Чтение 39–й страницы книги ~Последняя империя 1~

узнать, что крейсером командует пьяный русский генерал. Боевые сто грамм
хороши перед рукопашной, и то больше для трусов.

Отведав жареного фазана и фаршированную рыбу, француз задал другой
вопрос:

-- Я не ожидал, что вы так хорошо говорите по-английски.

-- Почему, это естественно. Надо знать язык потенциального врага.

-- А французский вы случайно не знаете?

-- К сожалению, нет. Очень бы хотелось посетить Париж, поклониться
праху Наполеона.

-- Почему вы так преклоняетесь перед нашим императором, ведь у вас
много своих великих полководцев, например Суворов, Жуков?

-- Они только воины, Наполеон же создатель империи. Таких в мировой
истории всего двое, он и Александр Македонский.

-- Значит, вы тоже хотите создать свою империю? И в каких пределах?
Франция в нее войдет?

Сазонтьев улыбнулся.

-- Нам это ни к чему. У нас уже есть готовая империя -- Россия.
Единственное, что мы хотим -- чтобы нам не мешали жить по-своему.

-- Значит, Парижу и Франции в целом ничего плохого не угрожает?

-- Нет.

Бойль покосился в сторону оператора, заснял ли тот эти слова. Франсуа,
явно глотая слюни, исправно снимал странный банкет.

-- А кому же стоит опасаться за свою жизнь?

-- Прежде всего странам и столицам, непосредственно участвующим в
агрессии против Югославии: Англии, ФРГ, Италии, Бельгии. Пусть жители этих
столиц испытают на своей шкуре, что такое страх, что значит оказаться под
бомбами и ракетами, что такое быть беженцем, чувствовать себя неуверенным в
завтрашнем дне.

После обеда собеседники устроились друг против друга в мягких креслах.
Сазонтьев расстегнул китель и угостил гостя гаванской сигарой. Указав
сигарой на китель главковерха, тот спросил:

-- Генерал, у вас столько орденов, за что вы их получили?

-- В основном за Кавказ. Кроме них, есть еще и другие награды -- три
ранения и одна контузия.

-- Насколько вы решительны в своем ультиматуме о прекращении агрессии
против Сербии?

-- Мы пойдем до конца. Европейцы привыкли к этой войне, они не обращают
внимание на бомбежки Югославии. Уже пятьдесят лет Европа живет в мире, и им
трудно понять, что значит вечный страх перед налетами авиации. Придется
кое-кому напомнить, что это такое.

-- Скажите, крылатые ракеты на борту вашего крейсера снабжены ядерными
боеголовками?

-- Конечно, стоило ли тащить на такое расстояние какой-то тротил?

-- Но это же чистой воды самоубийство! На вас тут же накинется весь
флот НАТО! -- Бойль махнул рукой в сторону невидимого противника.

-- С полчаса мы продержимся, но Европе я тоже не позавидую. Взрыв
корабля, нашпигованного ядерным оружием и атомным реактором, не очень
приятная перспектива. К тому же, если хотя бы треть наших ракет достигнет
своих целей, то оставшихся жителей Европы придется переселять в Австралию
или в Антарктиду.

Француз не успел оправиться от предыдущего откровения главковерха, как
его приятно шокировало следующее действие. В каюту вошла женщина. Глянув на
Сашку, Сазонтьев довольно усмехнулся. Она все-таки надела темно-синее
вечернее платье, хотя перед этим устроила целую истерику, не желая менять
свой привычный камуфляж на какого-то Диора. Анри, подскочив с кресла,
поклонился даме, поцеловал ей ручку. Сашка, словно спустившая всю свою
предыдущую жизнь на скуку высшего общества, небрежно кивнула в ответ и
уселась на валик кресла Сазонтьева. Тот сразу обнял ее, с любовью глянул на
курносый профиль. Выглядела товарищ прапорщик сейчас удивительно
хорошенькой, хрупкой и женственной, что особенно контрастно смотрелось на
фоне гиганта главковерха.

-- Это моя жена, Александра, -- представил французу даму Сазонтьев. На
самом деле он так и не нашел время развестись с Надей и расписаться.

-- Вы взяли с собой даже любимую женщину? -- удивился репортер.

-- Да, -- с улыбкой признался Сибиряк. -- Умереть вместе -- это ведь
тоже большое счастье.

-- Вы с такой неизбежностью говорите о собственной смерти...

-- Это часть моей профессии. Не стоит идти в военные, если трясешься за
свою паршивую жизнь.

-- Но вернемся к конфликту вокруг Югославии. Возможно ли его
разрешение?

-- Прежде всего надо прекратить бомбардировки и сесть за стол
переговоров. Согласитесь, что, провозгласив отделение Косова от Югославии и
присоединение края к Албании, сепаратисты нарушили соглашения девяносто
девятого года. Так что никаких возвращений к прежним рубежам не будет.
Никакого сербского геноцида в отношении албанцев не было и не будет. Все это
измышления крыс из Лэнгли. Пусть кто хочет из албанцев возвращается и живет
в мире. Мы согласны даже на ввод миротворцев, но не из стран НАТО.
Швейцария, Болгария, Македония -- что-нибудь из этого списка.

Разговор продолжался еще минут десять и касался уже только политики.

-- Беда европейцев в том, что они только пешки в игре дяди Сэма. Вся
Европа может быть уничтожена. А там, за океаном, будут только довольно
потирать руки. Вашему президенту, я имею в виду Де Голля, это было понятно
еще сорок лет назад.

Реакция на репортаж Бойля, тут же поданный в эфир и ставший сенсацией
недели, оказалась неожиданной. Паника в городах и странах, названных
Сазонтьевым потенциальными мишенями его ракет, приобрела грандиозный размах.
Спокойная уверенность главковерха, незаурядная сила, веющая от фигуры
генерала, убедили обывателя в неизбежности военного конфликта. Сотни тысяч
людей бросали работу, жилье и сплошным потоком устремлялись во Францию,
надеясь на слово главковерха. Самолеты в Австралию летели забитыми под
завязку.

Удар по экономике основных стран НАТО был нанесен жуткий. Встали сотни
заводов, простаивали гиганты вроде "Филипса" или "Фольксвагена". Зато
гостиницы Франции и Швейцарии огребали необыкновенные барыши. Выросли заказы
на переоборудование подвалов в персональные бомбоубежища, впервые за много
лет жители Европы закупали продукты мешками и ящиками. Цены на консервы
выросли в несколько раз.

Сазонтьев внимательно просмотрел репортаж Бойля, хмыкнул и спросил:

-- Кто сервировал стол?

Капитан корабля, не поняв интонаций голоса главковерха, переглянулся со
старпомом:

-- Мичман Никитенко.

-- Представить к очередному званию. Никогда не думал, что курицу можно
замаскировать под фазана.

Объединенный флот стран НАТО под командованием английского адмирала
Уайта встретил эскадру Сазонтьева восточней Шепландских островов. На все
призывы остановиться русские коробли отвечали молчанием и упрямо шли вперед.
Вытянувшись в линию, корабли английского, американского и немецких флотов
преграждали путь российской эскадре. Расстояние неминуемо сокращалось, в
бинокли было видно, что крышки всех двадцати контейнеров с крылатыми
ракетами открыты, так же как и шахты противокорабельных ракет типа "Москит".
На мостике английского тяжелого крейсера "Хок" царило напряженное молчание.
Казалось, что еще немного -- и произойдет непоправимое.

-- Пора открывать огонь, -- тихо сказал американский адмирал Вайс,
представитель Объединенного командования НАТО на эскадре.

-- У меня не было такого приказа, -- отозвался англичанин.

-- У вас приказ не допустить русских в Северное море.

-- Те, кто отдавали этот приказ, не обозначили в нем действий моей
эскадры.

-- Не смешите меня, адмирал, есть только один метод остановить этого
монстра -- пустить его на дно.

Уайт не отвечал, в бинокль он всматривался в приближающиеся корабли.
Вопреки всем флотским канонам впереди на полной скорости в тридцать два узла
шел сам крейсер, за ним, заметно отставая, эсминцы и остальные корабли
сопровождения. Пора было открывать огонь, но в этом целеустремленном
движении двадцати четырех тысяч тонн стали было что-то завораживающее.
Адмирал, набрав в грудь воздух, приготовился отдать роковую команду, но тут
вскрикнул дежурный радист:

-- Господин адмирал, вас вызывает Сазонтьев.

-- Что ему надо?

-- Не знаю.

-- Звук на громкую связь.

Через секунду из динамиков громкой связи донесся голос Сазонтьева. Со
своим характерным, мягким славянским акцентом тот равномерно и размеренно
повторял одно и то же:

-- Сазонтьев вызывает "Хок", Сазонтьев вызывает "Хок", адмирал Уайт,
адмирал Уайт.

-- Адмирал Уайт на связи. Что вы хотели нам сказать?

-- Слушай, дружище, -- судя по голосу, Сазонтьев явно обрадовался
ответу. -- Вот у меня на столе стоят две бутылки виски, "Гленливен" и
"Маккалоун", какой сорт лучше?

-- А по какому поводу собираетесь праздновать?

-- Как по какому, сегодня же день рождения адмирала Нельсона. Мне бы
хотелось отметить этого достойнейшего адмирала не менее достойной выпивкой
на английский манер.

Уайт неотрывно смотрел на приближающийся крейсер. Время было упущено,
взрыв нашпигованного ядерной начинкой русского корабля означал бы и конец
эскадры Уайта. "Петр Великий", не сбавляя скорости, шел точно на немецкий
фрегат "Байер". Расстояние сократилось до трехсот метров, крейсер уже не