинике профессора Бальдетру... о жизни. Забавно!
Несколько часов назад я совершенно не знал этих людей, а сейчас они
находятся в центре моих мыслей... Я никогда прежде не видел Ирэн и,
рассуждая логически, никогда не должен выл встретить ее.

Однако я крепко целовался с ней в вагоне поезда, а сейчас, когда
рассуждаю, она спит у меня дома. Я слышал об издателе и некоторых его
гостях, но они были для меня всего лишь именами.

Из маленького транзистора тихо льется песня Азнавура. Фавье любит
работать под музыку.

Он заканчивает изучать образцы и делает шаг назад, как гурман отходит от
стола, после того как поел.

- Героин,- говорит он мне.

- Рассказывай...

- Точное содержание я сказать не могу, но в этом виски его очень много.

- В какой бутылке?

- Во всех пяти, что я принес.

Я смотрю на него с легким удивлением.

- Ты хочешь сказать, что он был и в нераспечатанных бутылках?

- Во всех.

Я замолкаю, и он не нарушает мое молчание. После секунды напряженной
мыслительной деятельности я обращаюсь к нему с новым вопросом:

- Пробки на нераспечатанных бутылках были нормальными или их уже
открывали, а потом закрывали снова?

Фавье улыбается и уходит в небольшой закуток. Слышу, он гремит бачками с
гипосульфитом. Возвращается он с мокрой фотографией, которая изображает
горлышко бутылки "Мак-Геррел", увеличенное минимум в четыреста раз.

- Когда я заметил, что наркотик есть и в полных бутылках, то сделал
снимок пробки, прежде чем распечатать все

- Браво, Фавье.

Рыжий - добросовестный и инициативный полицейский.

- Снимок позволяет убедиться, что это оригинальная, ненарушенная пробка.
Я киваю.

- Как думаешь, гости Пти-Литтре откинут копыта?

- Вовсе нет. Они благополучно переварят героин. Посмотрят красивые сны, и
все.

- Ладно, постараемся взять с них пример. Отправляемся баиньки, парень.

Мы выходим из конторы. Дежурный внизу отдает мне честь.

- Как, господин комиссар, ваш отпуск уже закончился?

- Мне кажется, да. А вам?

Возвращаясь домой на моей маленькой "МГ", я решаю посвятить остаток ночи
счастью Ирэн.

Я мысленно составляю список радостей, на которые она получит право. С
девушкой, приехавшей из провинции, надо уметь их четко дозировать.

Что вы скажете, например, о "Савойском трубочисте", о "Насмешливом
венгерском языке" и о "Британском пальце"? По-моему, для первого раза
неплохо.

Я раздумываю, стоит ли добавлять к первым трем наименованиям четвертое,
составившее мою славу,- "Ронская отметина", как вдруг вздрагиваю. Чтобы
вернуться в Сен-Клу, я поехал не через площадь Этуаль и Булонский лес, как
обычно, а мимо дворца Шайо и авеню Анри Мартен.

Сечете? На авеню Анри Мартен живет тип, подаривший Пти-Литтре виски с
наркотиком. Если вы и после этого не поверите в мое шестое чувство, значит,
у вас нет и обычных пяти.

Я бросаю взгляд на наручные часы, потом на те, что на приборной доске. И
те, и другие в согласии по одному пункту: сейчас два часа ночи.

В такое время наносить визиты не принято, но мне все-таки очень хочется
побеседовать с месье Оливьери. Мне кажется, с этим типом, если знать, как к
нему подойти, должен получиться очень увлекательный разговор.

Я как раз возле дома двести двенадцать. Остановив тачку, подхожу к
воротам. Оливьери, как и карлик Леон, живет в собственном особняке, в
котором не горит ни единого огонька. Нажимаю пальцем на кнопку звонка.
Подождав секунду, нажимаю снова, но тут вижу, как осветилось окно сторожа.
Железное жалюзи частично открывается, и недовольный тип спрашивает:

- Чего надо?

- Полиция,- просвещаю его я. Он колеблется. В наше время полно жулья,
которое представляется полицией, а потом грабит вас.

- Одну секунду!

Тип исчезает в окошке, как кукушка, прокричавшая сколько надо. Проходит
довольно много времени. Наконец я вижу у ворот массивный силуэт.

Мужчина лет шестидесяти, сложенный, как борец, без радости рассматривает
меня сквозь прутья. Он надел штаны, подтяжки не натянул, и они свисают у
него по бокам...

- У вас есть документы?

- Вот.

Он рассматривает мое удостоверение и сует в карман брюк свою пушку.

- Что вы хотите?

- Мне надо увидеть месье Оливьери.

- Сейчас?

- Это срочное дело.

Я говорю кратко и четко. В таких случаях не следует упражняться в
искусстве красноречия.

- Ладно. Он открывает.

- Я проведу вас ко мне. Я должен предупредить его слугу. Мы входим в
своего рода караульное помещение- столовую, где стоит запах вареной капусты.
Из соседней комнаты доносится встревоженный женский голос:

- Эктор, он действительно легавый?

- Заткнись!- отвечает сторож.

Он подходит к телефонному аппарату, раздумывает и нажимает на кнопку.
Загорается красная лампочка. Секунд через тридцать слышится щелчок.

- Альбер?- спрашивает сторож.

Тог, должно быть, отвечает через зевок, что да.

- Скажи месье, что его хочет немедленно видеть полицейский.

Не знаю, что отвечает лакей, но сторож, выслушав его, издает недобрый
смешок.

-Я не знаю,- говорит он и кладет трубку. Потом смотрит на меня и
спрашивает:- Ничего серьезного?

- Как сказать,- отвечаю.

Я слышу шаги за дверью; она слегка приоткрывается, и я замечаю глаз и
седую прядь над ним. Жене сторожа хочется узнать, как я выгляжу. Узнав это,
она возвращается на супружеское ложе.

В глубине души ваш Сан-А немного встревожен. Этот Оливьери, должно быть,
большая шишка с обширными связями, и мой ночной визит ему наверняка не
понравится. Так что мне скоро может стать жарко...

Является лакей. Настоящий: в полосатом жилете и при всем прочем. Его
взгляд еще немного мутноват со сна, а так он совершенно безупречен.

Он меряет меня взглядом с высоты своего величия.

- Это вы желаете видеть месье?

- Я.