Чтение 41–й страницы книги ~Последняя империя 1~

-- Зачем? Мы примерно знали, с чем вас ждать. Если вы действительно
хотите соблюсти процедуру, я передам ваш документ членам Временного Военного
Совета.

-- Куда, в баню? -- съязвила госсекретарь.

-- Нет, это недалеко, в центр управления стратегических войск.

Джонс с минуту молчала, пристально рассматривая своими выпуклыми
глазами бесстрастное лицо собеседника.

-- Что ж, тогда мне не стоит зря терять времени.

Она поднялась и решительно направилась к выходу. Капитан еле успел
сунуть бювар с ответом правительства России в руки растерянного посла.

Уже в машине, глядя в окно на Москву, госсекретарь сказала Стайку:

-- Вам, кажется, нравится этот город, Стайк?

-- Да, мадам.

-- А мне он кажется чудовищным. Слава Богу, что скоро его сотрут с лица
земли.

На борту самолета Кэтрин Джонс узнала еще одну неприятную новость. На
Мальорке в это время открывалось первое собрание саммита глав правительств
стран НАТО. Само по себе это собрание не было чем-то необычным, Джонс сама
готовила это сборище. Но то, что переговоры начали, не дождавшись
госсекретаря, больно ударило по самолюбию "Стальной леди".

В том же аэропорту произошла еще одна знаменательная встреча. "Боинг"
Джонс транспортировали по рулежкам, когда выглянувшая в иллюминатор
госсекретарь увидела только что приземлившийся самолет со знакомой эмблемой
Организации Объединенных Наций.

-- А этот-то что тут делает? -- возмутилась она, ткнув пальцем в
сторону личного самолета главы ООН Хамаза аль-Гамани. Представителя Египта
давно уже никто не ставил и в медный грош. Его участие в решении мировых
проблем было определено прихотью администрации США.

-- Не знаю, про этот визит мы даже не слышали.

-- Старый дурак решил поиграть в большую политику? Ну-ну! Пускай
побегает впереди тележки с яблоками. Он, кажется, забыл, что скоро
перевыборы главы ООН.

Но аль-Гамани наоборот прекрасно помнил про выборы. Годы пребывания в
последней должности не были для престарелого дипломата самыми счастливыми в
его жизни. Впрочем, его честолюбие с возрастом чуть угасло, аль-Гамани
вполне устраивало номинальное первенство на мировой сцене. Но месяц назад у
него обнаружили рак в запущенной форме. Как истинный мусульманин, он
воспринял это известие с философским спокойствием. Собственная судьба его
уже мало интересовала, но внезапно вспыхнуло честолюбие. Захотелось уйти
красиво, так, чтобы все поняли, чего он стоил на самом деле.

В отличие от предыдущего посланника генерального секретаря ООН
принимали на высшем уровне. Несмотря на поздний час аль-Гамани привезли в
Большой Кремлевский дворец. С любопытством оглядываясь по сторонам и пытаясь
найти видимые следы боев июньского переворота, низкорослый араб, тяжело
опираясь на палку, прошел в Георгиевский зал. Там его встречал одетый в
парадную форму Сизов.

-- Приветствую вас, господин генеральный секретарь, от лица народа и
правительства России. Мы рады, что в этот сложный час в мировой истории вы
посетили нашу столицу с миротворческой миссией. В сложившийся ситуации
только ООН может стать посредником между конфликтующими сторонами.

-- Да, я тоже так считаю. Именно поэтому я здесь.

Переговоры были недолги, и через три часа самолет генсека ООН вылетел
на Мальорку.

ЭПИЗОД 46

В самый разгар событий вокруг Югославии было объявлено об окончательном
слиянии в одно государство России и Беларуси. Церемонию подготовили
торжественную и даже помпезную, но все западные корреспонденты отметили в
своих комментариях довольно кислую физиономию бессменного белорусского
лидера. Похоже было, что он все-таки не ожидал столь быстрого объединения,
тем более в не очень приятных условиях балканского кризиса. Белорусам
оставили их парламент, видимые черты самоуправления, но в тот же день по
российскому телевидению были показаны кадры, объясняющие всю подоплеку столь
стремительного объединения.

По Минскому шоссе, мимо стенда с надписью "Беларусь" проследовали
десять мощных тягачей со стратегическими ракетами типа "Тополь". Бесконечные
колонны танков и моторизованной пехоты смотрелись уже как довесок основного
оружия первого удара. Ядерное дуло российского шантажа уперлось в висок
старушке Европе. Особенно не понравилось это новообращенным странам НАТО:
Польше, Венгрии и Чехии. Пока конфликт тлел в Северном море, они чувствовали
себя более или менее в безопасности. Но теперь, когда ракеты оказались у них
под боком, и они почувствовали леденящий холодок атомного апокалипсиса.

Кроме этого, явно видимого противостояния существовал и еще один
незримый фронт в глубинах Мирового океана. И борьба эта началась за две
недели до выхода Северного флота России из своих портов. С одного из
аэродромов в Сибири с ревом поднялся в воздух тяжелый стратегический
бомбардировщик Ту-160. Сорок минут он упорно забирался все выше и выше.
Достигнув максимальной высоты пятнадцать километров, самолет еще пять минут
выжидал и в точно определенное полетным заданием время выпустил тяжелую
ракету класса "воздух-воздух". Пронзив стратосферу, она отработала первую
ступень, и отделившаяся небольшая головная часть управляемого снаряда нашла
и уничтожила низколетящий спутник-шпион. Это был уже третий сбитый
американский спутник за последние сутки. Теперь разрывы в наблюдениях
территории России достигли нескольких часов.

Через сутки, рассматривая последние фотоснимки космической разведки,
аналитик ЦРУ Джозеф Адамски присвистнул. Просмотрев их внимательно еще раз,
он набрал номер телефона своего непосредственного начальника:

-- Господин адмирал, надо поговорить.

-- Хорошо, подваливай к борту. Через три минуты я тебя жду.

Вице-адмирал Джонсон в своем ведомстве заведовал отделом, курирующим
военно-морские силы России. Всего лишь полгода назад он водил корабли
Шестого флота США и еще не до конца втянулся в новую для него работу.
Нарочитая грубоватость манер старого морского волка была для него защитной
броней в обществе рафинированных интеллектуалов.

-- В чем дело, Джо, что-то сверхъестественное?

-- Мне кажется, что да.

Адамски разложил на столе перед адмиралом два ряда снимков.

-- Это данные за последние сутки. Судя по ним, большая часть ракетных
подводных лодок России покинула свои причалы и вышла в океан.

-- Да, мы засекли три "Дельты" и два "Тайфуна", наши парни висят у них
на винтах.

-- Это я знаю, но в море вышло как минимум девять субмарин.

Теперь адмирал уже внимательно всмотрелся в фотографии.

-- В последнее время они посылали на дежурство не более трех лодок, --
напомнил Джозеф, -- остальные, по нашим агентурным сведениям, либо не имели
топлива, либо нуждались в ремонте. А тут сразу такая активность, причем во
всех портах. Это и Скалистый, и Камчатка, и Владивосток.

-- Какое твое мнение обо всем этом? -- спросил адмирал. -- Война?

Адамски пожал плечами:

-- Я знаю одно. Залпа любой из "Дельт" хватит для того, чтобы у нас на
континенте некому оказалось справлять Хеллуин.

Спустя две недели, одна из русских подводных лодок "К-445", по
классификации НАТО "Дельта-3", двигалась строго на юг в двухстах километрах
от западного побережья Англии. Ровно в восемь утра по московскому времени
командир корабля капитан 1-го ранга Сергей Михайлович Заманихин появился в
центральном посту управления подводным ракетоносцем. Месяц назад ему
исполнилось ровно сорок, но выглядел он даже моложе. Высокого роста, с
коротко стриженными волосами и фигурой борца, он уже третий сезон ходил на
этом судне капитаном.

-- Смирно! -- скомандовал дежурный офицер капитан 3-го ранга Семенов.

-- Вольно, -- кивнул головой капитан и, подойдя к настольному
светящемуся штурманскому планшету, всмотрелся в расположение надводных и
подводных кораблей.

-- Какова обстановка в Северном море?

-- Все такая же. Дрейфуют в поле видимости друг друга. До конца
ультиматума еще сутки.

-- Как реактор?

Главный инженер-механик дивизиона капитан 1-го ранга Сергей Иванов со
вздохом признался:

-- В норме.

-- Без выкрутасов?

-- Да. Я уже не знаю, что делать, похоже на него, как на
деда-ревматика, влияет смена погоды.

Еще в прошлом походе с реактором начало твориться что-то странное. Без
видимых причин начинала расти мощность, постепенно, но неуклонно достигая
опасного уровня. Для регулировки приходилось опускать графитовые стержни,
после чего мощность резко падала, едва не заглушая при этом реакцию.
Техническая комиссия не нашла у реактора видимых изъянов, на всякий случай
лодку должны были вывести в ремонт, но тут подвернулась вся эта заваруха с
югославами, и экипажу под командованием Заманихина пришлось выйти в море.
Для страховки ему в поход прикрепили Иванова, но и он, в своем деле ас
высшего пилотажа, не смог найти никаких явных причин подобных аномалий
реактора.

-- Как ведут себя соседи? -- спросил Заманихин, кивая куда-то в
сторону.

Он даже прислушался, хотя услышать шумы американской подводной лодки
сейчас было невозможно.

-- Вполне пристойно, идут на цыпочках, шаг в шаг.

-- Расстояние?

-- Одна миля.